– А кто его просил, чтобы он Жана убил? Варвара?
– Варвара и в самом деле просила. Но Антип не убивал.
Авторитета сдал Фред. Валидола, если хорошо постараться, тоже можно расколоть. Архаров не стал заострять внимание на Антипе, он целил в Купавину. Клюев должен ее задержать, доставить в управление, а там взять в тиски фактов.
– Ты слышал, как она просила?
– Антип мне говорил.
– А сам не слышал?
– Ну, если честно… – Валидол смущенно отвел глаза в сторону.
– Что, если честно?
– Они вдвоем в сауне были, но я все видел.
– Подсматривал?
– Она танцевала как богиня! Антип душу за этот танец продал. Да и я попал. Варвара меня к этому Соловьеву отправила. Я не смог отказаться. Баба она красивая. Но сука редкая!
Архаров скривил губы в недоброй усмешке. С этим утверждением он не мог не согласиться.
Валидола закрыли в камере. Архаров надеялся, что и Купавина уже в изоляторе. Но оказалось, что Клюев не смог ее задержать. Варвара заперлась в своей квартире и не хотела открывать дверь.
Майор не хотел торопить события. Купавину выпустили по решению суда, поэтому и задерживать ее нужно было в строгом соответствии с законом. Егор оставил Вадима наблюдать за квартирой Купавиной, а сам устроился на ночлег в своем кабинете.
Утром он был в суде, там и получил постановление на арест. С ним начальник угрозыска и прибыл по адресу.
Клюев ждал его в машине. К месту событий подтянулся участковый. Пришли и слесаря, которые должны были вскрыть дверь.
С ней мастера справились достаточно быстро. Но задержать Варвару не представлялось возможным. Она лежала на полу в скорченной позе. Ее мертвое тело уже успело окоченеть. Рядом с ней валялась пустая склянка из-под таблеток.
– Вот тебе и раскололи! – Архаров осторожно подобрал пузырек, прочитал название.
А Клюев взял с трюмо исписанный лист бумаги.
– Чистосердечное признание, – проговорил он.
– Лучше поздно, чем никогда.
– Кается в том, что Платонову кислотой облила и Антипа раскрутила на убийство. Какая-то Саломея ее подбила.
– С Саломеей разберемся, – заявил Архаров.
Он хотел было взять у Вадима бумагу, но решил этого не делать. Лишний раз лист лучше не трогать. Пусть сначала с ним эксперты поработают, а потом уже он ознакомится с содержанием. К тому же майор доверял своему лейтенанту.
Чиркина молча кивала. Она слушала Егора и во всем с ним соглашалась. Да, Антип скрылся за границей. Его банда, как таковая, перестала существовать. Варвара в морге, в мир живых она никогда не вернется. Потом Архаров дал ей прочитать предсмертное письмо, в котором Купавина достаточно подробно поведала, как совершала преступление против Платоновой. Татьяна прочла признание от первой буквы до последней точки.
– Не смогла твоя подруга вынести тяжесть вины, – сказал Архаров.
– Да, наверное, – проговорила Чиркина и положила лист бумаги на стол.
– Тебя Купавина не обвиняет. Да, ты помогла ей с записью голоса, с ключами, но могла и не знать, для чего это нужно.
– Что нужно?
– Запись голоса, ключи.
– Я ничего не записывала и ключи не подделывала.
– А показания Соловьева? – Архаров приложил ко лбу ладонь и свободной рукой подал Чиркиной копии протоколов допроса.
– Не было ничего такого.
– Ладно, запись голоса мы доказать уже не можем. Купавина уничтожила улику. Но ключи! Есть показания Соловьева.
– Не было ничего.
– И с Купавиной ты ни о чем не договаривалась?
– Нет.
Егор до упора набрал в легкие воздуха и резко выдохнул.
– Так, давай еще раз. Твоей прямой вины в произошедшем нет. Ты можешь заявить, что не знала о замыслах Купавиной. Если ты так скажешь, то мы тебя тут же выпустим.
– Я ничего не знала.
– Вот хорошо. Теперь ты должна сказать, что подделала ключи от квартиры Платоновой, но не знала, зачем Купавиной это нужно. Сделаешь так, и все, сегодня ночь будешь ночевать дома. Ты мне веришь? – спросил Архаров, приложив к подбородку кулак.
– Да, верю, – ответила Чиркина и посмотрела на него ясными глазами.
– Даю слово офицера!
Архаров действительно собирался исполнить свое обещание.
– Да, верю.
– А если не признаешься, то останешься в изоляторе. Это я тебе гарантирую.
– Я все понимаю.
– Вот и хорошо. Итак, одно только слово. Ты заказывала у Соловьева ключи от квартиры Платоновой? Да или нет?
Архаров смотрел на Чиркину и нисколько не сомневался в том, что сейчас услышит «да».
– Нет, не заказывала.
Егор закрыл глаза, пытаясь сдержать эмоции. Сделать это ему удалось. Но допрос он продолжать не смог. Моральные силы напрочь иссякли в борьбе с ослиным упрямством. Осталась только злость, которую майор не хотел выплескивать наружу. Этому чувству имелось куда более достойное применение.
Отец чувствовал себя героем. Он и с клиникой договорился, и первый транш в счет оплаты отправил. Конечно, былую красоту Ольге пластические хирурги уже не вернут, но хоть что-то сделают.
– Ты должен знать, сын, что я взял кредит. Чтобы его отдать, мне нужно много работать. Сам, без твоей поддержки, я не справлюсь.
– Это шантаж? – с улыбкой осведомился Вадим.
– Нет, это условие договора, который мы заключили.
– Мне что, рапорт на увольнение подавать?
– Договор дороже денег.
– А если ты снова вляпаешься, кто тебя вытаскивать будет?
– И без тебя есть кому в полиции работать, – сказал отец и отвел в сторону глаза.
– Не понял. Ты что, и дальше будешь продолжать? – Перед глазами Вадима всплыл образ Леры, подруги Чиркиной.
Он хорошо помнил, как отец раздевал ее глазами.
– Кто тебе такое сказал?
– А не надо мне говорить. Я опер, у меня свои источники информации. Нет, папа, ты не успокоился.
– Сынок, ну что ты такое говоришь! – не очень убедительно возмутился отец.
– Я понимаю, ты еще не старый. Но так и я молодой. Значит, буду служить.
– Но мы же договаривались!
– А вот когда ты успокоишься, тогда я окончательно повзрослею и сразу же уволюсь.
– Я могу и завтра успокоиться.
– Вот завтра и поговорим. – Вадим подмигнул отцу, вышел из ресторана, где они обедали, и направился к своей машине.