– О чем вы с таким интересом шептались в мужской компании с нашим командором? – полюбопытствовала любительница истории.
– Он рассказал легенду, связанную с названием паба.
– Лебедь и камыши?
– Ну, да, – тихо произнес уже засыпающий житель Благодатки. – Оказывается, графством Лестершир когда-то правил страстный охотник по имени Бентон. Однажды на охоте подстрелил он большого лебедя на большом озере с камышами. Оставил Бентон коня на берегу, а сам отправился на поиски упавшей в камыши птицы. Лебедка не бросила своего лебедя и начала отвлекать внимание графа на себя, уводя того от места, где укрылся ее раненный избранник. Она заманивала охотника все дальше и дальше, пока тот не решил повернуть назад, боясь заблудиться. Тогда лебедка стала выскакивать из камышей совсем рядом с Бентоном, чтобы тот не ушел. В конце концов он ее поймал, но выбраться уже не смог. Они погибли вместе. С тех пор стали поговаривать, что на озере появился странный лебедь, который заманивает охотников в такую камышовую чащу, что никто не возвращается. И кто только ни охотился на него поодиночке и с друзьями, никто из охотников не возвращался. Тогда вдова Бентона решилась пожертвовать собой, чтобы пресечь череду несчастий, причиной которых был ее муж. Она продала все, чем владела ее семья. Половину денег отдала колдуну, который с помощью магии превратил ее в ту самую лебедку, которую загубил Бентон. Она нашла ее лебедя на озере и все ему рассказала. Он ее простил, и они вместе улетели в теплые края. Охотники же перестали пропадать в камышах, потому что на вторую половину денег графа вдова распорядилась построить бар «Лебедь и камыши». С тех пор все жены в округе знают, где можно найти пропавшего охотника.
Последние слова были сказаны заплетающимся языком, и Варя поняла, что рассказчик заснул, выполнив обещанное из последних сил. Впрочем, тут же сон навалился и на нее…
– То-то я не могу тебя найти по привычному свечению ауры, – откуда-то издалека начало звучать в сознании Вари. – Ни в той стране, что на полгода засыпают снега, ни в окрестностях Лестера… Оказывается появился новый оттенок зеленого. Чтобы это значило?
– Мэри?
– Боже милостивый! Да она пьяна!
– Не совсем, я…
– Ну не хватало, чтобы совсем! Кстати, что за прелестная душа спит рядом? Твой оруженосец?
– Он из Благодатки, – Варя отвечала с трудом, медленно соображая, где она и что происходит.
– Что такое Бла-го-дат-ка? Я правильно произношу это странное слово?
– Это городок в моей стране, которую на полгода заносят снега.
Варя села на кровати подтянув коленки к подбородку. Фантом присел рядышком.
– Признаться никогда не видела более светлой души! – с удивлением произнесла Леди Киллигрю. В Англии такими только младенцы бывают, а это чудо уже что-то умеет. Кстати, влюблен в тебя по уши. Только не говори, что не заглядывала в эту светлую душу…
– Я запретила себе это.
– Боже милостивый! А кто там недавно наследил какими-то песенками? – хихикнула леди Вулверстоун. – Зашла и не прибрала за собой. Извини, это к слову. У вас странные времена. В двадцать пять земных лет не иметь детей и лежать в разных кроватях, а не обниматься с таким ангелочком! Ты дала обет безбрачия за какой-то артефакт? Кстати, издалека видно, что очень сильный.
– Нет. Просто такая уродилась, – искренне призналась девушка, – а Лёшка действительно очень славный.
– Так на абордаж! – фантом мигом преобразился в пирата и подбоченился. – Мне бы только дождаться от тебя фамильного колечка, дорогуша… Ты еще не встретилась с де Бельвиль?
– Нет. Я утром вылетела из Москвы, в десять была в Дублине, в три прилетела в Бирмингем, a «Five o'clock» ужу здесь.
– Что было в пять часов? – не поняла пиратка.
– Извини, в Англии такой обычай теперь – в пять вечера пить чай.
– Почему в пять?
– Точно не знаю. Англичане говорят, что полтора века назад так захотела герцогиня Анна Бедфордская. Всем понравилось, и теперь это традиция. В пять вчера вся Англия пьет чай.
– Боже милостивый! Вот времена… Кстати, умница, не похоже, что ты пила только чай.
– Каюсь, – улыбнулась худышка, – это была целая пинта английского эля.
– Да, ладно! В Англии еще пьют настоящий эль?
– Признаться, я специально попробовала «Битер», хотя мне больше нравится ирландский «Килкинэ». Теперь я знаю, что ты могла пить в портовых тавернах.
– Ну, не обязательно в тавернах. Дом матери в Шотли Гейт или наш в Пенденнис никогда не обходился без дюжины бочек эля в погребе.
– И светские дамы пили кружками эль? – удивилась любительница истории.
– Боже милостивый! – пиратка выхватила шпагу и сделала пару выпадов, так, что клинок слился в фосфорецирующий круг. – Жизнь это игра, и только от тебя зависит насколько она красива. Завтрак можно заменить романтической прогулкой босиком по зеленой траве с росой, пообедать можно куском зажаренной свинины с элем, а ужинать в вечернем платье с декольте и таким корсетом, что не захочется и вишенку съесть.
– Прости, о тебе столько ходит слухов, что в именах и датах полнейшая путаница.
– Чем загадочнее игра, тем она красивее. Днем светская дама, а по ночам королева пиратов! – фантом подбоченился. – И что же обо мне наплели?
– Прежде помоги разобраться с Элизабет Киллигрю. Одни утверждают, что это твоя дочь, другие – что она твоя свекровь.
– Боже милостивый! Как можно спутать меня со свекровью Элизабет Тревиннард. Она старше меня на 32 года?
– Немало историков и писателей основывают свои выводы на том, что в документах сказано о ее замужестве за Джоном Киллигрю, губернаторе замка Пенденнис.
– А как в твоем времени различают королей Генрихов или Ричардов? А как меня различают со старшей дочерью Марией Киллигрю? О традициях нашего времени никто не слышал?
– В геральдических документах принято прибавлять номера – Ричард III или Генрих VIII. Так и говорят.
– Грамотеи! У меня был канонир, который на 500-х футах сбивал фок-мачту на хорошей волне. Его звали Джек, как еще десяток других молодцов на корабле, но никто никогда не путал их имена. Каким бы жарким ни был бой.
– В ранних документах, действительно были прозвища – Ричард Львиное Сердце. Вильгельм Завоеватель, Эрик Рыжий.
– Хорошо. Моя свекровь, Элизабет Киллигрю, была замужем за Джоном III Киллигрю, первым губернатором замка Пенденнис, построенного им в доле с Генрихом VIII Тюдором. После смерти моего свекра Елизавета I Тюдор назначила вторым губернатором замка Пенденнис моего мужа, Джона IV Киллигрю, который был сыном первого губернатора замка и Элизабет. Если тебе интересно, мой старший сын и наследник – Джон V Киллигрю, должен был стать третьим губернатором замка Пенденнис, но я этого уже не узнала.