Тем временем Спинелли стоял перед входом во двор «Быка». Понурившись, он курил. Потом в какой-то момент, похоже, он принял решение. Красный огонек сигареты вспыхнул и погас, американец щелчком отправил окурок в сторону и двинулся через двор. Хью обогнул двухместную машину, осторожно, стараясь не шуметь, приподнял капот и уже протянул руку, когда услышал приближающиеся шаги Спинелли. Подняв голову, Хью почувствовал, как к горлу подступает тошнота. Весьма неприятное ощущение, к тому же крайне неуместное. Спинелли шел не ко входу в трактир, он направлялся прямо к машине!
Капот захлопнулся – как показалось Хью, со страшным скрежетом.
Он шмыгнул в тень клена. Прижавшись к стволу, Хью почувствовал, как сердце бешено колотится в груди. В такой темноте Спинелли не мог его увидеть, но…
Он услышал, как американец возится с машиной в темноте, открылась дверца, послышался щелчок, включились фары, выключились, замигали огоньки на приборной панели. Спинелли поднял голову и оглянулся. Сейчас Хью отчетливо видел его лицо. Похоже, впервые за этот вечер американец дал волю страху: его губы дрожали, на лбу выступил пот и капля скатилась со лба на баки, блеснув на щеке. Спинелли попытался рассмеяться, но его смех звучал наигранно. Он потянулся к отделению для перчаток, порылся там и достал кобуру. В ней Хью заметил рукоять тяжелого автоматического пистолета.
«О господи, а вот это уже не игрушки!» – вырвалось у Хью. Сердце тут же замерло от страха – парень испугался, что его услышали.
Нагнувшись над приборной панелью, Спинелли достал оружие и внимательно осмотрел его. Вытряхнул обойму, вставил ее на место. Наконец он, словно сомневаясь, поставил пистолет на предохранитель, сунул обратно в чехол и, оглядевшись, снял пиджак и принялся надевать плечевую кобуру, пристраивая оружие под левой подмышкой. Рубашка в сине-белую полоску промокла от пота и липла к телу. Даже на таком расстоянии Хью было слышно, как он дышит.
Ветер зашелестел в ветвях деревьев. «Бык» огласился радостными воплями, кто-то заколотил стаканами по деревянным столешницам. Аккордеон заиграл вновь, сорвавшись на первых нотах, точно прочищая горло. На мгновение воцарилась тишина – все внимали шутнику, решившему исполнить песню.
В сопровождении мелодии аккордеона тишину прервала популярная песенка о франте Берлингтоне Берти, исполняемая манерным визгливым тенором.
Кто-то расхохотался. Аккордеон подчеркивал конец каждой строчки, то взревывая, то затихая. Кто-то крикнул:
– Эй, еще два темных пива сюда!
Спинелли, тяжело дыша, застегнул пиджак. Куда бы он сегодня ни собирался, он явно намерен был с кем-то встретиться. Отерев лоб шелковым платком, он поправил шляпу, выключил фары и вышел из машины.
Он направлялся в «Бык». Обогнув машину вслед за ним, Хью остановился в замешательстве. В пивной, безусловно, был запасной выход, и если американец решит пойти туда, чтобы избавиться от преследования, то Хью может упустить Спинелли из виду. С одной стороны, Хью не хотелось рисковать. С другой стороны, в пивной было полно народу, а Хью хотелось выпить.
Оставшись снаружи, парень вытащил свечи зажигания из мотора и только потом последовал за Спинелли.
Страдая от угрызений совести по поводу того, что даже в пылу приключения он не устоял перед искушением выпить кружечку-другую пива, Хью пересек двор и вошел в трактир. Тут пахло пивом, землей и отсыревшей древесиной. Стены здания были очень толстыми, примерно в четыре фута шириной. Непонятно было, когда и зачем построили этот дом, и только левое и правое крыло здания, где виднелись полуистлевшие тачки из-под сена, позволяли предположить, что когда-то здесь была конюшня.
В пивной оказалось еще больше людей, чем Хью ожидал. Подвыпившие завсегдатаи толпились в проходах между столиками и натыкались друг на друга в тесноте. Заглядывая в окна, Хью смог рассмотреть залы в каждом крыле и барную стойку в центральной части дома. Спинелли свернул в правый зал.
Пригибаясь, Хью отошел к запасному выходу. Масляные лампы, висевшие на отсыревшей стене, коптили. В соседней комнате посетителей было больше всего, они сгрудились вокруг пианино. Кто-то остервенело бил по клавишам, двое парней навеселе громко обсуждали песню.
В помещении, в которое вошел Хью, стояли длинные столы, окруженные стульями с высокими спинками, на столешницах красовались медные кружки. Под низким потолком тянулись балки, а стены украшали грязные обои, налепленные внахлест, с заплатами с разным узором. На деревянной каминной стойке возвышались старинные часы без стрелок. В темном углу едва помещалась засиженная мухами картина, изображавшая герцога Альберта в национальном шотландском костюме. Принц-консорт взирал на происходящее в пивной с явным неодобрением. Прямо под картиной восседали два мрачных старика в матерчатых кепи. Потягивая пиво из оловянных кружек, они качали головами, о чем-то ожесточенно споря.
– Не будь таким идиотом! – заорал один из них, треснув кружкой по столешнице. – Говорю тебе, крейсер «Мэри» затонул в Ютладском сражении, его потопили, и если недостаточно слов канонира, служившего на кораблях его величества, то говорю тебе, да смилуется надо мной Господь, говорю же тебе, я…
Он опять обрушил кружку на столешницу, с вызовом глядя на своего собеседника.
Мимо них, сжимая в руках поднос со стаканами, прошмыгнула пухленькая официантка, измученная чудовищным количеством заказов. Она машинально поводила головой, стараясь, чтобы клубы сигаретного дыма не попадали ей в глаза, и рассеянно улыбалась посетителям. Взглянув на спорщиков, она укоризненно поцокала языком. Те немного поутихли, но уже через мгновение решили обратиться к бармену, чтобы тот рассудил их.
Хозяин заведения с важным видом осматривал свои владения, подозрительно обводя взглядом присутствующих. Он стоял за барной стойкой, уставленной пивными кружками, сложив руки на груди и не двигаясь. Но стоило кому-то сделать заказ, как он отбрасывал оцепенение. Когда Хью подошел к барной стойке, тот подался вперед.
– Виски с содовой. – Хью передумал пить пиво.
Он сосредоточил свое внимание на полированной медной пластине над стойкой. Невзирая на клубы дыма, застившие взор, Хью мог разглядеть дверь, ведущую в правое крыло заведения, а в дверном проеме – Спинелли. Тот зал был обставлен в стиле гостиной загородного дома, и американец уселся в кресло с кисточками. До Хью донесся шепоток, различимый даже в гомоне людной пивной: «Тот джентльмен… ужасное убийство… тс-с!» Остальные слова заглушило бряцанье пианино. Новость о приходе Спинелли молниеносно разнеслась по трактиру. Даже два старика-спорщика как по команде залпом допили пиво и привстали, заглядывая в соседний зал.
Подливая в виски содовую и краем глаза поглядывая на медную пластину, Хью повернулся вполоборота.
Спинелли, не дождавшись официантки, поднялся, вышел в центральное крыло и направился к барной стойке. Вид у него был раздраженный. Часть посетителей потянулась за ним, глядя в свои кружки и делая вид, что их отчаянно интересует качество выпивки.