Лина же отвела взгляд и, погрузившись в собственные ощущения, с сосредоточенным видом попыталась подобрать слова.
— Не в доме дело. Нет, мне, конечно, интересно увидеть, где ты живешь. Но сейчас все происходящее со мной кажется таким невероятным и необъяснимым, что из-за дома я вообще не переживаю. И это не обычное любопытство. Сама не пойму, с чего вдруг, но… — Она замерла, пытаясь точнее выразить свои чувства. Замер и я, нутром почуяв что-то очень важное, желая хотя бы так заглянуть в душу девушки. — Мне отчего-то очень хочется оказаться там. Словно это самая важная сейчас для меня цель. Жизненно важная! Как будто все во мне стремится к этой цели, как будто сейчас я двигаюсь в единственно верном направлении. Я всей душой желаю оказаться в конце нашего пути — в твоем доме. Понимаешь, в чем странность?
Лина наконец сосредоточила вопросительный взгляд на мне, надеясь, что я разберусь в ее сумбурных ощущениях. И я не сомневался, что знаю причину ее смятения.
— Милая, не переживай. Это правильно. Ты чувствуешь природу своей пары, а для оборотня жилище — это важная часть его мира. Наше логово, берлога. И это прекрасно, что тебя тянет в наш дом, — стиснув ее в объятиях, прижал к себе.
Но она с сомнением качнула головой.
— Не уверена, что меня тянет именно в дом, в жилище. — Девушка запнулась, не сумев подобрать нужное определение.
— Просто поверь! Причина в этом. Не волнуйся, уже завтра мы будем на месте. И это ощущение исчезнет, — ласковым поцелуем коснулся мочки уха подруги.
— Думаешь?
— Знаю. — В душе был убежден, что иного объяснения ее состояния нет. Сам испытывал те же чувства, домой тянет нестерпимо. Подобного за собой не припоминал, но я еще никогда и не возвращался туда с обретенной парой. — Отдохни пока. Осталось немного.
Лина, улыбнувшись, доверчиво приникла щекой к моей груди. И расслабилась, прикрыла глаза, намереваясь последовать моему совету и поспать.
Сердце билось быстрее с каждой минутой, приближающей нас к острову моего клана. Не успел самолет, доставивший нас к землям оборотней, сесть, а я уже с трудом сдерживал нетерпеливое желание зверя схватить пару в охапку и устремиться вперед — домой! И Лина выглядела такой же взбудораженной, она в сильном нетерпении ерзала на месте, бросала в окно любопытные взгляды и явно всей душой рвалась вперед.
Желание оказаться дома захлестнуло, отметая прочь любые иные намерения, приглушая даже инстинкты.
Покинув салон самолета, в считаные минуты оказались в машине и сорвались с места.
— Это что-то необъяснимое, — склоняясь к лобовому стеклу, заявила Лина. — Я готова выскочить из машины и бежать впереди нее. И словно точно знаю, куда бежать. Чувствую. Это ненормально! Мне бы думать об обстоятельствах собственной жизни. О поисках родных. Но все мое существо живет лишь одной потребностью — двигаться вперед. К цели.
— И у меня, — вдавливая педаль газа в пол, усмехнулся я. — Это прекрасный пример общности наших стремлений.
— Не знаю, — моя пара недоверчиво пожала плечами. — Меня это пугает. Кажется, что сердце остановится, если я сверну с пути или немного замедлюсь.
— Уже сейчас, — ведомый той же потребностью, пообещал ей.
Дальше мы неслись молча, с жадным вниманием вглядываясь в мелькающие пейзажи уже родного мне острова. Постепенно они слились в одну пеструю смазанную полосу.
Стоило машине остановиться во дворе моего дома, как мы оба, словно безумные, сорвались с места. Дверцы хлопнули с яростной силой, а спустя миг мы уже ворвались в мое жилище. А там, не сговариваясь, дружно поспешили по лестнице наверх.
И тут я испугался.
Мы уже дома. Но чувство жалящей, разъедающей душу неведомой потребности не исчезло. Оно гонит куда-то дальше.
Это уже совсем не походило на жажду обретения дома. Тут что-то иное. Я нутром почуял магию. (Как не заподозрил этого раньше, ослепленный самоуверенностью?) Магию древнюю и могучую. Она скручивала волю в узел, вынуждая жить и дышать одним желанием — идти к цели. Но какой? Я не понимал.
Действуя инстинктивно, ухватил Лину за плечо, не позволяя ворваться в комнату первой. Мало ли что служит источником этого притяжения? Я уже не был уверен в безопасности собственного жилища.
Спальня оказалась пустой, а нас нестерпимо тянуло еще дальше. Мы одновременно дернулись в сторону стены. Я, чуть опередив девушку, ударил по ней кулаком. И, не контролируя себя, принялся ломать каменную кладку, не жалея сил и обдирая пальцы в кровь. Лина делала то же самое, царапая свои слабые руки. Запах крови моей женщины заставлял звериные инстинкты сходить с ума, но даже они не могли заставить меня остановиться.
Тайник! Поразительно, но я внезапно вспомнил о его существовании. Как это возможно?
Светящийся, такой манящий и вожделенный свиток внутри! Наши руки дернулись к нему одновременно, схватили сразу за оба его конца, пачкая собственной кровью, и…
Хлоп!
Вспышка магического света на миг ослепила даже меня.
Невыносимое притяжение мгновенно отпустило, мы достигли желаемого.
Вот только…
Описать лавину неописуемых ощущений, нахлынувших на меня, невозможно. Тут и шок, и страх, и неверие, и понимание, и… ужас. Воспоминания нахлынули как лавина, буквально сбили с ног.
Патронесса Школы обольщения… Первая встреча с девушкой в желтом сарафане — с моей парой… Ощущение неземного счастья от близости единственной, предназначенной мне пары… Обладание… Эйфория… Обещание защитить любой ценой… Ее семья… И обряд…
Охнув, едва не рухнул, подкошенный навалившейся тяжестью — пониманием содеянного. Сознавать открывшуюся информацию было невыносимо.
Это конец!
«Гномья магия брачного договора особенная. Она очень узконаправленная, но сильная. Сильнее мощи темного артефакта, когда дело касается обстоятельств договора…»
Я обрел воспоминания! Нашел выпавший из моей жизни кусок. Понял причину своего состояния. Восстановил собственную целостность.
«Как и Лина…» — Мысль остудила, словно ледяной дождь, безжалостно жаля уколами паники.
Застыв каменным истуканом, пытаясь как-то упорядочить поток нахлынувших сведений, видел напротив замершую как зеркальное отражение девушку. Ее широко распахнутые глаза. Потрясение во взгляде. И недоверие, медленно сменяющееся ненавистью…
— Предатель, — выдохнула она и тут же, отшатнувшись, закричала: — Ненавижу тебя!
— Под-дожди, — с трудом выдавил из себя мольбу. Соображать получалось плохо. Понимал лишь одно — сделанного мною моя пара не простит.
Моя пара! Нестерпимый вой боли и отчаяния рвался из глотки. Инстинкт зверя требовал удержать, разум человека твердил: невозможно.
Стремительно рванув назад, привалился спиной к двери и уставился в лицо ведьмы умоляющим взглядом.