– Как здесь у вас мрачно, холодно и безлюдно… – сказала Лида, выбираясь из машины. – Не страшно?
– Вообще-то я здесь одна никогда и не жила. Сейчас это дачный поселок, зимой тут мало кто обитает, но я уверена, что уже через пару лет все изменится, все переедут сюда на постоянное жительство… А что, здесь есть все условия для нормальной жизни. Хорошо бы еще провести местную канализацию… Но и с этим, как мне думается, проблем не будет – рядом большой поселок, к ним и подсоединимся…
– А как же Париж?
– Я не люблю жить на одном месте. Это сейчас у меня любимый рейс: Париж – Москва, но постепенно я расширю географию своего местопребывания, буду жить месяц там, месяц здесь…
– И правильно! – согласилась с ней заметно опьяневшая Наташа. – Это мы с тобой, Лида, как две клушки – живем оседло, скучно и неинтересно… Надо путешествовать, посмотреть мир… Знаете, Юля, я ужасно благодарна вам за то, что вы пригласили нас к себе. Я уже и не знала, куда мне податься, чтобы только не видеть этих стен, напоминающих мне Леву… Ведь каждый предмет, каждая мелочь в этом доме словно говорят его голосом… Не представляю, что будет дальше…
– Вы можете переехать в новую квартиру или даже в другой город. Но прежде не мешало бы все-таки завести себе надежного друга, на которого можно было бы опереться, – вдруг сказала Юля, и обе гостьи как по команде посмотрели в ее сторону. – Что, прозвучало не очень-то своевременно, вы думаете?
– Ну… как бы… – пробормотала смущенная Лида. – Мы же еще Леву не похоронили…
– Его все равно не вернешь, а жизнь продолжается. У тебя, Наташа, маленькие дети. Я знала одну женщину, которая долгое время убивалась по погибшему возлюбленному, а потом у нее крыша поехала… Я сама лично носила ей еду в больницу, в неврологическое отделение. Но потом ее все же пришлось перевести в психушку. Теперь моя мысль ясна?
– Да я все понимаю…
– Пойдемте, а то я что-то совсем замерзла…
Они поднялись на крыльцо, Юля открыла дверь и пригласила всех войти. В большом холле было тепло. Вспыхнул свет – он изменил все вокруг, ночь, луна, холод и мрачные мысли остались за дверью.
– Проходите на кухню… Можете не разуваться. Я сейчас найду спички и разожгу огонь в камине. Мы отлично проведем время… Хотите посмотреть мои парижские фотографии?
Лида с Наташей расположились на большом уютном диване, стоящем напротив длинного дубового стола, а Юля занялась дровами. Когда в кухне запахло смолой и жженой бумагой, с помощью которой она разжигала огонь в камине, все принялись накрывать стол. Наташа готовила салат, Лида нарезала хлеб, Юля протирала принесенные из гостиной рюмки и бокалы.
– Сейчас мы выпьем, поужинаем, а затем я покажу вам дом, и вы, Наташа, может быть, подумаете, как бы пооригинальнее расширить пространство, может, подскажете что-нибудь…
– А может, об этом поговорим потом… – Лида замерла с ножом в руках, ее взгляд был устремлен на Земцову: – Я должна вам рассказать что-то очень важное…
– Это связано с убийством Британа? – серьезно спросила Юля, потому как оказалась еще не готова выпытывать у своих гостей то, ради чего она, собственно, и затеяла эту вечеринку. Но не ослышалась же она!
– Не знаю… Но то, что это связано с арестом моего мужа, – несомненно. Вот послушайте сами…
От виски ее разобрало. Голова приятно кружилась, тело стало бесчувственным. Ей было удивительно хорошо с этими двумя женщинами – Юлей и Наташей. И только им двоим она могла в таком вот состоянии рассказать то, что мучило ее эти последние дни. Она знала, что они-то не сочтут ее за сумасшедшую, не станут над ней смеяться, как это делал Андрей, когда она попыталась сказать ему, что видела на полочке в ванной комнате золотые часы, а под ванной – пакет… Но ведь она это видела, видела, она держала эти вещи в руках! И еще: она так и не поняла, он был искренне раздражен тем, что у нее будто бы поехала крыша и начались видения или же он все-таки испугался? «Часы?.. Какие еще часы? Лида, ты что, бредишь?» – «А пальто? Такое клетчатое, яркое, в пакете под ванной? Оно еще было в крови…» – «…Ты сама-то понимаешь, о чем спрашиваешь? Какие часы? Какое пальто? Где ты все это видела?» – «Говорю же тебе – у нас дома, под ванной… Я сама видела это собственными глазами…» – «Интересно… У тебя бурная фантазия… Пальто… Ты что, начиталась детективов? Окровавленное пальто, часы… Даже если предположить, что ты действительно все это видела – хотя все это, конечно же, бред! – то почему не позвала меня и не расспросила обо всем?» Сейчас, когда его арестовали, ей это уже не кажется бредом. Но где доказательства, что она это видела? Да и какие тут могут быть доказательства, если у нее нет свидетелей, она же была дома одна, вернее, с Андреем… Но он все отрицал, он смеялся над ней… Или же он только делал вид, что не понимает, о чем идет речь.
К тому разговору они больше не возвращались. Прошел день, затем еще один, и вот теперь Андрей арестован. Его подозревают в убийстве Левы. Это ли не повод, чтобы рассказать о пакете с пальто Земцовой, которая может реально помочь Андрею выпутаться из этой странной истории. А что, если все эти предметы им кто-то подбросил? Его любовница, скажем. Заявилась к нему домой – по приказу настоящего убийцы Британа – для того, чтобы подкинуть ему пакет и золотые часики. Часики… Как узнать, были ли золотые часики на руке убитой Зориной? И не ей ли принадлежало клетчатое пальто? Но труп нашли где-то в посадках, зачем же было привозить окровавленное пальто в город, да еще и в их квартиру? И почему именно к ним? Какое отношение Андрей может иметь к убийству этой несчастной женщины? Кто-то (она не помнила, кто именно) сказал однажды ей, что, если в чем-то сомневаешься, лучше предполагать самое худшее, так как разочарования в этом случае не наступает, поскольку изначально отсутствовала надежда на что-то лучшее. А если предположение не оправдывается и человек уже готов к удару, жизнь улыбается ему и дарит облегчение. И что же теперь делать – ждать самого худшего? И как же выглядит это самое худшее? Выходит, Андрей, ее Андрей, убил своего лучшего друга Леву Британа и Инну Зорину? Убил. Раздел. Сложил одежду в пакет и привез домой. Золотые часы, выходит, тоже снял с руки убитой им женщины. Положил на полочку в ванной комнате. Он что, идиот? Разве он не понимал, что я приду с работы и все это увижу? Что начну расспрашивать его, откуда взялись часы, что это за пакет, что вытряхну содержимое из пакета…
Предполагать худшее не получалось. Но ведь нашелся же свидетель, который видел его в районе заправки в тот момент, когда он чуть ли не вытаскивал труп из машины…
Ее память отказывалась выдавать ей то главное, чего она не хотела воспринимать, во что не хотела и не могла поверить – в то, что он сказал ей сам за мгновение до того, как его увели… Слова, как бильярдные шары, перекатывались в сознании, не торопясь занять свои места в той последовательности, в какой они были сказаны Андреем в минуту, как показалось ей, отчаяния и безысходности. Она задала ему вопрос: «Это правда, что ты убил Леву?» И получила прямо-таки убийственный ответ: «Да, правда. Не надо никого нанимать – пустая трата денег и времени. Так надо было…»