Вспомнив некоторые яркие эпизоды из своей профессиональной карьеры, Лола ловко перебралась на ветку и меньше чем через минуту соскочила на плотную песчаную почву, густо усыпанную сосновой хвоей.
Она побежала прочь от дома, сжав зубы, потому что иголки ранили босые ноги.
Через несколько минут у Лолы закололо в боку, дыхание стало неровным, и она перешла на шаг. К счастью, впереди среди сосен показался просвет. Лола почувствовала второе дыхание и снова прибавила шагу. Идти стало легче, потому что дорога пошла под уклон, под ногами был ровный грунт, и вскоре Лола оказалась на обочине широкой асфальтированной дороги.
Невдалеке послышался звук приближающейся машины. Лола выбежала на дорогу и замахала руками. Из-за поворота показалась скромная темно-серая «девятка». С резким скрипом она затормозила рядом с Лолой, из водительского окошка выглянул лысоватый дядечка средних лет.
– Девонька, ты что же это людей пугаешь? – добродушно проговорил он. – Выскочила, понимаешь, на дорогу перед самой машиной… хорошо, у меня тормоза в порядке!
– Подвезите меня, пожалуйста! – взмолилась Лола.
Она вспомнила, что у нее нет ни копейки, и прибавила в голос жалостливой интонации.
– А куда ж тебя, красавица, подвезти? – озадаченно проговорил водитель, открывая дверцу.
– Куда угодно! – Лола устроилась на сиденье и облегченно вздохнула, хотя в салоне неприятно пахло бензином. – Здесь есть какая-нибудь станция или шоссе? Где вообще я нахожусь? До города далеко?
– Находишься ты, дочка, в моей машине, – солидно проговорил водитель, включив зажигание и набирая скорость. – А насчет всего прочего… ты что, выпила лишку, что не знаешь, куда попала?
– Да нет, я вовсе не пила… – жалобно проговорила Лола, осознав, насколько диким мог показаться водителю ее вопрос. – Просто заблудилась…
– Заблудилась? В таком виде? – водитель покосился на нее и с сомнением покачал головой. – Ну, не хочешь говорить – и не надо, твое дело… только на, лицо вытри… – И он протянул ей аккуратно выглаженный голубой платок.
Лола взглянула на себя в зеркало заднего вида. Лицо действительно было в пыли и в копоти. Откуда взялась копоть? Она провела по лицу платком, и в голове мелькнуло какое-то смутное воспоминание. Машина… запах бензина… в ту же секунду дорога перед машиной странно заколебалась, как коктейль в высоком стакане.
– Что это такое? – растерянно спросила Лола, повернувшись к водителю. – Что это с дорогой?
– С дорогой все в порядке, – ответил дядечка незнакомым гулким голосом, как будто он говорил из железной бочки. – С дорогой-то все в порядке, а вот с тобой…
Его лицо странно вытянулось и перекосилось, как отражение в кривом зеркале.
– Что… со мной… – попыталась выговорить Лола, но язык стал непослушным, сухим и шершавым, как наждачная бумага. Голова закружилась, перед глазами замелькали яркие круги, и Лола потеряла сознание.
Лола пошевелилась и застонала. Сквозь веки она почувствовала жаркие солнечные лучи и открыла глаза. Комнату заливало яркое солнце, за окном пели птицы. Судя по тому, как высоко стояло солнце, было уже далеко не раннее утро. И вообще не утро.
«Какой странный сон мне приснился, – подумала Лола, приподнимаясь на кровати. – Как будто я не у себя дома, а в каком-то совершенно незнакомом месте. И как будто я – это не я…»
– Пуишечка, детка! – окликнула Лола своего любимца.
Пу И не отозвался. Лола поднялась повыше и огляделась.
Это была не ее спальня. Это была та самая зеленая комната, в которой она проснулась в прошлый раз. Комната, в которой она проснулась в своем странном сне. Если, конечно, во сне можно проснуться.
Значит, это был не сон?
Лола напрягла память и вспомнила концовку своего сна.
Она сбежала из этого дома, остановила машину, села в нее… водитель дал ей платок… и после этого она потеряла сознание.
И тут у нее возникло отчетливое ощущение, что все это с ней уже было. То, что психологи называют дежавю. Она точно так же ехала в машине… такой же сильный запах бензина… и такое же странное головокружение… потом последовал провал в памяти. Потом она проснулась в этой комнате.
А вот что было раньше? Что было перед этим? И тут Лола начала вспоминать весь свой вчерашний день.
Леня Маркиз начал новую операцию. И как всегда, ему понадобилась ее помощь. Впрочем, это было вполне справедливо, они, как-никак, деловые партнеры, напарники. Правда, работа у них была необычная. Сам Леня называл себя мошенником экстра-класса, и занимался он безболезненным и почти законным отъемом денег у тех, кто эти самые деньги не знал куда девать. Операции свои Леня обдумывал заранее и проводил с большой тщательностью. Имя его было широко известно в узких кругах, и весьма часто к Маркизу обращались некоторые люди – по рекомендации, разумеется, которым нужен был ловкий и неглупый человек для выполнения деликатных поручений. Лола, профессиональная актриса, была его правой рукой. Впрочем, и левой тоже. Так, по крайней мере, она считала. Так что помогать Лене было ее прямой обязанностью. Ужасно было другое.
– Лолка, – сказал ей вчера за завтраком Маркиз, выставляя перед своей подругой целую гору картофельных оладий, которые научила его готовить Лолина тетушка Калерия Ивановна, – ты должна одеться очень скромно. Точнее, не столько скромно, сколько дешево и безвкусно. Все вещи должны быть с рынка.
С этими словами он аккуратно поставил на стол полный соусник. Соус к оладьям тоже был сделан по рецепту тети Кали – в сметану добавлялась долька чеснока, растирался кусок брынзы, два пучка зелени, и все это потом сбивалось в миксере.
– Ленечка, но это же самый настоящий садизм! – простонала Лола, толстым слоем намазывая на свежий круассан арахисовое масло, оладьи она игнорировала, потому что Ленька переложил в соус чеснока. – Ты мог хотя бы сказать мне это после завтрака? У меня совершенно пропал аппетит!
– Что-то не похоже! – отозвался Маркиз. – Кстати, арахисовое масло может плохо сказаться на твоей фигуре!
– Моя фигура тебя совершенно не касается! – возмущенно воскликнула Лола, едва не уронив круассан маслом вниз. – Мы с тобой – напарники, партнеры, и не больше!
– Вот именно поэтому я и беспокоюсь о твоей фигуре! Если ты пополнеешь, ты не сможешь пролезть в форточку…
Ленька ловко пригнулся, и только поэтому круассан не попал ему в нагло ухмыляющуюся физиономию. А попал в ни в чем не повинного попугая Перришона, который сидел на спинке Лениного стула и клянчил орехов.
– Кар-раул! – завопил попугай, перелетая на холодильник. – Тер-рор! Р-репр-рессии!
– Попугай-то чем виноват? – как ни в чем не бывало, проговорил Леня, устраиваясь на прежнем месте и придвинув ближе к себе блюдо с оладьями. – Мы живем в свободной стране, и преследовать говорящую птицу за ее разговорчивость несправедливо. Итак, ты должна одеться в самые простые шмотки. Косметика тоже должна быть дешевой…