Это сказал до этого молчавший молодой человек в круглых очках, представившийся Вадимом Шеровым.
– И убийство Ольги ну никак не связано с Витькой. Я его с детства знаю. Да, характер у него – дерьмо, ничего уж тут не попишешь… Фантазий много, амбиций, но чтобы убить Олю – он не мог. Болтовня болтовней, а это все-таки убийство. И где ее убили? В парке! Да если даже предположить невозможное, что это сделал он, неужели с его деньгами нельзя было придумать что-то такое, чтобы ее труп вообще не нашли…
– Вадим, как можешь ты так цинично… – В глазах Тани Воронцовой показались слезы.
– Да она по мужикам бегала, почему об этом никто ничего не говорит, а все почему-то обсуждают личность Аша? В конце концов, он не виноват, что у его родителей денег куры не клюют. Вами всеми движет одна лишь зависть к нему, многие из вас его вообще ненавидят, да я и сам в том числе, но надо же быть объективным! С какой стати ему убивать Ольгу? Чем она ему помешала? Если бы он захотел, чтобы она с ним была, она бы ему не отказала. Сутенером ее он тоже не мог быть – у него и так денег полно. Разве что он какой-нибудь извращенец… Но ведь, насколько мне известно, ее даже не изнасиловали. Хотя обычно, когда слушаешь криминальные сводки и речь идет о том, что где-то нашли труп девушки, то непременно изнасилованной. Стало быть, ее никто не собирался насиловать, да и вообще… у меня есть знакомый следователь в прокуратуре, он сказал мне, что она просто сильно стукнулась головой о кирпич или камень, а в крови у нее был алкоголь. Шла она себе, пьяненькая, в парке темно, она споткнулась, упала, вот вам и пожалуйста.
– Хорошо, тогда и я скажу, меня зовут Стелла, – сказала девушка в искусственной шубке и с ярко накрашенными губами. – А это тогда что?
Она достала из сумочки помятый листок.
– Я нарочно не выбросила его, потому что словно чувствовала, что это может кому-то пригодиться… Вот, послушайте, этот листок наш учитель литературы Ивлентьев поднял с пола после того, как Аш однажды вышел из класса… У него было такое лицо, что я, задержавшись, не выдержала и спросила, что там написано… Накануне назревала дискуссия о фашизме, но Сергей Иванович пресек ее в корне… Итак… «Право на жизнь в концлагере имели только трудоспособные, и поэтому время от времени отбирали нетрудоспособных и умерщвляли их. Такие акции назывались отборами или сортировками…» Или вот еще: «Заключенного, который на первый взгляд производил впечатление истощенного, болезненного или нетрудоспособного, врач приговаривал к уничтожению…» Откуда эти выписки, сделанные рукой Аша? И разве вы сами не знали, что он со своими людьми громил старое кладбище? Что вы все молчите? Оля могла что-то знать, вот он ее и убил. Но вам будет трудно что-либо доказать, потому что у него… родители… Они скорее откупятся от вас, чем вам удастся что-то нарыть на их сыночка.
– Да что такого она могла знать? – спросила Таня Воронцова. – К примеру?
– Да, может, команда Аша замочила какого-нибудь бомжа, – предположил Томаз. – Хотя и в это не верится. Зачем ему пачкаться? Не знаю, почему вы связали убийство Ольги с Ашем?
– Хорошо, я отвечу вам, – вдруг решилась Женя. – У нас есть факты, подтверждающие, что Аш в последнее время давал деньги Оле, причем немалые. Вот я и пытаюсь выяснить, за что? Их видели вместе в магазине, где он покупал ей вещи…
– Акция благотворительности? Ну не знаю… – пожала плечами явно ущемленная полученной информацией Таня. – Хотя в последнее время она действительно стала лучше одеваться.
– Кто из вас с ней дружил?
– Ну я, – сказала несколько раздраженным тоном Стелла. – Но я не знаю мужчин, с которыми она трахалась за деньги. Но то, что они были, – это точно. Она давала объявления в газеты, об этом многие у нас знали… Но мы ее… как бы это сказать… не осуждали… Вы бы видели ее родителей… Удивительно, что она жила в таком доме…
– Говорили, что их оттуда собирались выселить за неуплату…
– А я слышала, что ее отец грозил поджечь дом…
– Да уж, действительно родителей не выбирают…
Стелла внезапно расплакалась:
– Она же такая красивая была… вы же помните ее… Ей бы получше питаться да не пить… Она вся была сплошные нервы. Похудела очень. Может, это и Аш так на нее действовал, я допускаю, что она боялась его, а то и узнала о нем что-то такое, за что он ее и убил, а убийство представил таким образом, что она шла по парку, споткнулась, упала и ударилась головой… Мы же ничего не знаем…
Приехал Шубин, который ездил по адресам, которые ему дала Земцова после разговора с толстяком-таксистом. Точнее, это были не адреса, а улицы и дома, куда таксист подвозил Неустроеву. Мест было много, и в центральном районе города, и на окраине, словом, никакой системы. Шубину удалось вычислить через соседей лишь троих мужчин, знакомых с Олей, которые, будучи одинокими пенсионерами, признались в том, что время от времени приглашали к себе Олю. Об этом Шубин рассказывал Жене уже после того, как они проводили из агентства ребят.
– Представляешь, пенсионеры эти даже не знали, что ее убили.
– А между собой они не знакомы?
– Нет, все в разных районах живут. У меня создалось такое впечатление, что одинокие пенсионеры – это и был ее контингент. Или она боялась встречаться с молодыми мужчинами… – начал Шубин.
– …или же Аш ей запретил, – договорила за него Женя и в подробностях пересказала свой разговор с недавно покинувшими агентство ребятами. – Вот, видишь листок… здесь тоже концлагерь, как и в том листке, где говорится об опытах над женщинами… А что, если этот Аш ставил опыты над Олей?
– Женя, это уже фантазии… Опыты он мог ставить определенного плана, поверь мне, да и вообще Аш здесь ни при чем. Стал бы он убивать…
– Откуда такая уверенность?
– Да я встречался с его отцом…
– А чего же молчишь? И что это за птица?
– Обычный бизнесмен, у него магазины, набитые электроникой. Симпатичный мужик. Я ему сразу рассказал о том, что его сына видели в магазине вместе с Неустроевой, на что он с хохотом ответил мне, что это был скорее всего благотворительный акт. Что подобные вещи (это когда его сыночек тратит деньги на кого-то) приводят его в восторг… Благотворительность и все, заладил, как ненормальный. А когда я попытался осторожненько так спросить его, не связан ли его сын с какой-нибудь местной фашистской группировкой, он снова расхохотался мне в лицо. «Все это детские игры, поверьте мне, как отцу… Пацан ищет себя. Ну погромили несколько старых захоронений – это все. Витюша и сам не знает, зачем он это сделал…» Вот и весь разговор. Я так понял, что было возбуждено дело, но он сынка отмазал…
– А где Юля? – вдруг спросила Женя. – Я вот с ребятами сейчас разговаривала, а сама постоянно думала о ней…
– Ревнуешь? Я ее не видел, но разговаривал по телефону. К ней приехал Патрик. Она приглашает нас сегодня на ужин в ресторан, хочет познакомить со своим французским другом.