Банда подумал: "Сейчас она непременно добавит – «и за соответствующую плату». Или даже назовет конкретную сумму, положенную нам сверху…
Как будто у них сейчас есть деньги – одни долги".
Но этого не произошло. Роза приложила ладонь ко лбу и из-под нее взглянула на Банду. Спокойный взгляд – ни надменности, ни просьбы о помощи.
Такая на колени ни перед кем не встанет, даже если ей будет угрожать смерть.
– И еще одно, прежде чем вы согласитесь или откажетесь, – произнес Мамаев. – Роза ведет дела совместно со мной, она в курсе почти всех договоренностей. Она сможет помочь вам, будет как бы вашим справочным бюро, чтобы вам легче было ориентироваться в наших делах. Без этого денег не отыскать. Вот и все, что я хотел сказать.
Он замолчал, но было очень хорошо видно, что ответа Банды и Артема он ждет с огромным нетерпением.
– Подумайте, – почти беззвучно шепнула Роза, – разве я вам помешаю?
Артем и Банда переглянулись, собираясь шумно возмутиться. А Роза между тем, ничуть не смущаясь, продолжала настаивать на своем.
– Разве я помешаю? – она повернулась к Банде. – Скажите честно.
– Есть вопросы, на которые не отвечают.
– Почему?
– Можно дать не тот ответ, которого от тебя ждут, – усмехнулся Бондарович.
– Хотя бы на одно из моих предложений вы согласны? – чуть сдавленным голосом спросила Роза – Одно исключает другое: либо охранять, либо искать деньги, – ответил Бондарович. – Что вам нужнее, решайте сами, без меня.
– Тогда, – Роза зло сузила глаза, – я обойдусь без вас. Может, мне повезет.
– Собираетесь искать деньги сами? – недоверчиво поинтересовался Прищепов.
– Есть вещи и люди, к которым привыкаешь, – Роза положила руки, сцепленные замком, на колени, нервно сжала пальцы. Чуть слышно хрустнул сустав. – Я привыкла к богатству и к независимости, это моя жизнь.
– Жизнь – это не люди и не вещи, жизнь – это ты сам, – ни к кому конкретно не обращаясь, произнес Банда.
– Я считаю до трех, – серьезно сказала Роза. – Или вы соглашаетесь, или..
Александр не мог сказать «нет», хотя Артем Прищепов рассчитывал именно на это, несмотря на весь ужас своего финансового положения.
– Раз…
Бондарович прикрыл глаза. «Не хватайся за большее, когда можно обойтись меньшим',» – вспомнил он одну из своих заповедей.
– Два…
– Налейте нам, пожалуйста, воды, – произнес Банда самым обыденным тоном, хотя ситуация требовала от него совсем другого поведения Можно было подумать, что он сидит в баре и обращается к официантке.
– Но сперва я скажу «три».
– Я согласен, – чуть более поспешно, чем следовало бы, произнес Банда.
Про Артема Прищепова никто не вспоминал, словно его согласия и не требовалось. Роза поднялась и слегка дрожащими руками принялась наливать минеральную воду в высокие тонкостенные стаканы. , – Не стоит волноваться – я бы все равно сказал «да».
– Я, наверное, показалась вам слишком жесткой?
– Именно.
– Значит, – вздохнув, произнесла Роза, – я могу рассчитывать на вас?
– Да, можешь, – кивнул Мамаев, – принеси, пожалуйста, мои бумаги. Они в «дипломате» в моем кабинете на столе. Найдешь, надеюсь?
– Найду, – кивнула Роза, посмотрела на Банду, на Артема, вздохнула и добавила:
– Хорошо Сейчас принесу.
Она легко поднялась из своего низкого кресла. Ее платье при этом приподнялось, и Александр Бондарович быстро отвел глаза. Когда девушка наконец вышла из комнаты, он набросился на Рахмета:
– Это что значит?! – закричал он. – Вы что, дочь свою под пули ставите? Крыша поехала? Деньги голову вскружили?
Рахмет терпеливо выслушал его и затем возразил:
– Я вовсе не хочу, чтобы Роза находилась рядом с вами под пулями. Нет, я хочу совсем другого. Я хочу, чтобы вы были рядом с ней, когда она окажется под пулями. Я хочу, чтобы наряду со всеми другими делами вы еще и охраняли мою дочь, и за это я заплачу дополнительно.
Наконец-то прозвучала эта полная самодовольства фраза – правда, и произнесена она была чуть ли не с мольбой в голосе. Это-то и дало возможность Банде вновь почувствовать себя хозяином положения.
– У вас нет денег.
– Вы же беретесь их найти.
– Уже начинаю жалеть об этом.
– Думаете, мне было легко? Ей пришлось дважды считать до трех, прежде чем я согласился.
Банда хотел возразить, но в это время Роза вернулась в комнату. В руках у нее был атташе-кейс.
– Это мой первый взнос и документы, – объяснил Мамаев. – Он погасит первые проценты.
Он взял у дочери портфель и взвесил на руке.
Банда молча следил за его действиями, прикидывая, в какой пропорции там могут находиться деньги и бумаги.
– Одному из вас придется съездить в Москву, – сказал Мамаев, положил «дипломат» на журнальный столик, установленный между креслами, и открыл его ключом, который вытащил из кармана.
В «дипломате» и в самом деле были деньги. Довольно много денег – тысяч сто пятьдесят-двести различными купюрами и несколько папок с бумагами.
– Что ж, раз так, значит, можно приступать к делам, – бодрым голосом сказал Банда, повернулся к Артему и, кивнув на «дипломат», спросил:
– Ну что, Артем, слетаешь в Москву с этим хозяйством?
После недолгого разговора с банкиром Банде удалось на короткое время остаться с Артемом наедине. Ни слова не говоря, он достал из кармана универсальную отмычку и вскрыл кейс. Банда листал документы, запоминая названия фирм, номера счетов. Можно было бы, конечно, так не спешить – вызваться самому лететь в Москву и по дороге сделать даже копии документов, но это означало бы потерю драгоценного времени. Вскоре Банде пришлось убедиться, что документы – это всего лишь правдоподобная «липа», изготовленная Мамаевым для затягивания переговоров. Да, счета были настоящими, но из этого отнюдь не следовало, что денег у банкира нет. Можно тратить миллионы и получать прибыли вдвое больше, чем потрачено. Рахмет же показывал только убытки.
– Тебе обязательно заглядывать куда не следует? – поинтересовался Артем.
– Я хочу знать, в каком дерьме сижу вместе с тобой, – не отрывая взгляда от бумаг, ответил Бондарович.
– У нас нет выбора.
– Не говори сразу за двоих.
Прищепов хотел возразить, но Банда говорил таким тоном, что ему трудно было возражать.
Вечером того же дня Банда выгнал из гаража особняка машину – не очень новый, но достаточно скоростной и одновременно совершенно неприметный «фольксваген». На нем он не спеша поехал в сторону центра города к морскому вокзалу. Он вел машину чисто механически – голова его при этом была занята самыми разными мыслями.