– Много надо.
– Много есть!
– Далеко?
– В Белоковске.
– А что там у тебя?
– Дед мой там жил. Квартиру продали, а гараж остался. Там у меня все.
– Раньше сказать не мог?
– А раньше не было. Только сейчас появилось.
– Откуда?
– Тебе какая разница? – Вешнев не выдержал тяжести момента, обессиленно уронил голову на пол, из его глаз брызнули слезы.
– А если там ничего нет?
– Может, и нет.
– Если нет, будем продолжать.
– Продолжай, – обреченно проговорил Вешнев.
Он снова попытался включить обратку, но слово вылетело, в ушах Жана гнездо свило.
– Где в Белоковске гараж?
– Какой гараж?
Жан снова взялся за паяльник, и Вешнева прорвало. Вместе с соплями из него вышла вся правда. Он сказал, где находится гараж, объяснил, как докопаться до денег.
Начальник уголовного розыска давил на нее всем своим положением, опытом и даже суровым обаянием. Он давал понять, что Варвара капитулировала перед законом. У него это получалось так убедительно, что Татьяне иной раз хотелось верить ему. Но все-таки она считала его доводы бездоказательными.
– Я не знаю, может, Варвара нарочно со мной познакомилась, – сказала она и пожала плечами. – Не исключено, что она собиралась наказать Ольгу Платонову. Но голос Клюева я не записывала и ей не давала. Дениса Викторовича я просила приехать, потому что сама этого хотела. А в алиби я ему отказала, потому что вожжа мне под хвост попала. Если Варвара облила Платонову кислотой, то я здесь не при делах.
– Ночью она вам не звонила? – Архаров посмотрел ей прямо в глаза, но Татьяна выдержала его взгляд, гнулась, но не ломалась.
– Не звонила.
– А Купавина говорит, что звонила. Она хотела убедить вас изменить показания, алиби Клюеву предоставить, не желала, чтобы вас потом в нападении на Платонову обвинили. Вы такая же стройная и длинноногая, как Варвара. Вас, Татьяна, свидетели могли принять за нее. Но если у вас есть алиби, то вы не могли совершить преступление. Алиби вам дал Клюев, баш на баш. Варвара ушлая бестия, но мы ее перехитрили.
– Однажды вы меня уже обманули. Я вам не верю. Варвара мне не звонила и насчет алиби не просила.
– Но вы не исключаете, что Варвара могла напасть на Платонову, не так ли?
Архаров сидел на том же месте, с которого Клюев-младший прицепил к столу прослушивающее устройство. Именно поэтому Татьяна следила за его руками и заметила, как Архаров сунул под стол правую руку, что-то там нащупал, отцепил.
– Все может быть. А что у вас в руке? – спросила она, с едва заметной усмешкой глядя на него.
– А что у меня в руке? – Архаров разжал левую ладонь. – Нет ничего!
– В правой руке.
Архаров смутился, но виду старался не показывать. Он разжал и правую руку, но до этого успел сбросить «жучок» в карман пиджака.
– И здесь ничего! А что такое?
– Просто доверия вы не внушаете. Я постоянно жду от вас какой-то подвох.
– Мне, Татьяна Дмитриевна, ваше доверие ни к чему. А вот вам мое ох как нужно. Я ведь от вас не отстану, выведу на чистую воду.
– Я не знаю, кто облил Ольгу Платонову кислотой, и не имею никакого отношения к этому делу, – скрестив руки на груди, сказала Татьяна. – Больше мне добавить нечего.
– Ольга Платонова сейчас в больнице. Угрозы для жизни нет, но ее лицо изуродовано. Вы хоть понимаете, что это такое, плеснуть в лицо кислотой?
– Понимаю.
– Понимаете. Знаете, кто это сделал, но молчите. Вот мне и хочется спросить, где ваша совесть?
– Спросили? – Татьяна усмехнулась краешком губ.
Если Архаров давит на мораль, значит, с аргументами у него действительно негусто, большой недобор.
– Спрашиваю.
– С моей совестью все в порядке. А вот усталость чувствуется. Да и вам, наверное, пора домой.
Архаров кивнул. Да, он тоже не видел смысла продолжать разговор. Тем более что уходил майор не с пустыми руками.
Татьяна уже закрывала за ним дверь, когда ее кольнуло под языком.
– Да, хотела вас попросить, не засоряйте больше мою квартиру всякими насекомыми.
Архаров не успел спросить, о чем это она. Но Татьяна лишила его слова, закрыв за ним дверь. Пусть проваливает!
Деньги лежали в пластиковом ящике для инструментов. Крышка посажена была на герметик, и ни одна капля воды из земли внутрь не попала. А закопан ящик был глубоко. Жан работал до поздней ночи, прежде чем клад попал к нему в руки.
Денег было много – восемьсот тысяч долларов.
– Баксы сейчас в цене, – качая головой, сказал Жан.
Он стоял у верстака, на котором красовался открытый ящик с деньгами. Ксения сидела неподалеку. Она даже не глянула, что там внутри. Только и спросила, достаточно ли этого, чтобы Антип отстал от него.
– Нам этих денег на всю жизнь хватит. Дом где-нибудь в глухомани построим, будем жить, не высовываться. Вешнев не может не нарисоваться, он тупой, а у нас головы есть.
– Ты не хочешь отдавать деньги? – спросила Ксения.
– Хочу. Только я вместе с ними у Антипа останусь. Деньги он в банк положит, а меня – в землю. Да и тебе достанется. Нет, нельзя мне к Антипу. Не отпустит он меня живым.
Только сейчас Жан во всей полноте осознал этот печальный факт. Да и не хотел он отдавать деньги, на которые можно было начать новую жизнь. Парень много лет работал на Антипа, но не получил даже десятой части этой суммы.
– И что делать? – спросила Ксения.
– Сейчас я отвезу тебя домой. Будешь смотреть за деньгами. А я кое-куда съезжу. Утром буду.
Не хотел он марать руки, но решил, что придется обагрить их кровью Вешнева. Этот живчик должен исчезнуть бесследно, только тогда Жан сможет спать спокойно. Ему даже не надо будет спасаться бегством. Действительно, кто узнает, что деньги у него, если Вешнев уйдет в вечность?
Татьяна была в спальне и вдруг увидела человека в маске, разглядела у него в руке пистолет, удлиненный глушителем. Леденящий страх колыхнулся у нее в душе. Она резко села на кровати, потирая глаза. Нет, ей ничего не приснилось. Это был реальный человек с самым настоящим пистолетом.
– Мамочки! – вскрикнула Татьяна и испуганно закрыла ладошкой рот.
Вдруг киллер испугается и нажмет на спуск?! Но он и без того собирался выстрелить. Татьяна с ужасом смотрела, как этот жуткий человек наставлял на нее ствол. Никакой это не сон.
– Я никому ничего не сказала! – содрогаясь от страха и собственного голоса, выпалила она.