Уистлера они обнаружили убирающим в каюте. Периодически тот срывался на стюарда.
– Я не стану это обсуждать, – заявил капитан. – Хватит. Может, я поторопился, не буду отрицать. Но я имел на это право, и пусть этот пьяница или псих посидит там, пока я не буду готов его выпустить. Не будем обсуждать его россказни, но вы только поглядите на мою каюту, поглядите только, и скажите мне, что я был неправ.
Капитан выпятил челюсть и сощурил здоровый глаз. Золотые нашивки на рукавах его кителя засияли, когда он уперся руками в бока. Впрочем, вид его в некоторой степени даже успокаивал.
– Ладно! – вдруг сказал он. – Мы тут одни. Можете прекратить защищать вашего друга. Что на самом деле творится?
Капитан тяжело засопел.
– Значит ли это, – после паузы начала ошеломленная Пегги, – что вы на самом деле не верите, что Курт свихнулся? Ах вы злодей! После того как вы приказали тем отвратительным типам скрутить его и… – Она охнула. – И так обращаться с ним…
– Мадам, я хочу услышать правду. Правду, и все. В моем положении…
– Капитан, – осторожно вмешался Морган после очередной паузы, во время которой Уистлер крепче стиснул зубы, – произошло еще что-то?
– С чего вы так решили?
– О, просто поинтересовался… – Морган быстро оглядел каюту в поисках подсказки и нашел ее: скатанная в комок простыня, лежащая рядом с гардеробом. – Значит, – продолжил он, – стюард нашел что-то в каюте рядом с каютой Курта? Вошел и обнаружил койку, застеленную окровавленными простынями? И сообщил вам? Замечательно. Вот бритва, которую использовал убийца. – Он вынул бритву из кармана и положил ее на стол под пристальным взглядом Уистлера. – Теперь все в порядке. Вы лишь обвинили во лжи невиновного, обозвали его психом и заперли. Ваше начальство будет в восторге. И может быть, оно очень обрадуется, если старик Стартон обвинит вас в преступной халатности, обошедшейся ему в пятьдесят тысяч фунтов.
На самом деле Моргану было даже жаль старого морского ежа. Настойчивый голос совести напоминал ему, что это их собственная вина. И его выводило из себя то, что обстоятельства непрерывно складывались столь неудачно. В результате никто не верил в то, что он полагал истиной.
– Убийство! – Капитан, казалось, всхлипнул. – Убийство! У вас хватает наглости стоять тут и вещать об убийстве, когда никто на корабле не пропал? Кого же убили? И не надо мне рассказывать о том, что подумает мое начальство. Этого молодого безумца я посадил под замок за нарушение общественного порядка, и все. Это мое право. Мое слово тут закон, и любой суд…
– И в газетах это будет хорошо смотреться, – заметил Морган. – Защита капитана Уистлера: «Коварный Злодей Напал на Меня со Средством от Насекомых»! Это без сомнения пойдет на пользу репутации «Грин стар». О да, точно. Неужели вы сами в это верите?
На капитана, казалось, аргумент подействовал.
– Есть ли в мире справедливость? – внезапно вопросил он, обводя пустым взглядом свою каюту. – Господа Бога ради, есть ли в этом мире справедливость? Что я такого свершил, почему все это обрушилось на меня?
Так началась весьма впечатляющая, хотя и слишком патетическая речь, причины для произнесения которой у капитана, впрочем, без сомнения, имелись. В ней явно прослеживался библейский мотив. Капитан Уистлер подробно перечислил все свои злоключения, в числе которых: иноземцы в масках, напавшие на него со стилетами и бутылками; украденные незастрахованные драгоценности, принадлежащие аристократам; профессиональные воры и убийцы, маскирующиеся под докторов с Харли-стрит; окровавленные простыни и бритвы, таинственным образом материализующиеся в каютах; женщины, которые исчезают, но в то же время и не исчезают; племянники американских чиновников, которые сначала сходят с ума и несут околесицу о медведях и географии, затем пытаются отравить его инсектицидом и в конце концов угрожают ему бритвами. И правда, у человека, слушающего эту речь, создалось бы впечатление, что ситуация на борту «Королевы Виктории» безнадежна. Сей слушатель сказал бы, что судно, похоже, было выбрано местом проведения ежегодного слета Древних Чародейских Орденов и мальчики решили повыпендриваться. Капитан Уистлер сказал, что для него это слишком. Он сказал, что, хотя и считает себя выносливым человеком, но сейчас лучше бы его бросили на корм акулам.
– Я понимаю, капитан, – согласился Морган, когда шторм принялся утихать и Уистлер трясущимися руками налил себе выпить. – Хотите верьте, хотите нет, нам все это тоже не нравится. Поэтому вот что перво-наперво мы должны сделать…
– Ничего тут не сделаешь, – обреченно сказал тот. – Разве что можно напиться.
– Мы должны объединить усилия и начать распутывать этот клубок. В качестве жеста доброй воли мы пойдем к Стартону и объясним ему, что вы не виноваты. Мы скажем, что, когда на вас напали, у вас не было возможности защититься, – тем более что так оно и было…
– Вы это сделаете? – Капитан присел. – Не хотел я просить вас об услуге, но если вы… если бы вы могли… Тогда бы я что угодно сделал. Я бы даже выпустил с гауптвахты этого психа.
– На самом деле, – подумав, ответил Морган, – не стоит. По крайней мере, еще несколько часов.
– Хэнк! – возмутилась было Пегги, но осеклась.
– Видите ли, – Морган рассеянно повел головой, – когда мы думали, что капитан не прислушается к гласу рассудка, мы готовы были стену взорвать, чтобы вызволить нашего друга. Но теперь, поскольку мы сотрудничаем… Мы ведь сотрудничаем, капитан?
– Целиком и полностью, парень.
– Лучше пока оставить его там. Ему там относительно удобно, а мы можем вздохнуть свободнее теперь, когда мы уверены, что он не впутается в неприятности… – Морган запнулся. – По крайней мере, я не вижу, как он может вляпаться в неприятности, сидя на гауптвахте. Все дело было в вашем отношении, капитан… Если вы хотите, чтобы мы немедленно поговорили со Стартоном, то мы готовы.
Морган почуял неладное еще у двери каюты – вернее отдельного роскошного номера, состоявшего из нескольких кают на палубе В. Дверь в гостиную была не заперта, и они вошли в душное, пышно обставленное помещение. Все иллюминаторы были закрыты и завешены тяжелыми шторами. В комнате царил беспорядок, очевидно, тут зачем-то сдвигали мебель. Вокруг шезлонга, на котором Стартон, похоже, возлежал, страдая от морской болезни, громоздились разнообразные склянки и бутылочки с лекарствами. Что ж, теперь они ему были не нужны.
Неизвестно, было ли связано его внезапное выздоровление с улучшением погоды или с кражей изумруда, но он определенно встал на ноги. Из-за двери спальни слышался высокий скрипучий голос: Стартон что-то быстро диктовал своей секретарше.
– …и отправьте радиограмму. Ха! Итак: «В адвокатскую контору “Киквуд, Бейн и Киквуд”»… по буквам? Черт подери, мисс Келлер, пишется, как и произносится, К-и-к-в-у-д. Киквуд. Ха. «Кингс Бенч Вок, 31-Б». Или 31-А? Почему эти чертовы адвокаты не могут подобрать себе места получше? Почему это я должен помнить их адреса? Погодите-ка, погодите-ка…