Комната была тесной и напоминала скорее клетушку или небольшую кладовку. Всю мебель составляли стол с кучей каких-то бумаг и графином с водой, два стула и массивный сейф. Единственное окно выходило на набережную канала. Интерьер дополнял невысокий и крепенький кактус на подоконнике. Земля в горшке была сухой.
«Надо бы его полить», – подумал майор, но вместо графина взял в руку телефонную трубку и набрал номер центрального архива.
– Говорит майор Дамфельд, – представился он невидимому собеседнику, – мне срочно необходима вся информация на обер-лейтенанта Люфтваффе Отто фон Кампа.
Затем повесил трубку, достал из стола пепельницу и закурил. Тяжелый взгляд майора буравил дверь кабинета, лицо закаменело, лоб прорезали глубокие морщины.
Времени на размышления у него было совсем немного. Через несколько часов на разрушенный аэродром приедут старшие офицеры из генштаба, гестапо и службы безопасности. Наверняка с ними прибудут и конструкторы. Неизвестный самолет увезут на закрытый полигон. А там уже, если понадобится, разберут и исследуют все до мельчайшего винтика.
Впрочем, майора интересовали не винтики. И даже не мощность оборонительного вооружения, в считаные секунды «спустившего» на землю три истребителя, о котором ему рассказали офицеры на аэродроме.
Точность бомбометания – вот что представлялось самым важным! Как можно было с такой огромной высоты класть бомбы по небольшим точечным объектам? Неужели англичанам удалось создать такой бомбовый прицел? Или, если судить по отсутствию опознавательных знаков, это сделали американцы, которые, хоть и не вступили пока войну против Германии, решили испытать в боевых, так сказать, условиях какой-то экспериментальный самолет?
Если Германия овладеет такой техникой, то мировая война закончится очень быстро. «Высшая» раса реализует идею мирового господства со всеми вытекающими последствиями.
Стук в дверь прервал ход мыслей майора Дамфельда. Вошедший офицер положил перед ним на стол папку, молча развернулся кругом и удалился.
Дамфельд взял в руки личное дело обер-лейтенанта Люфтваффе Отто фон Кампа и стал бегло читать, задерживая внимание на некоторых казавшихся ему важными моментах. Постепенно морщины на его лбу стали разглаживаться, взгляд слегка смягчился. Какое-то подобие плана действий начало выстраиваться в голове. Пока еще очень многое было неясно. И многое зависело от слепого случая. Но и сама ситуация была не просто неординарной, а абсолютно уникальной. И времени на согласование тоже не было.
Майор открыл ящик своего стола и достал оттуда небольшой листок бумаги. На нем он стал карандашом чертить квадратики, треугольники и параллелепипеды, иногда вставляя между геометрическими фигурами какие-то цифры. Затем он скомкал бумажку и взял чистый лист, который вскоре заполнил аналогичными изображениями. Изрисовав подобным образом и смяв несколько листов, Дамфельд собрал все их в кучку и выбросил в стоящую под столом корзину для мусора. При этом первый бумажный комочек он незаметно засунул под ремень часов, которые носил на левой руке. Пришло время действовать!
Дамфельд с папкой в руках поднялся из-за стола, прошел три шага по кабинету и взялся за ручку двери. Затем, словно вспомнив что-то важное, вернулся к столу, взял графин с водой и подошел к окну. Струйка воды потекла в горшок с кактусом, постепенно пропитывая землю. Предыдущий раз он поливал цветок двадцать второго июня. А следующего раза может и не быть…
Вода закончилась. Поставив пустой графин на стол, Дамфельд вышел в коридор и закрыл дверь на ключ. Спустившись в архив, он сдал папку с личным делом фон Кампа и расписался в журнале, указав рядом время и дату.
Затем вышел на улицу и сел в свою машину. Несколько раз подряд нажал ногой на педаль акселератора, тем самым сильно перенасыщая бензином топливно-воздушную смесь в карбюраторе. Машина, естественно, не завелась. Сделав еще две безрезультатные попытки запустить двигатель, Дамфельд выбрался из салона, с раздражением хлопнул дверцей, открыл капот и, уперев руки в бока, гипнотизирующим взглядом почему-то уставился на вполне исправный аккумулятор.
Впрочем, это было не так важно. Своими действиями он привлек внимание дежуривших на входе часовых. Один из солдат открыл массивную входную дверь и что-то прокричал в темный проем. Вскоре оттуда показался долговязый унтер-офицер, повертел головой влево-вправо и увидел машину с поднятым капотом. Слегка прихрамывающей походкой он приблизился к майору Дамфельду и, щелкнув каблуками, встал по стойке «смирно».
Дамфельд повернулся и с интересом стал разглядывать застывшего перед ним, словно немая статуя, унтер-офицера. Вскоре, однако, это ему наскучило.
– Послушайте, – совсем не по уставу обратился он к унтер-офицеру, – долго вы так собираетесь стоять и бездельничать? Вы ведь, как я понимаю, специалист по ремонту автомобилей?
– Никак нет, господин майор, – неожиданно сочным басом ответил долговязый, – я повар дежурной смены унтер-офицер Гюнтер Дирккнер!
– Повар, – задумчиво произнес Дамфельд, качая головой, и вдруг закричал: – Я приказываю – немедленно бегите в гараж и пришлите ко мне специалиста по автомобилям! Дирккнер! У вас одна минута, время пошло! Не успеете – завтра отправитесь на Восточный фронт!
Ошарашенный унтер-офицер подскочил на месте, развернулся и на полусогнутых ногах помчался обратно в здание. Юркнув в предусмотрительно открытую одним из часовых входную дверь, повар исчез из поля зрения. Дамфельд оперся спиной о запасное колесо и стал ждать.
Минут через пять дверь снова распахнулась. Выскочивший первым на улицу долговязый, постоянно оборачиваясь и оживленно жестикулируя, что-то объяснял шедшему за ним вразвалочку человеку среднего возраста, одетому в замасленную робу. Тот с флегматичным лицом согласно кивал своей абсолютно лысой головой и мял в руках не очень чистое полотенце. «Разговаривая» таким образом, парочка приблизилась к машине. Унтер-офицер застыл на месте, вытянул руки по швам и открыл было рот для доклада, но Дамфельд нетерпеливым движением руки остановил его и повернулся к лысому.
– Вы механик, – скорее утвердительно, чем вопросительно мягким голосом произнес он. – У меня не заводится машина, посмотрите, что там может быть. И поскорее, я очень спешу!
Механик переложил полотенце в левую руку, а правой полез под капот, что-то бормоча себе под нос. Унтер-офицер продолжал стоять по стойке «смирно», задрав подбородок и глядя в небо.
– Вы еще здесь, господин повар? – удивленно произнес Дамфельд, подойдя к долговязому вплотную.
И громко скомандовал:
– Кругом, на… – у него чуть не вырвалось «на Восточный фронт!», но вовремя сдержался, – на пост бегом марш!
Унтер-офицер ломанулся к входу в здание. Часовые, наблюдавшие за происходящим и еле сдерживавшие смех, вновь приоткрыли дверь, пропуская внутрь стремительно мчащуюся фигуру.
– Тут вам не цирк! – прикрикнул на них скорее для порядка Дамфельд.
Часовые вытянулись в струнку и тупо уставились перед собой.