Гел спросила ее, встретились ли они с Шубиным, и Юля была вынуждена признаться в том, что Игорь бросил ее. Гел в ответ ничего не сказала. Видимо, думала о чем-то своем. После этого они тепло пожелали друг другу удачи, и Юля заказала билеты в Москву.
– Дима, может, тебе стоит съездить на твою старую квартиру за вещами, да и вообще проверить, все ли там в порядке?
– Нет, я очень занят… – Дмитрий увлеченно разучивал какую-то мелодию, и видно было, что его меньше всего интересует, в чем он отправится в путешествие и что с его квартирой.
– Если хочешь, я могу съездить и прибрать там. Может, у тебя остался мусор в ведре или грязная посуда. Зачем плодить тараканов?
– Поезжай. Ключи в джинсах, а джинсы в шкафу, в спальне. Ты когда вернешься, сделаешь яблочный пирог?
Она остановилась на пороге, не в силах оторвать взгляда от этого большого и красивого мальчика. А ведь его судьба могла сложиться совершенно иначе… И вдруг она поняла, почему Бахрах оставил своим девушкам не одну фотографию Дмитрия, своего сына, а две. Две фотографии – два сына. Второй была фотография Валеры Ноденя! Это значит, что у Бахраха в планах все же присутствовал Валера. И если бы Стелла не уехала в Америку или, уехав, все же вернулась к Бахраху, то Роману Георгиевичу было бы поручено вручить не один желтый конверт, а два: Дмитрию и Валере. Но Стелла даже предположить не могла, что наследство ее сына напрямую зависело от ее отношений с Бахрахом. Михаил Семенович настолько любил ее, что не смог забыть даже спустя много лет. Он и шрамы-то своим любовницам предлагал сделать, чтобы вернуться в свое прошлое, в свою чувственную стихию, в свою страсть, которую олицетворяла вполне реальная и живая женщина по имени Стелла. Сама идея запечатлеть на телах девушек элементы шифра, с помощью которого сыновья Бахраха смогут после его смерти воспользоваться его деньгами, возникла лишь благодаря так привлекавшему его в свое время шраму Стеллы.
– Яблочный пирог? Конечно.
Она взяла ключи и поехала на квартиру Дмитрия. Пришлось выбросить мусор и несколько засохших букетов. Юля вытерла везде пыль, перемыла посуду и полы и даже собрала в полиэтиленовый пакет всю грязную одежду Дмитрия. Оставалось лишь разобрать письменный стол, заваленный бумагами, книгами, иллюстрированными журналами и нотами.
Она решила позвонить Дмитрию и спросить, прихватить ли ей какие-нибудь книги или ноты.
– Да, забери джазовые пьесы, пожалуйста, – ответил отстраненным и показавшимся ей очень далеким голосом Дмитрий.
– Здесь вот еще… – Юля, зажав между щекой и плечом трубку и продолжая перебирать книги и журналы, выудила из кипы бумаг старую черную папку с шелковыми завязками, – …какая-то папка, черная.
– Это не моя, – тоном человека, которого отвлекли от весьма важного для него занятия, проворчал Дмитрий. – Это папка моего отца, он принес ее в свой последний приход и попросил надежно спрятать. Я и спрятал в шкаф, в ванной комнате, а когда меня соседи залили, вынужден был срочно все вынимать оттуда… Посмотри, может, там что-то важное. Я все равно ничего в документах не понимаю.
– Папка твоего отца? Но ведь вы же с ним…
– Время от времени он просил меня подержать у себя то какие-то документы, то свертки, я думаю, с деньгами. Уверен, что у моего отца были веские причины что-то прятать.
– Так, может, в твоей квартире он хранил все свое состояние?
– Нет, не думаю, он ведь знал, что у меня бываешь ты, что я могу куда-нибудь уехать…
– И как часто он бывал у тебя?
– После смерти матери заходил иногда. Но мы с ним часто ссорились. Слушай, а что это ты вздумала сейчас говорить на эту тему? Брось там все разбирать и возвращайся. Кто-то обещал испечь мне яблочный пирог…
– Ладно, еду…
Она положила трубку и принялась осторожно, словно имела дело со взрывчаткой, развязывать папку. Она была толстая, тяжелая и потрепанная. Если окажется, что в папке хранятся копии тех самых договоров, которые подписывали Катя Уткина, Гел, Белоконь и Марина Смирнова, то значит, она на верном пути.
Пачка белых листов с аккуратным печатным текстом была запаяна в целлофан, что лишний раз подтверждало Юлину догадку, на какой клад она напала. Она достала бумаги из пакета, и при виде первых строк ее бросило в жар:
«Торговая корпорация, зарегистрированная в Науру, может осуществлять деятельность в качестве коммерческого или торгового банка, в качестве сберегательного банка или финансового института в соответствии с положениями Банковского Акта от 1975 года». Дальше было не менее интересно: «Размер уставного капитала – 1000000 USD; внесение уставного капитала – 100000 USD в течение 2 лет (в виде балансовой проводки)…» или: «Ежегодные платежи. За поддержание Компании.
Услуги Агента и офиса (со второго года) – 7050 USD».
…Когда она очнулась, то не сразу поняла, что произошло. Оказывается, она уснула, и ее разбудил телефонный звонок. Это мог быть только Дмитрий, встревоженный ее долгим отсутствием. Но нет, она не станет брать трубку и что-либо ему объяснять. Пусть он думает, что она уже выехала.
Земцова протерла глаза и последний раз посмотрела на разложенные аккуратными стопками на столе бумаги. На русском и английском языках. Бесценные банковские документы, с помощью которых Дмитрий Бахрах может получить несколько десятков миллионов долларов. И это только в Науру. Были еще какие-то похожие документы, но на других языках и с указанием других вкладчиков, имен которых Юля не знала. А как смешно смотрелись на английском языке фамилии той же Гел и остальных девушек: «Elistratova Galina» или «Utkina», «Belokon»…
Главное, что она знала теперь названия банков, их адреса, телефоны, электронную почту…
Она захлопнула папку, сунула ее в пакет с грязным бельем, проверила еще раз, отключен ли газ, вывернуты ли пробки электричества, и только после этого заперла двери на все замки и поехала к Дмитрию.
Она знала, что не уснет этой ночью, что будет думать о Гел, о погибших Кате Уткиной и Марине Смирновой, о Стелле Франк и ее сыне, родном брате Дмитрия, и что перед глазами у нее как призрак будет плавать утопающий в пальмах маленький островок с хрупкими хижинами или домиками на сваях. Таким ей виделся Науру…
Стояло бабье лето, воздух был по-летнему теплый, а солнце сияло так, словно решило напоследок прогреть землю и людей. Ничто не предвещало затяжных осенних дождей, холода, стеклянно-ледяных утренних корок на лужах, желто-красного ковра из опавших листьев под ногами, свинцового неба и приближения настоящих холодов.
Юля Земцова стояла на крыльце прокуратуры, где выдержала последний и самый тяжелый для нее разговор, и теперь чувствовала себя победительницей. Черная кожаная папка в ее руках грела ей не только сердце, но и душу. Копии тех документов, которые она сейчас так трепетно прижимала к своей груди, должны были дать абсолютно новый ход в развитии и завершении одного из самых громких дел, расследовавшегося в областной прокуратуре. Ее не терзали угрызения совести, когда она вручала людям толстые конверты, набитые сотенными долларовыми банкнотами. Не она придумала этот мир и те законы, которые им правили. Деньги – мощный рычаг, и лишь с их помощью можно решить все проблемы. Так, с помощью денег Дмитрий исполнит свою давнишнюю мечту пожить в Испании…