– Красавица, а чем ты занята?
– Прибираюсь.
– У нас дома есть еда?
– Разумеется. Полный морозильник мяса и рыбы.
– Вот здорово! – сказал Глеб. – Я ужасно хочу есть. – Эти перелеты, разговоры, спешка вызывают лишь чувство голода.
– Так приезжай, дорогой! – обрадовалась Ирина.
– Ты успеешь приготовить обед?
– Успею, успею! Прямо сейчас все бросаю и начинаю готовить. Знаешь, мне для себя одной готовить не хотелось. Я перенервничала.
– Было бы отчего, – снисходительно сказал Глеб. – Все живы-здоровы. Ты звонила Ане?
– Конечно, звонила, сразу же, как вошла.
– Как она?
– У нее все прекрасно. Загорела, ловит бабочек, гуляет по лесу.
– Ну слава Богу…
– Когда ты приедешь? Когда тебя ждать?
– Я выезжаю прямо сейчас и минут через сорок-пятьдесят буду.
– Прекрасно, я приготовлю вкусное мясо. Вино у нас есть.
– Это хорошо. Значит, самое позднее, через час я дома.
– Поторопись, – засмеялась Ирина, – не то я сама все съем.
– Никогда ты столько не съешь. Целую, – сказал Глеб, – до встречи.
– И я тебя целую, крепко-крепко! – выдохнула в трубку Ирина.
Глеб улыбнулся. Этот нехитрый разговор немного улучшил его настроение. Но в голове по-прежнему не было ни одной мысли насчет того дела, которое он обсуждал с генералом Судаковым.
«Положим, попаду я в камеру к Шанкурову. Я, конечно же, смогу вытянуть из него кое-какую информацию. Но это не мой метод – пытать человека. А так просто он ничего не расскажет. Ведь и генерал Судаков не воспользовался таким элементарным способом. Напустил бы на него какого-нибудь матерого уголовника, тот принялся бы душить Шанкурова, бить головой о стену. А стены в камере, небось, шершавые…» И тут Глеб понял, что ход его рассуждений не совсем правильный.
«Шанкуров встречается с адвокатом, и то, что его избили, тут же станет известно. А адвокат не преминет раззвонить, как обращаются с задержанным власти. Это может ускорить нежелательную развязку. Вообще-то правильно, нельзя его трогать, нельзя… В этом вопросе генерал Судаков избрал верную линию поведения. Шанкурова следовало бы просто-напросто обмануть. Но как это сделать?» Сиверов ощутил, что его тело, лишенное нагрузки, «застоялось», но теперь ему было не до физических упражнений, напряженно работала мысль.
«Нельзя сработать вхолостую… нельзя. Все-таки, может оказаться, Шанкуров даже не знает, где скрываются террористы, возможно, он их никак не контролирует, он сам по себе не нужен им… Шанкуров никуда не денется, им займутся люди из ФСБ, а вот ядерный фугас может громыхнуть».
Глеб почувствовал озноб. Он крепко сжал кулаки, затем выпрямил пальцы.
«Черт подери, что это со мной такое? Уж не простыл ли я где-нибудь?»
Таблетками и лекарствами Сиверов почти никогда не пользовался. Существовал один верный способ избавиться от любого дискомфорта в безупречно отлаженном организме – надо было хорошенько прогреться, чтобы сердце на всю мощь включилось в работу и начало активно качать кровь.
Глеб расстегнул верхнюю пуговицу сорочки и бросился на пол.
«Раз, два три… Раз, два, три…» – мысленно отсчитывал Глеб, быстро отжимаясь от пола. Затем он усложнил упражнение. Он отжимался вначале на правой руке, затем на левой. «Раз, два, три… Раз, два, три…» – считал он в уме, чувствуя, как кровь начинает пульсировать, как сердце бьется все более и более учащенно. Потом он, отжимаясь от пола, хлопал в ладоши. «Раз, два, три… Раз, два, три…» Это упражнение, простое, как грабли, требовало хорошей тренировки, точности движений и силы.
Минут через десять Глеб вскочил на ноги. Теперь он чувствовал себя намного лучше, хотя даже не вспотел, а ведь отжался от пола сотни полторы раз. «Ну вот и все. Хорошо. Теперь можно ехать обедать. Ирина, небось, хлопочет у плиты, старается угодить мне. Да, в последнее время, когда я ее не вижу даже недолго, на душе у меня становится тоскливо. Почему я так сильно к ней привязан? Неужели это на самом деле – любовь?» Глеб тщательно запер все двери и пешком спустился по лестнице. В подъезде пахло масляной краской, лаком, наверное, кто-то затеял ремонт.
Он прошел переулком, свернул на Калининский и минут через двадцать был у «Праги». "А может, следовало бы поступить проще – пойти пообедать в ресторан?
Ну нет, там шум, гам, гульба… Да к тому же я обещал Ирине. «Прага»… – вдруг сработала мысль. – Это здесь пьянствовал Аркадий Геннадьевич Шанкуров, это отсюда он помчался на своем «мерседесе». И вот эта его пьяная выходка привела к страшной трагедии. Ну и сволочь! Убить двух детей и старика… Отъявленный негодяй. Ясно, он не остановится ни перед чем и его сообщников тоже не сможет остановить никто.
Как это никто? – тут же сказал себе Глеб. – А я? Меня вызвали из Парижа именно для того, чтобы разобраться с мерзавцем Шанкуровым, с его друзьями-приятелями, для того, чтобы сделать Россию чище. И если даже на одного мерзавца станет меньше, то тысячам простых людей станет легче дышать… Как-то я странно рассуждаю, словно всю жизнь состоял в коммунистической партии и прилежно читал передовицы в «Правде», а также статейки на тему социалистической морали и нравственности".
– К черту, к черту, – пробормотал Глеб, подходя к такси. – Насколько я понимаю, вы свободны? – он сел на переднее сиденье.
– Да-да, конечно, – ответил таксист, молодой парень в бейсболке. – Куда едем?
– В район ВДНХ, Берингов проезд.
– Понятно.
Вопроса, сколько Глеб заплатит, даже не возникло.
К приезду Глеба Ирина уже накрыла на стол, и не. в кухне, а в гостиной.
Она обняла Глеба прямо в прихожей, прохладными пальцами поправила его русые волосы.
– Когда расстались в аэропорту, я даже предположить не могла, что ты появишься так скоро.
– А я появился. Ты же знаешь, я люблю делать тебе сюрпризы.
– На этот раз, – Ирина грустно вздохнула, – твой сюрприз приятен.
– Ну что ж, тем лучше, – ответил Глеб, снимая куртку и направляясь мыть руки.
Ирина бросилась на кухню, там уже что-то подгорало. Когда Глеб вышел из ванной, она чуть виновато посмотрела на него и не к месту чертыхнулась.
– Что-то случилось? – принюхиваясь, весело улыбнулся Глеб.
– Как всегда, твое любимое мясо сгорело, – ответила Ирина, – и не надо на эту тему шутить.
– Плакать будем или как?
– Я уже плакала, когда резала лук.
– Странно, по тебе не видно, – Глеб обнял Ирину за плечи.
Они прошли в комнату. Мясо, хоть и подгорело слегка, все равно оказалось ароматным и сочным, Глеб с аппетитом ел, а Ирина сидела напротив и смотрела на него с нескрываемой радостью. Ей не так часто доводилось вот так просто, буднично, заботиться о любимом человеке. И тут неожиданно представилась такая возможность.