Однако советская установка на количество в ущерб качеству привела к тому, что наш человек убедился: «Лучшая рыба – это колбаса». Кто помнит советские «рыбные дни» и вкус печени минтая, тот поймет. Но даже это не смогло уничтожить русского вкуса к рыбе – секрет успеха у нас в последние десятилетия японской кухни не в том, что она японская, а именно в том, что она – рыбная.
Хорошая рыба и морепродукты – важнейшая составляющая русского национального представления о качестве жизни.
Если не верите – наберите в поисковике слова «Жизнь удалась», и вам прежде всего попадется знаменитый плакат с икрой. А сегодня качественная рыба – это прежде всего рыба морей Дальнего Востока, пока что полузабытая нами и безумно расхищаемая нашими соседями, самый населенный из которых пока еще даже не включился в гонку.
Вопреки мифу о нашей сухопутности, на деле – Россия призвана быть «владычицей морскою» – самая протяженная морская граница, самый обширный континентальный шельф. Даже визуально Россия может показаться похожей на большую рыбукит или гигантского краба, залегшего у берега океана. Когда Вадим Цымбурский писал об «Острове России», он пытался передать в словах геополитической теории это ощущение водной доминанты России, ее океанского призвания, океанского будущего.
Увы, наши моря неудобны для транспортировки из точки А в точку Б. Однако ответ на это дан в размышлениях великого строителя русского океанского флота – адмирала С.Г. Горшкова: море – это водная пустыня, пригодная для транспортировки; а вот океан – это пространство освоения ресурсов – биологических, минеральных, энергетических.
Это океанское пространство освоения у России почти столь же огромно, как и наша суша. И Дальний Восток в нашем океанском уборе – настоящая жемчужина. Если, конечно, мы сами ее не потеряем.
18 сентября 2014
По словам Достоевского, «человек ищет чему поклониться». Российские западники от этого ключевого вопроса человеческого бытия свободны: Запад – бог и маммона их и Обама – пророк этого бога.
События последнего полугода уничтожили российское западничество почти под корень, оставив его уделом маргинальной секты.
На наших глазах со стопроцентного разрешения и при безоговорочной поддержке США, ЕС, НАТО и прочих G7 сжигали людей заживо, убивали детей, оставляли без крыши над головой стариков, расстреливали колонны с беженцами. И вот теперь этим людям, которых убивали, предполагается как-то объяснить, что, в сущности, в мире ничего не изменилось, что Запад – по-прежнему наш основной партнер, условный друг и с ним возможна и необходима кооперация.
Тут-то на помощь и приходит изобретение глобальных угроз, которые настолько существенны, что ради их отражения нужно обо всем забыть и в едином порыве сплотиться.
Мифологизация глобальных угроз – иногда сравнительно реальных, иногда абсолютно вымышленных – стала основой американской стратегии глобального лидерства в последние десятилетия. То мир надо срочно спасать от изменений климата, то угрожают террористы во главе с «Аль-Каидой», то нет угрозы страшнее, чем «Ось зла» из Ирака, Ирана и КНДР.
Мировое лидерство американцев основано в том числе и на том, что они более-менее успешно спасают человечество от этих мифологических монстров.
Когда спасение продвигается недостаточно успешно – на помощь приходит Голливуд.
Две трети потребляемой по всему миру блокбастерной продукции посвящено тому, что США или проживающие в США отважные герои спасают мир от абсолютного зла: то от зомби, то от Годзиллы, то от тайной организации «Гидра», то от метеорита, то от смещения магнитных полюсов. Даже если по сценарию правительство США само виновато в возникновении проблемы, спасет человечество все равно Капитан Америка.
Политическое мышление в США во многом базируется на комиксах. И, наверное, нигде не воспринимают американский комиксный миф с таким непосредственным доверчивым энтузиазмом, как в России. Мы с американцами во многом похожи, у нас тоже есть синдром «спасателей», мы тоже мечтаем о яблонях, цветущих на Марсе, Мосте Дружбы между Чукоткой и Аляской и спасении детей Африки.
Геополитическая борьба наций и цивилизаций нам, с нашим постсоветским глобализмом, кажется делом недостойным, неприлично эгоистичным, а потому мы все ищем повода, чтобы принять участие в сплочении прогрессивных народов против общей угрозы. Поэтому каждый раз, когда США включают очередной маячок «глобальной угрозы», Россию неизменно можно увидеть в первых рядах бегущих «на помощь».
Тем более что сейчас наша западническая секта как никогда заинтересована в некоем глобальном проекте, глобальной коалиции, которые психологически примирят нас с Западом.
«Глобальных угроз» сегодня объявлено две. Лихорадка Эбола – по странному стечению обстоятельств поразившая те районы Западной Африки, где сосредоточены нефтегазовые инвестиции Китая, и ИГИЛ – радикальная исламистская группа, выращенная США и вышедшая (в самом ли деле?) из-под их контроля, захватившая север Сирии и север Ирака.
ИГИЛ прославилось зверским фанатизмом и жуткими преступлениями, и потому ситуация требует срочного международного военного вмешательства, которое осуществляется почему-то не на территории Ирака, куда американцам было бы легче дотянуться, а на территории Сирии.
Страницы наших изданий буквально лопаются сегодня от статей, которые сообщают о чрезвычайной опасности ИГИЛ для всего мира и о необходимости для России «поддержать США и Саудовскую Аравию в их борьбе с абсолютным злом». Возвращаются призраки недоброй памяти «антитеррористической коалиции», в которую усиленно пыталась вписаться Россия в 2001–2003 годах. Закончилось все тогда отказом России от ряда своих союзников, военных баз и интересов, вторжением США в Ирак, началом «цветных революций» по нашим границам.
Хотелось бы понять, почему Россия сейчас должна выступать в борьбе против ИГИЛ (с которым, несомненно, нужно бороться) союзником США и СА, то есть создателей и пестунов этого самого ИГИЛ?
Исламское государство при поддержке американцев оккупировало значительную территорию Сирии – нашего стратегического союзника. Россия еще в 2013 году взяла на себя определенные моральные обязательства поддержать союзную страну и ее руководителя Башара Асада, остановив готовившуюся военную интервенцию США в эту страну.
По странному стечению обстоятельств только после того, как прямая интервенция не удалась, началось раскручивание темы инфернального ИГИЛ и удалось получить одобрение международного сообщества на авиаудары по суверенной территории Сирии, а может быть, если разговоры о «союзе» и «коалиции» будут продолжены, удастся получить и согласие на наземное вторжение.
ИГИЛ оказалось тем троянским конем, с помощью которого США открыли себе ворота для интервенции в Сирию. При этом отказываться от борьбы с Асадом они, разумеется, не собираются. Только теперь Россия должна будет одобрять эту борьбу, делая вид, что речь идет о борьбе с ИГИЛ.