Сковырнув верхний кусок хлеба, она обнаружила на куске индейки… большого коричневого червя.

— Ой! — воскликнула она, закрыв лицо руками.

Вся столовая грохнула. Все уматывались.

— Я… я съела червяка. Меня сейчас вывернет! — простонала Карли Бет. Она вскочила из-за стола и гневно посмотрела на Стива. — Как ты мог? Это… это уже не смешно. Это… это…

— Да это не настоящий червяк, — с трудом, давясь от смеха, проговорил Стив.

— Не настоящий? — Карли Бет с недоумением смотрела на то, что она только что жевала. Еще немного и ей станет плохо.

— Да, не настоящий. Резиновый. Погляди сама, — сказал Стив.

Карли Бет заколебалась. Со всех столов пересмеивались, показывая на нее пальцем.

— Да давай же. Он не настоящий. Возьми его, не бойся, — подбивал ее Стив.

Карли Бет осторожно двумя пальчиками с отвращением подняла с сандвича коричневого червя. Он был теплый и скользкий.

— Попробуешь еще? — смеясь бросил Стив.

Настоящий! Живой червяк!

С пронзительным воплем Карли Бет швырнула червяка в Стива, который чуть со стула не упал от смеха, с грохотом отбросила стул и, зажав рот рукой, выбежала вон из столонов.

Я съела червяка, стучало у нее в голове. Я чувствую его вкус! У меня во рту вкус этой гадости! Ну, подождите, твердила на бегу Карли Бет, я вам отомщу.

Вы еще пожалеете. Я вам за все отплачу! Вылетев из двустворчатых дверей, она ринулась в туалет, подгоняемая дружным смехом.

3

Когда кончился последний урок, Карли Бет вышла из класса в коридор, не желая ни с кем разговаривать. За спиной она слышала перешептывание.

Она знала, что вся школа смеется над ней.

Карли Бет съела на обед живого червяка.

Карли Бет — отъявленная трусиха.

Карли Бет собственной тени боится.

Карли Бет напугает всякий, кому ни лень.

Чак и Стив выкопали настоящего дождевого червяка и сунули его в сандвич. А Карли Бет возьми да откуси сандвич.

Что за дура!

Карли Бет, не останавливаясь, бежала до самого дома. Все три квартала. И с каждым шагом в ней росло возмущение.

Как они посмели так поступить? И это мои друзья?

Почему они вбили себе в голову, что надо мной можно потешаться и вечно запугивать? Тяжело дыша, она вбежала в дом:

— Есть кто дома? — Она остановилась в передней и, держась за перила, пыталась перевести дыхание.

— Эй, Карли Бет, что-нибудь случилось? — тут же раздался голос миссис Калдуэл из кухни.

— Я бежала всю дорогу, мама, — проговорила она, снимая синюю куртку.

— Да в чем дело? — спросила миссис Калдуэл.

— Просто так захотелось, — с надутым видом бросила Карли Бет.

Мама взяла у нее куртку и повесила в стенной шкаф в передней, потом подошла к дочери и ласково погладила ее по мягким каштановым волосам.

— И откуда у тебя такие прямые волосы? — Она всегда так говорила.

Мы совсем не похожи на мать и дочь, подумала Карли Бет. Мама высокая, крепко сложенная, с копной курчавых медно-рыжих волос и живыми серо-зелеными глазами. Очень энергичная, подвижная как ртуть, никогда не стоит на месте, говорит скороговоркой, под стать своим быстрым движениям.

Сегодня на ней запачканный краской серый свитер и черные колготки из лайкры.

— Чем ты расстроена? — спросила миссис Калдуэл. — Хочешь, поговорим?

Карли Бет отрицательно покачала головой:

— Нет, ничего.

Ей вовсе не хотелось рассказывать матери, что она стала посмешищем всей средней школы Уолнат-авеню.

— Подойди, я хочу кое-что показать тебе, — сказала миссис Калдуэл и повела Карли Бет в гостиную.

— Я… у меня не то настроение, мама, — неохотно следовала за ней Карли Бет. — Я просто… Но мама настаивала.

Карли Бет никогда не перечила матери. Да и как ей перечить? Та, как ураган, сметающий все на своем пути и увлекающий за собой.

Посмотри! — Миссис Калдуэл с улыбкой показывала на каминную доску.

Карли Бет проследила за взглядом матери и вскрикнула от изумления:

— Это… это голова!

— И не какая-нибудь голова… Да подойди и взгляни поближе!

Карли Бет сделала несколько шагов, не отрывая взгляда от каминной полки:

Она не сразу узнала эти прямые каштановые волосы, карие глаза, маленький носик лепешкой, круглые щеки.

— Это же я!

— Именно! Один к одному! — с торжеством проговорила миссис Калдуэл. — Я только из мастерской в музее. Сегодня закончила ее. Как тебе?

Карли Бет взяла в руки голову с камина и стала внимательно ее разглядывать.

— Это вылитая я, мама. Правда. Из чего она?

— Из гипса. Ты с ней осторожней. Она очень хрупкая. Она ведь внутри полая, понимаешь?

Голова была перед самыми глазами Карли Бет, и она рассматривала сама себя.

— Странно как-то, — пробормотала она.

— Ты хочешь сказать, что я славно поработала? — спросила миссис Калдуэл тоном, не требующим возражения.

— Просто какое-то странное чувство, — ответила Карли Бет. Она заставила себя отвести глаза от своего двойника и краем глаза заметила, как улыбка исчезла с губ матери.

Миссис Калдуэл явно расстроилась:

— Тебе не понравилось?

— Да что ты, мама. Конечно, понравилось. Замечательная работа, — быстро проговорила Карли Бет. — Только… зачем ты ее сделала?

— Потому что я люблю тебя, — коротко ответила миссис Калдуэл. — Почему же еще? Честно говоря, Карли Бет, я не ожидала такой реакции. Я так много над этой скульптурой работала и полагала…

— Прости, мама. Мне она очень нравится. Правда, — горячо проговорила Карли Бет. — Просто, это так неожиданно. И сходство невероятное. Просто… просто у меня сегодня трудный день, вот и все.

Карли Бет еще раз задумчиво посмотрела на мамино произведение. На нее смотрели карие глаза — ее, Карли Бет, карие глаза. И каштановые волосы блестели в льющемся из окна потоке света. Как настоящие.

Она улыбнулась мне, подумала Карли Бет. У нее даже рот открылся.

Я видела! Я видела улыбку!

Нет. Это просто игра света.

Это же гипсовая голова и только, напомнила она себе.

Ты снова испугалась, Карли Бет? Мало тебе сегодняшней истории?

— Спасибо, мама, — смущенно сказала она, отводя глаза от скульптуры. — Две головы лучше, чем одна, правда ведь? — добавила она, пытаясь улыбнуться.