– Это вам тоже Земцова посоветовала?
– Да, – вынуждена была признаться Гел. – Игорь, Земцова – в Саратове. Пусть я нарушу слово, но зато, быть может, сохраню ей жизнь… Ты прости меня…
Гел тяжело вздохнула, затем решительно набрала номер телефона своей знакомой и заказала две путевки в «Звенигород».
Утро следующего дня Женя Рейс и Гел встретили в просторной, полной хвойного воздуха и птичьего гомона, спальне загородного коттеджа.
Шубин же проснулся в самолете при посадке в Саратове. Уставший предельно и голодный, он, сойдя с трапа, вошел в здание аэровокзала и разыскал там буфет. Взял холодную котлету, ромовую бабу и кофе. Расположившись за столиком, принялся за еду.
– Парень, – позвал его хмурого вида человек в помятом синем пиджаке, – ты у меня серьги не купишь?
– Какие еще серьги, – отмахнулся от него Шубин, глотая горячее пойло, отдаленно напоминающее кофе. – Отстань.
– С сапфирами, – мужчина достал из кармана грязный носовой платок в клетку, развернул его, и Шубин увидел серьги с крупными синими камнями.
Прямо из аэропорта, уже в Саратове, ночью, Земцова, поймав такси, поехала в агентство. Весь перелет, борясь со сном, она думала о том, что исчезла из города, даже не предупредив свою единственную, по сути, клиентку. Гел не в счет. Она теперь своя и гонорара обратно не потребует. А вот Лариса Хмара… Во-первых, она заплатила Земцовой, во-вторых, внесла залог, чтобы отпустили ее сына на время следствия. Но время идет, а убийца Кати Уткиной еще не найден.
Машина мягко остановилась у агентства. Юля, расплатившись с водителем, открыла дверь и, войдя, заперлась изнутри. Все, теперь она была дома, в тишине и покое, и никто не помешает ей подумать и хорошенько все взвесить. Но сначала – горячий душ и сон. Она в темноте на ощупь включила свет в душевой комнате и первым делом проверила, есть ли горячая вода. На ее счастье, она была. Как были и чистые полотенца, шампунь и мыло. По сути, офис и должен был служить ей вторым домом, где всегда можно прийти в себя, помыться, выспаться и даже перекусить.
После получаса блаженства под душем она, завернувшись в полотенце, вошла в приемную и, не включая света, задернула плотные темные занавеси, которые призваны были скрыть от посторонних глаз все, что происходит в офисе. В холодильнике были консервы, герметически упакованный хлеб и печенье, а в буфете кофе, сахар и чай. Юля включила плитку, вскрыла банку тушенки и разогрела мясо на сковороде. После чего напилась чаю и, достав из нижнего отделения большого сейфа толстый плед и подушку, удобно устроилась на диване в своем кабинете. Она даже не стала проверять автоответчик, чтобы не разбивать надвигающийся на нее целительный сон. Потом, все потом. И она уснула.
Утро встретило ее шумом дождя и полумраком. Она встала, раздвинула занавеси, открыла жалюзи и распахнула окно. Свежий воздух ворвался в кабинет. Юля умылась, привела себя в порядок и приготовила кофе. Вот теперь можно было приняться за работу. Наметить план действий.
Она села за стол, включила большую лампу и достала блокнот с ручкой. Первый пункт: Катя Уткина. Катя шла у нее под номером один лишь по той причине, что именно расследованием ее убийства она занималась по просьбе своей клиентки Ларисы Хмары (хотя, если исходить из рисунков шрамов, то логичнее было бы записать под первым номером Женю Рейс, поскольку именно для нее Гамлету был заказан рисунок, начинающийся с цифры 1: «1N». Однако она написала:
1. Катя Уткина.
Возможно, ее убил Бахрах, как убил Гамлета. Возможно, кто-то другой, по неизвестным пока мотивам. Ее мог убить даже Олег Хмара. Из ревности, скажем, к тому же Михаилу Семеновичу. Хотя нет, вряд ли. Олег не мог изнасиловать свою невесту. С чего ему было ее насиловать, когда у них, даже по словам матери, были прекрасные отношения. «…он, я думаю, даже любил ее» – это ее слова.
Она подумала о том, что за все то время, что она пробыла в Москве, они с Гел так и не удосужились побывать на квартирах Уткиной на Садово-Сухаревской и Рейс – в Рыбниковом переулке. Но так ли это важно? Вряд ли Катя оставила в Москве что-то ценное. Разве что саму квартиру, купленную на ее имя. У нее были драгоценности, которые, по словам Олега Хмары, пропали после убийства девушки. Бриллианты, сапфиры. Мертва.
2. Женя Рейс.
Она, слава богу, жива. Бахрах умер, так и не успев обезобразить ее тело своим шифром. Как не успел и облагодетельствовать заморским путешествием и квартирой в Москве. Однако именно к ней подошел Валерий Франк в стрип-баре, где он до этого искал, как и Герман с Ноденем, Гел. Сейчас, если у Гел хватит терпения и она найдет нужные слова, Рейс может быть уже далеко от Москвы. Но вряд ли она поедет с Гел куда бы то ни было, потому что влюблена в этого парня. Это выяснится чуть позже, когда Гел позвонит ей и расскажет, как обстоят дела.
3. Оля Белоконь.
Единственная из всех пятерых девушек оказалась со здоровой психикой. Возможно, что и она была в отчаянии, раз согласилась переспать с Михаилом Семеновичем и даже позволила сделать себе шрам. Но, поселившись в Москве и встретив там свою любовь, она, рискуя, быть может, своей жизнью, вышла замуж и даже родила ребенка. Скорее всего, втайне от Бахраха. Ведь для него было важно, чтобы ее можно было найти в клубе «Чайка», так в этом клубе она и работала вплоть до вчерашнего дня. То есть какую-то часть договора все же выполнила. Она не спилась, не стала наркоманкой, не раскисла. И – осталась жива.
4. Марина Смирнова.
Ее не убили. Она сама себя убила. Это определенно. И если кто-то и посадил ее на иглу, то сделал это человек, никакого отношения не имеющий к Бахраху. Сам по себе. Потому что Михаилу Семеновичу нужна была живая и здоровая Марина Смирнова. Она мертва.
5. Гел.
Гел – паникерша. И нервы у нее на пределе. Она в отличие от Белоконь не могла позволить себе выйти замуж и даже завести постоянного друга. Она боялась Бахраха и жила в постоянном страхе перед расплатой. Гел была уверена, что за все те блага, которые ей дал Бахрах, она должна будет рано или поздно расплатиться своей жизнью. А как боялась она, что ее выгонят из «Черной лангусты»?! Но она тоже, слава богу, жива.
6. Гамлет.
Вот его точно убил Бахрах. Без сомнений. Мертв.
Там, где речь шла о живых, она подчеркивала это слово красным, где о мертвых – синим.
7. Бахрах.
Мертв. Но он умер сам, своей смертью.
8. Нодень.
Жив и относительно здоров. С ним все ясно – хотел добраться до денег, но поплатился за свое легкомыслие. Доверил свои средства Бахраху – другу, который в конечном итоге предал его, подставил, отдал в лапы прокуратуры.
9. Дмитрий Бахрах.