– Усиленный отряд майора Стогова несет службу в Ростовской области на границе с Восточной Украиной, – устало объяснил генерал. – Группа капитана Лебедева только что отбыла в северные провинции Афганистана, а изрядно потрепанный отряд капитана Кравцова на некоторое время вообще не следует брать в расчет – половина состава находится в госпитале после ранений разной степени тяжести. Самохин двое суток назад отбыл на Северный Кавказ…
Это были самые свежие новости, о которых Гурьев еще не слышал.
– А о Толмачеве говорить как о полноценном командире группы пока рано – слишком молод и неопытен, – продолжал шеф. – Потому и отправляем его на самые простенькие операции. В общем, Захар, нарисовалась довольно серьезная проблема, и будет лучше, если ею займешься ты.
– Но я со своими орлами тоже не в лучшей форме – мы вернулись только вчера, даже отдохнуть толком не успели.
– Я в курсе. Два-три дня полноценной передышки гарантирую, пока мы будем искать нужного специалиста.
– Какого еще специалиста?
– С вами прицепом пойдет. Или, как у вас выражаются, «багажом».
– Ясно, – процедил капитан, еле сдерживая крепкие словечки. – И в какой части света родилась ваша проблема?
– В далекой, но очень теплой. – Поляков подошел к висящей на стене карте: – Вот здесь.
– Западная Африка, – поморщился Захар.
– Да. Тебе ведь доводилось там работать?
– Бывал несколько раз.
– Ну, и как?
– Не понравилось.
– Жарко?
– Очень. Плюс полно всякой заразы. Храмов оттуда малярию приволок, помните?
– Да, припоминаю.
– А что за «багаж»? И почему его надо искать?
– Видишь ли, по данным сотрудников внешней разведки, работающих в Кенберуне, группа неких американских ученых намеревается испытать в Африке действие неизвестного вируса. Мы должны быть в курсе подобных событий, поэтому снаряжаем твою группу, усиленную хорошим специалистом-вирусологом. Найти такого не так просто, как кажется.
– Почему? – искренне удивился Гурьев. – Разве в Москве мало вирусологов?
– Хватает, – невесело усмехнулся генерал. – Но ты же не захочешь цеплять к группе женщину предпенсионного возраста, верно?
– Нет, конечно! Что я там буду делать с таким «багажом»?!
– Вот и я о том же. Дело в том, что среди врачей, занимающихся изучением вирусов, в основном преобладают женщины. Поэтому ищем нормального крепкого мужика не старше тридцати пяти лет.
– Понятно, – вздохнул Захар.
С одной стороны, он был расстроен несбывшимися планами на отдых. С другой – службой он никогда не тяготился и всегда радовался, отбывая в дальние страны. К тому же несколько дней передышки генерал все-таки пообещал. Значит, не все так плохо…
На следующий день Гурьев решил навестить родителей, живущих в коттеджном поселке на южной окраине Москвы. Рано специально не поехал, чтобы не торчать в пробках. Хорошенько выспавшись, встал, постоял под душем, позавтракал, позвонил отцу – предупредил о приезде. И спустился во двор, где стоял его потрепанный «Мерседес» две тысячи второго года выпуска.
И тут верный конь наотрез отказался ехать. Система запуска давно намекала на неисправность, но заняться ее устранением постоянно не хватало времени.
Почесав затылок, Захар посмотрел на часы и, в сердцах пнув колесо, зашагал к ближайшей станции метро…
Заскочив в вагон поезда, он протиснулся сквозь толпу и вдруг заметил сидящего на сиденье одноклассника – «грозу баб и всеобщего любимчика» Генку Сидякина. Глаза закрыты, как у всех прошаренных москвичей, типа, спит.
– Подъем, скотина! – нависнув на «спящим», шепнул он на ухо.
– А?! Что?! – очнулся тот. Узнав, заулыбался: – Захар, мать твою! Сколько лет, сколько зим!
– Заработался, что ли? Или притворяешься?
– Садись рядом, – подвинулся Генка.
Захар с трудом втиснулся между пожилой теткой и пополневшим другом.
– Разжирел ты, смотрю…
Рядом с Гурьевым действительно сидело среднестатистическое московское чмо. Из веселого, элегантно одетого парня, всегда ездившего на «бэхэ», он превратился в завсегдатая метро, с покрасневшими от недосыпа глазами и в костюме от Джане Франко Петрашки, пошитого на фабрике «Большевичка». Любимец женщин и завсегдатай московских клубов, фанат настоящего виски, теперь мог позволить себе разве что бутылку дешевого пива, и то если жена разрешит. Короче, мрак.
Впрочем, Захар и сам чуть не превратился в такое же чмо, да вовремя ударил по тормозам. Его бывшая супруга иногда позванивала и недвусмысленно намекала: «Переезжай ко мне, будем жить как люди!» Как люди – это с утра на службу, пока она рожу на подушке плющит, вечером – в магазин, чтобы купить жратву, потом телевизор, крепкий сон. И так каждый день, за исключением отъездов в командировки. Выпить нельзя, уехать с друзьями на рыбалку нельзя – везде только вместе. Ко всему этому как «бонус» добавляется чудо подросткового возраста, которое давно забило на всё и вся. В подобном «раю» можно протянуть лет пять-шесть, а дальше? Дальше – типичное состояние Генки, который сейчас смотрел на Захара радостными глазами и согласно кивал:
– Да, есть чуток лишнего веса. Поднабрал за последний год.
– Женат? – кивнул Гурьев на обручальное кольцо.
– Уже седьмой год.
– Вообще-то заметно и без кольца.
Генка в недоумении осмотрел себя:
– Неужели я так плохо выгляжу?
– Тебе соврать или хочешь услышать правду?
– Лучше правду, – вздохнул он.
– Ты похож на пингвина в клетке. Знаешь, есть такие в зоопарках – их годами не допускают к водоемам.
– Если честно, то им я себя и ощущаю. Ой, Захар, достала меня эта семейная жизнь…
– Чего так?
– Семья, дети, работа… Все бы ничего, так еще и теща к нам переехала – у нее со здоровьем проблемы, вот и перевезли.
– Раньше небось попроще было? – усмехнулся Гурьев.
– Естественно! Когда ты московский озорной гуляка – тебе постоянно надо вкладывать в себя: костюмы, дорогие аксессуары, гаджеты, рестораны, клубы, транспорт, подарки бабам, отдых… Короче, есть интерес, а потому и пашешь одухотворенно. Теперь же все на автопилоте, – обреченно махнул Сидякин рукой. – А у тебя что?
– А у меня случился как-то по гороскопу год полного переосмысления, – хмыкнул капитан.
– Это как?
– А вот так. У каждого есть выбор: быть человеком или быть семейным, но уже не человеком.
– Счастливый, у тебя хотя бы выбор был.
– Разве у тебя его нет?
– Не знаю. Не думал об этом. Некогда мне думать, Захар. Утром на работу, вечером в магазин, потом домой. А там – ад! В выходные на дачу – полоть грядки… Знаешь, я философски к этому всему стал относиться, у каждого человека в России должен быть свой ад, понимаешь?