С этой высоты ему стало все видно. Посередине пещеры, освещенной прыгающим светом факелов, было углубление наподобие ванной или маленького бассейна. Оно было заполнено водой с зеленоватым оттенком. В ней, положив руки на края и запрокинув голову на камень, поросший мхом, лежала та самая женщина-воин, в которую превратилась старуха. Ее обнаженное тело было почти скрыто водой, но в отблеске факелов угадывалось изгибы сильного и красивого человека. Казалось, она дремала. Глаза были закрыты, лицо неподвижно, однако дыхание не было ровным. Иногда она вздрагивала, будто во сне ее тревожили видения. Неподалеку был ровный каменный стол, на котором были разложены разные предметы. Один из них был похож на большую чашу с темно-синей жидкостью. Она светилась изнутри. Вот откуда исходил этот незнакомый запах. Не то чтобы он был неприятным, нет, скорее, он притягивал к себе, но и настораживал одновременно.
Опять кто-то заговорил на непонятном языке. Голос доносился со стороны бассейна, где дремала женщина, но ей он не принадлежал. Губы ее были плотно сжаты, а по напряженному выражению лица можно было догадаться, что она слушала то, что говорил незримый собеседник. Причем услышанное ею явно взволновало ее, и она начала отвечать. Оставаясь неподвижной, она явно пыталась возражать, перебивая голос и порываясь вскочить. Но сон или чары, охватившие ее, не давали ей двинуться с места. Ме́не было знакомо такое состояние во сне, когда хочется вырваться и бежать, а лапы тебя не слушают. Он попробовал вникнуть в смысл фраз, которые все громче и отрывистее звучали в пещере, но ничего не понимал. И кто только придумал столько разных языков? Как люди общаются друг с другом? То ли дело лесные жители – у них все друг друга понимают. Ему показалось, что нужно подкрасться поближе, может быть, тогда все прояснится. Да и любопытно было бы пройтись по этому большому столу.
Забраться на каменную плиту, служившую столом, грызуну помогла одежда, небрежно брошенная на край. Она-то и послужила мышонку отличной лестницей. Тут Ме́не вспомнилось, как медведица Тамара ругала его за разбросанные вещи, а за старухой, видно, в детстве никто не приглядывал, вот она и осталась неряхой. Иначе мышонок никогда не забрался бы на стол. А там было много интересного.
Потертая холщовая сумка с небольшими пучками трав. Кожаный мешочек с развязанной тесемкой, из него рассыпались по столу какие-то камушки различной формы и цвета. Рядом лежала красивая шкатулка из черного дерева, с рисунками на стенках. Были еще какие-то вещи, предназначение которых Ме́не было неизвестно.
Оказывается, быть в обличии мышонка очень удобно – становишься таким маленьким и все можешь разведать. Принюхавшись, Ме́ня узнал все, кроме одной вещи. Странная трава. Запах ее он уже запомнил и для себя назвал ее неизвестной травой. Однако больше всего медвежонку захотелось заглянуть в большую чашу, стоявшую посредине стола. Судя по весу, в ней что-то было. Изловчившись, он сумел уцепиться острыми коготками за край чаши и вскарабкаться на нее.
То, что он увидел там, навсегда запечатлелось в его памяти. Это было похоже на бездонное небо ясной летней ночью, когда звезд так много, что трудно найти место, где их нет. И чем дольше вглядываться в эту бездну, тем больше их можно обнаружить. А если пофантазировать, то из этих звезд можно выстраивать различные фигуры и даже картинки: птиц, зверушек, реки, горы. Сделав несколько вдохов, Ме́ня в обличии мышонка почувствовал, как его маленькая головка закружилась, и он вцепился в края чаши, чтобы не свалиться.
К своему удивлению, он отметил, что стал понимать, о чем говорят голоса, доносившиеся со стороны бассейна. Они спорили о каком-то сундуке и его содержимом. Женщина-воин обвиняла невидимого Джека в обмане, но тот и не думал соглашаться. Неожиданно над бассейном раздался звук скрестившихся клинков. В испуге Ме́ня оторвал свой зачарованный взгляд от чаши, где в темно-синей глубине были миллионы и миллионы звезд.
Над бассейном он явственно увидел фигуры двух пиратов, которые сражались не на жизнь, а насмерть. Медвежонок мог бы поклясться, что раньше там никого не было, кроме голосов, но теперь он видел пустынный скалистый берег, останки разбитого корабля и две фигуры в жарком поединке. Ме́ню поразило не столько неожиданное появление этого зрелища, сколько оно само. Косолапый никогда в жизни не видел ни моря, ни кораблей, ни пиратов, а теперь все это было в нескольких метрах от него. Более того, он догадывался, что было спрятано в огромном сундуке, из-за которого и возник поединок. И Ме́не вдруг захотелось стать таким же сильным и смелым искателем приключений, который не боится ни бушующего моря, ни свирепого ветра, ни блеска стального клинка, направленного вражеской рукой в сердце. Дальше произошло совершенно странное событие.
– Я знаю, черный Джек, – неожиданно закричал Ме́ня, – это ты убил трех своих товарищей ради этого сундука. Тебе не жить после этого!
При этом медвежонок понимал, что это он стоит на обломке скалы в образе загорелого пирата с обнаженной саблей и кортиком. И это он готов ринуться в драку. Чудеса, да и только.
В это время двое у сундука замерли от неожиданности. Потом стали медленно поворачиваться в сторону невесть откуда появившегося пирата. Оба заговорили одновременно, в испуге растягивая слова:
– Родригес… Тебя же убили в прошлом году…
Ме́ня так испугался, что это именно он восстал из мертвых, что ему опять захотелось стать маленьким незаметным мышонком. Так же внезапно он опять оказался серым грызуном на краю чашки и, закатив глаза от страха, стал сползать в нее. Теряя сознание, Ме́ня плюхнулся в темно-синюю жидкость, разбрызгивая ее по столу. Вся пещера заискрилась каким-то загадочным светом, засверкали молнии, в разных местах начали вспыхивать звездочки.
А может, это у него самого в глазах заиграли тысячи огоньков, утверждать трудно, но переполоху он наделал немало. Будто издалека до медвежонка доносились изумленные голоса:
– Разрази меня гром, если это был не Родригес!
– Мне тоже привиделось. Бывает же такое!
– Куда же он пропал? Спрятался?
– Ну, от нас ему не уйти. Если он здесь, то мы его найдем.
– Слушай, а может, он вернулся с того света?
– Если бы я не знал тебя раньше, Черный Джек, мне показалось бы, что ты струсил.
– Я не боюсь никого ни на том, ни на этом свете.
– Тогда ему не уйти.
От прохлады, таившейся в чаше, Ме́ня очнулся и сумел выкарабкаться из нее на стол. Оглянувшись на громкие голоса, он чуть опять не лишился чувств, когда понял, что сейчас его в облике Родригеса будут искать.
Медвежонку стало так страшно, что он тут же бросился наутек. При этом ему казалось, что пираты уже догоняют его. Эх, жаль, он не стал лосем по кличке Длинный или Потапычем, тогда бы он им показал, но рассуждать было некогда. С разбега прыгнув на пол пещеры, он поспешил к тому месту, откуда появился. Однако бежать в обличии мышонка было непросто. Все же он успел оказаться у стены пещеры раньше преследователей. Вот здесь, с обратной стороны скалы, был тайный знак. Ме́ня начал лихорадочно рисовать символ и повторять заклятье. Но ничего не произошло…