Но в результате этого противостояние русский народ надолго остался разделенным. Тех, кто жил под властью Москвы и Санкт-Петербурга, стали со временем именовать «великороссами». Тех, кто жил под властью Речи Посполитой, белорусами и малороссами. Где-то с XVI в. появилось и обозначение «украина», но оно применялось только в прямом смысле, как «окраина». В документах того времени упоминается «Польская Украина» (нынешняя Украина), «Московская Украина» (Северщина, Белгород, Курск, Рязань), «Слободская Украина» (Харьков, Изюм, Острогожск). Обозначали и «Крымскую Украину» – окраины Крымского ханства, и «Сибирскую украину». Сами же жители Украины называли себя «русскими», Православие – «русской верой». Кстати, и в административном делении Польши Львовщина числилась «Русским воеводством».
При словах «эпоха Возрождения» (а еще заманчивее – «Ренессанс») невольно представляется яркий мир гениальных художников и поэтов, мудрых мыслителей, утонченных ценителей прекрасного. Хотя к действительности эта идиллия не имеет ни малейшего отношения.
Западный мир стал выползать из месива внутренних драк в XI в. и повел себя крайне агрессивно, ринулся в Крестовые походы. Из стран Ближнего Востока и Византии в Европу хлынули награбленные богатства. Темные и безграмотные захватчики соприкасались с гораздо более высокой греческой и арабской культурой, видели красивые здания, удобства, произведения искусства. Правда, первых завоеваний они не удержали, дикая жестокость и алчность европейцев поднимала против них местных жителей, их вышибли и из Палестины, и с Балкан.
Но из этих событий огромную выгоду извлекли итальянцы. Сперва обслуживали морские перевозки для крестоносцев, прибрав к рукам львиную долю трофеев. Потом нашли общий язык с мусульманскими властителями, опутали долгами разорившихся византийских императоров, устраивали фактории, приобретали колонии, монополизировав плавание по Средиземному и Черному морям. Везли в Европу русских рабов, восточные драгоценности, шелк, пряности. Эти товары стоили баснословно дорого. Для европейцев, почти никогда не мывшихся, шелковая одежда была единственным средством уберечься от вшей, а без пряностей было трудно заготовить впрок мясо.
Итальянцы гребли колоссальные прибыли, преумножали капиталы – если Генуя, Пиза, Венеция были торговыми республиками, то Флоренция стала банкирской, ссужала деньги королям, епископам, папам. А толчок к качественным переменам в жизни дала «черная смерть», эпидемия чумы в 1347–1351 гг. Она страшно опустошила Европу, в могилы легла треть населения, вымирали целые города, ужас вызывал массовые истерии – где-то топили страх в пьянстве и разврате, где-то толпам постригались в монахи, полагая, что настал конец света.
Но чума исчезла, и уцелевшие шалели от радости. Покатилось иное поветрие: если уж выжили, надо сполна насладиться жизнью, взять от нее все мыслимые и немыслимые удовольствия. Такие настроения лучше всех выразил Боккаччо в фривольном «Декамероне». Ломались устои былой религиозной нравственности, люди пускались во все тяжкие. А эпицентром новых взглядов стала Италия. Многие здешние толстосумы и князья одним махом умножили богатства, унаследовав их от перемерших родственников. Раньше деньги копили за семью замками, тряслись над ними. Теперь это казалось глупым. Покойники-то копили, и что толку? Богачи спешили воспользоваться своими состояниями. Изобретали балы побогаче и позатейливее, строили дворцы.
Сам термин «эпоха Возрождения» пустили в ход подхалимы. В Средние века часто говорили об упадке по сравнению с Древним Римом. Сейчас подразумевалось, что его величие возрождается. Итальянских князьков их приближенные сравнивали с цезарями и августами. Эти князьки, магнаты, банкиры ради пущего украшения своей жизни привлекали художников, архитекторов, скульпторов, поэтов, хорошо платили. А спрос рождал предложение, итальянское искусство стало быстро развиваться и совершенствоваться.
Но стоит учитывать, что гениев в эту эпоху было всего несколько десятков. И со всеобщим процветанием «Возрождение» не имело ничего общего. Итальянские государства яростно соперничали. Между собой воевали свирепо, вырезая всех жителей захваченных городов. А властители выкачивали средства на красивую жизнь (и на войны) не только из международной торговли, но и из подданных. Чернь прозябала в нищете, вспыхивали озверелые бунты, и большая часть шедевров, созданных в эпоху Возрождения, тогда же и погибла.
Ну а в духовном плане казалось, что эпоха действительно «возродила» времена разложения Древнего Рима. «Декамерон» заменил людям Библию. Супружеская верность стала восприниматься смешным пережитком, а разница между знатными дамами и проститутками определялась только их ценой. Вельможи хвастались количеством побочных детей (рекордсменом был Никколо д’Эсте – более 300). От «возрождения» не осталась в стороне и католическая церковь. Она и раньше имела слишком сильную «мирскую» составляющую. Епископы и папы владели городами и землями, монастыри и церковные должности рассматривались в первую очередь с точки зрения доходов.
Почтенным иерархам ничуть не хотелось отставать от светских тузов. Они заводили целые гаремы наложниц, устраивали в своих резиденциях бурные карнавалы.
Сохранились декреты пап и епископов, открытым текстом запрещавшие священнослужителям держать мясные лавки, кабаки и публичные дома, призывавшие их прекратить блуд и пьянство. Однако проку было мало, поскольку главным рассадником гниения стал сам Рим. Лоренцо Медичи называл его «отхожим местом, объединившим все пороки», а Петрарка писал: «Достаточно увидеть Рим, чтобы потерять веру».
Пресытившись обычными излишествами, верхушка общества входила во вкус извращений. Связи с лицами своего пола стали обыденным явлением. Миланский герцог Галеацци Сфорца после обеда любовался на разыгрываемые перед ним сцены содомии. А любимым его развлечением стали охоты. Из пленных или приговоренных отбирали по внешности мужчин и женщин, выпускали обнаженными на улицу, и герцог гнался за ними на коне, пускал стрелы. Раненную и пойманную «добычу» жарил, бросая в печь. Но подобные привычки Европу отнюдь не шокировали. Сфорца был чрезвычайно богат, и французский король Иоанн Добрый, разгромленный англичанами и крайне нуждавшийся в деньгах, выдал за герцога свою 11-летнюю дочь. Как писали, «продал свою плоть и кровь» за 600 тыс. экю.
Когда на папский престол избрали Иоанна XXIII, в его биографии стали вскрываться такие факты, что схватились за головы даже видавшие виды католические столпы. Как выяснилось, в миру он был пиратом Бальтазаром Косса. Но и на «святом престоле» повел себя соответствующе. Его все же решили судить, созвали собор, и современники округло отмечали, что содомия, убийства и взяточничество были «самыми мягкими обвинениями» в его адрес. Но про Сикста IV вся Европа знала, что он взяточник, гомосексуалист и убийца. Зато пиратом не был, и никто его судить не собирался, почтительно принимали его послания, выполняли указания.
Никто не пытался низложить и Александра VI Борджиа. В молодости он отправил на тот свет свою сожительницу Елену Ваноцци, предпочел ее дочку Розу. Прижил с ней троих детей, подвизался по церковной линии, выбился в кардиналы, а затем и в папы. На взятки не поскупился. Престарелому венецианскому кардиналу за голос при избрании дал 5 тыс. золотых и на ночь свою 12-летнюю дочь Лукрецию. Взойдя на «святой престол», сыновьям Чезаре и Франческо даровал герцогства и кардинальские титулы, а Лукреция стала любовницей и отца, и братьев, причем Чезаре из ревности убил Франческо. Мамаша Роза со временем отошла в сторонку, а отец, сын и дочь зажили втроем благополучной семейкой.