Артур встречал гостей прямо у входа в ресторан.
Да, Аркадию Геннадьевичу удалось перещеголять всех. Его распирало от удовольствия, что другие гости сгорают от зависти, глядя, как шофер распахивает дверцу и раскрывает над его головой зонт – моросил мелкий дождь.
Вновь последовали театральные объятия братьев, вручение подарка.
Говоря Анжелике насчет женщин, которым нельзя появляться на празднике, Артур сказал лишь половину: нельзя было появляться женам, а о девочках для развлечения он позаботился лично, привезя целую дюжину тщательно подобранных проституток на вкус каждого из гостей.
Стол, накрытый на тридцать персон, от общего зала отделяла ширма с шелковыми занавесками. Сперва все шло чинно-благородно, произносились тосты, Артур принимал поздравления. Но уже через полчаса сотрапезники почувствовали себя более раскрепощенно. Каждый вспомнил о тех временах, когда они еще не считали денег пачками, когда для того чтобы попасть сюда, в «Прагу», им приходилось во многом себе отказывать. Гости постепенно разбились на группки, у каждой из которых существовала своя тема для беседы, свои, .малоинтересные другим, воспоминания. Артур, как хозяин праздника, обходил одну группку за другой. Где-то включался в разговор, где-то сам начинал его.
К Аркадию, зная, что брат не станет обижаться на него, он подошел в последнюю очередь. Шанкуров-младший сидел в компании двух девиц и одного из своих постоянных клиентов, занимавшегося торговлей медикаментами, – Пашаримова.
– Ну-ка, девочка, уступи место моему братишке! – Аркадий согнал одну проститутку со стула. Официант незамедлительно поставил перед именинником тарелку с закуской, рюмку и замер, ожидая распоряжений.
– Иди на хрен, – отмахнулся от него Аркадий Геннадьевич, – сами нальем, руки еще не отсохли.
Официант с такой же профессионально приветливой миной отошел от стола.
– Помнишь, – сказал Аркадий, – нам казалось, что после двадцати наступает старость? Как звучали тогда слова «третий десяток»?
– Да, тогда мы с тобой впервые отмечали мой день рождения в «Праге». Я заметил одну интересную вещь, – Артур собственноручно налил водку в три рюмки, сперва брату, потом Пашаримову и только после – себе. – Кажется, мы сидели тут же…
– В этом мире все интересно, даже те вещи, к которым давно привык, – при этих словах Аркадий Геннадьевич похлопал себя по колену и кивнул проститутке:
– Садись.
Та устроилась у него на коленях. Рука Аркадия скользнула ей под юбку.
– Есть вещи, Артур, которые никогда не приедаются: это помидоры, водка и женщины…
– Я не договорил, – прервал его Артур. – Сколько мы не празднуем, а девочки всегда остаются молодыми.
– Я уже знаю, к чему ты клонишь, – захохотал Аркадий, – ты хочешь произнести тост: «Так выпьем же за то, чтобы и на нашем семидесятилетии за нашими столами сидели двадцатилетние сучки».
– Восемнадцатилетние, – поправил Артур.
Аркадий Геннадьевич прекрасно справлялся за столом одной рукой. Он выпил, отставил рюмку и наколол на вилку ломоть тонко нарезанного копченого мяса.
Вторая рука так и осталась под юбкой у девушки.
– Из всех подержанных вещей есть смысл покупать только женщин.
Теперь бутылкой завладел уже Пашаримов. Он разлил неловко, водка полилась на скатерть. Аркадий Геннадьевич достаточно быстро хмелел. Волнения последних дней измотали его нервы. В голове шумело, мир покачивался перед глазами, но ему страстно хотелось выпить еще. Он знал, что потом будет плохо, наутро разболится голова, но остановиться не мог. Жадно проглотив водку, он на этот раз даже не стал закусывать, лишь учащенно задышал.
– Да, кстати, о подержанных бабах, – Артур покосился на Аркадия, перебиравшего пальцами под юбкой у проститутки, – подержанных – это от слова «держаться»?
Пашаримов весело сверкнул глазами и принялся раскачиваться на двух ножках стула.
Его забавляло, что братья так упились, что путают, кто о чем начинал говорить. Стоило замолчать одному, и другой уже искренне отстаивал позицию, против которой всего минуту назад выступал с пеной у рта. Пашаримов продолжал качаться на стуле и с отсутствующим видом смотрел в потолок. Ему были неприятны и Аркадий Геннадьевич, и его брат Артур. Если бы не дела, связывающие их троих, никогда бы он не сидел с ними за одним столом. Больше всего Пашаримова раздражало то, что Шанкуров-младший совмещает общение с проституткой и застольный разговор. «Ни стыда ни совести! Весь аппетит испортил! Как какую дрянь придумать – он горазд». Аркадий Геннадьевич медленно вытащил руку из-под юбки девушки и схватился за вилку. «Дурак! В правой руке вилку держит», – подумал Пашаримов, и ему захотелось сплюнуть.
– Так вот, – вздохнул Артур и тоже с неприязнью посмотрел на более удачливого, чем он, младшего брата. – Подержанные женщины куда лучше. Это как выдержанное вино. Помнишь, как мы с тобой поссорились в молодости? Нехорошо получилось. Аркадий Геннадьевич наморщил лоб, затем взял крахмальную салфетку с вензелем ресторана и промокнул ею крупные капли пота, выступившие на щеках.
.Проститутка, поняв, что в ее услугах больше не нуждаются, поднялась и отошла в сторону.
– Как же, помню, – осклабился Аркадий Геннадьевич, – Галюся была баба что надо! Это сколько же лет прошло? Небось, сейчас она похожа на потрепанную мочалку, за ненадобностью выброшенную на помойку.
– А вот и ошибаешься, – сказал старший брат, извлек из кармана пиджака портмоне крокодиловой кожи, развернул и вместе с пачкой долларов бросил на стол несколько снимков, сделанных «Поляроидом».
Аркадий кончиками пальцев взял снимки и стал их рассматривать. На его губах появилась сладострастно-брезгливая улыбка.
– Да, искусница была. И сейчас выглядит неплохо. Может, освещение такое?
– Освещение ни при чем, – возразил Артур, – она сейчас действительно процветает. Открыла турбюро, мотается по заграницам и не дает, как раньше, направо и налево.
– Но тебе же дала, судя по фотографиям?
– Мне дала, но по старой дружбе и за приличные деньги.
– За сколько? – по-деловому осведомился Аркадий.
Он был уже изрядно пьян, и этот разговор его явно веселил. – Так сколько же все-таки ты заплатил? Столько лет прошло… Тогда она была стройненькая, длинноногая, похожа на школьницу.
– И теперь ноги у нее будь здоров, короче не стали. А вот грудь размера на два увеличилась.
– Хорошо, что я на ней не женился. А ведь мог… – промычал Шанкуров-младший, сплюнул себе под ноги и даже не удосужился растереть плевок подошвой. Пашаримов поморщился от бесцеремонности, с какой братья-бизнесмены обсуждали женщину. :
– Так сколько все-таки? – повторил вопрос и постучал вилкой по тарелке Аркадий.