– Спасибо, но я боюсь, – ответила я.
– Чего? – удивился бармен, наливая кофе в чашку.
– У меня острая аллергия на арахис, – соврала я.
– Не особо приятно, – поморщился собеседник. – Правильно делаете, что внимательно список ингредиентов изучаете. Но тут только картошка и соль. Сергей не обманщик.
– А масло? – прищурилась я. – Уже нарывалась. Орехи изготовитель не упомянул, а у меня отек Квинке однажды был, потому что еду на арахисовом масле приготовили.
Роман пододвинул ко мне сахар.
– Это вам просто «повезло», ведь в России это масло редко используют. В Америке оно мегапопулярно, а у нас не прижилось. Вы не заметили, что на пакете слева написано?
Бармен указал пальцем.
– Вот тут, смотрите, значится: изготовлено по особой технологии, без применения растительных и животных жиров.
– Ясно, – протянула я и вытащила из кулька один желтый кругляш. – Ой, как вкусно! Прямо как в детстве. Хорошо, что в чипсах арахиса нет. Наверное, у вас их часто берут.
– Влет уходят, – согласился бармен. – На эту тему у нас с Раисой Петровной, врачом, война идет. Глебова требует, чтобы я ими не торговал.
Я отложила пакет.
– Разве она имеет право формировать ваш ассортимент?
Роман оперся о стойку.
– О! Вопрос не в бровь, а в глаз. Раиса Петровна постоянно жалуется Марине Ивановне: «В бар ходят воспитанники из Дома здоровья, а там их травят вредной едой – предлагают пирожные, шоколадные батончики, сладкую газировку и ужасные чипсы. Примите меры». Лаврова ей всегда отвечает: «Все перечисленное вами разрешено к продаже, а Роман арендатор, он мне не подчиняется».
Бармен засмеялся.
– Приходится доктору уходить ни с чем. Она на недельку затихает, а потом снова в бой.
Я отпила кофе.
– Не любит вас врач.
Роман развел руками.
– Вероятно. Ничего дурного я ей не делал, всегда вежлив с ней. Кстати, при интернате открыто кафе «Помидорчик», которое принадлежит сыну Глебовой. Там подают исключительно здоровую еду: овощи, фрукты, кашу, бобовые, вместо кофе цикорий, выпечку из спельты.
– Что-то мне подсказывает: сие заведение не пользуется успехом у детей, – усмехнулась я.
– Вы правы, – кивнул бармен. – Подростки не задумываются, что полезнее: зеленая гречка или гамбургер, они просто предпочтут булку с котлетой.
– Зеленая гречка… – поморщилась я. – Ни разу не пробовала, но, думаю, кашка несъедобна. Ваш кофе потрясающ! Можно еще чашечку?
– С удовольствием, – обрадовался Роман. – Хотите классический рецепт? Без специй?
Дверь кафе открылась, вошли два паренька и девочка.
– Рома, нам пончики и латте, – сказала школьница.
– Сей момент, Аглая, – пообещал бармен, – только даме кофе подам.
– Мы никуда не торопимся, – откликнулся один парень, – каникулы у нас.
– Орешки пока погрызем, – добавила Аглая.
Девочка подошла к стойке, взяла трехэтажную вазу с цукатами, соленым печеньем, другими коктейльными угощениями и отнесла ее на стол, за которым устроились ее спутники.
– Глайка, ну ты молодец, – произнес с укором стройный паренек в голубой майке. – Утянула прямо из-под носа у человека все вкусняшки! Хоть бы разрешения спросила.
Девочка ойкнула, быстро вернула вазу на место и смущенно сказала:
– Простите, пожалуйста.
Я улыбнулась.
– Забирайте, не хочу орехов.
Аглая вернулась к приятелям.
Дверь опять открылась, внутрь вбежала Раиса Петровна.
– Вот вы где! – сердито сказала она. – В шалмане!
Ребята переглянулись и в один голос сказали:
– Здравствуйте.
– Добрый день, – произнес Роман, а я улыбнулась.
Но приветливость окружающих не сбила воинственный настрой врача.
– Сколько раз вам говорить: нельзя есть дерьмо! Орешки, крекеры – это мусор, забивающий желудок. Еще чипсы возьмите… Уходите отсюда, ступайте в кафе при Доме здоровья, вот там правильная еда!
Аглая сложила руки на груди.
– Раиса Петровна, мы вам не подчиняемся. Вы терапевт, в чьи обязанности входит лечить воспитанников. Раздавать нам указания в ультимативной форме имеют право исключительно родители.
– И со словом «дерьмо» будьте поосторожнее, – посоветовал полный паренек в красной кепке. – Ведь если Роман захочет, то подаст на вас в суд за компрометацию его бизнеса, за клевету на него. По этой статье назначают большой штраф.
Раисе Петровне следовало остановиться, но ее понесло:
– Дерьмо оно и есть дерьмо!
Теперь к разговору подключился юноша в голубой майке:
– На месте Романа я бы пригласил в кафе сотрудников лаборатории анализа еды в заведениях общепита. Дерьмо – это фекалии животного происхождения, и если будет установлено, что продукты выделительной системы человека или зверей в меню не представлены, вам придется понести серьезные финансовые потери за дискредитацию чужого бизнеса.
– Это дерьмо! – взвизгнула Глебова.
– У нас на столе орехи, сухофрукты, крекеры, в их составе фекалий нет, – тоном лектора, растолковывающего семилетнему ребенку теорию относительности, уточнил толстяк. – Со словами надо обращаться бережно.
– Вы заказали гамбургеры! – пошла вразнос Глебова.
– А вы видите их на столе? Я лично нет, – прищурился все тот же, похожий на Винни-Пуха паренек. – Вы не можете доказать, что мы собрались есть котлеты с булками. Но даже если бы было так, вас это не касается.
Раиса Петровна ткнула пальцем в говорившего.
– Васин! Сейчас же позвоню твоей матери и доложу о недостойном поведении ее сына. Я врач, меня обязаны слушать!
– Охо-хо, – протянула Аглая, – если сможете с мамой Алеши соединиться, это будет бомба. Хотя Марина Ивановна навряд ли обрадуется, узнав, что вам это удалось. Ведь ее постояльцы не любят шума. Правда, Юра?
– Да, – подхватил юноша в голубой майке. – Сюда тогда гарантированно вся пресса прикатит, причем не только российская.
– Хватит меня пугать! – топнула ногой врач. – Алексей, твоя мать прямо сейчас все от меня узнает. Немедленно позвоню ей!
– Моя мать умерла, – остановил ее подросток, – и если она вам из загробного царства ответит, вы прославитесь на всю планету, поскольку станете первым человеком, которому ответили по телефону из потустороннего мира.
Думаете, Раиса смутилась?
– Юрий, раз с матерью Алексея нельзя побеседовать, я доложу твоему отцу, что его сын в баре дерьмом наедается, – заявила она.