А мне нужно спать не менее 9 часов. Да еще ложиться не позже 11 вечера, потому что дофамин вырабатывается именно с 11 до часу ночи. А если я не посплю хотя бы 6–7 часов, я чувствую себя разбитой, спина сгибается и болит, ноги плохо ходят и засыпаю на ходу.
Вчера была моя очередь дежурить. Ланка подняла меня в половине второго, и я больше заснуть не получилась. Поэтому к 18 часам я была уже никакая. Муж забрал внучку гулять, а я плюхнулась на диван и заснула, по-моему, прежде, чем голова коснулась подушки. Проспала до 9-ти вечера. На автопилоте уложила спать внучку и опять провалилась в сон. Нет! Это уже становится просто невыносимым, и что делать – я не знаю. В ветклинике сказали, что мы ее просто избаловали, и теперь надо неделю перетерпеть и не вскакивать на каждое ее ночное «мяу». Но на неделю нас не хватит, да и не поможет, наверное. Ланка очень обижается, если мы игнорируем ее. А поскольку она – всеобщая любимица, то карательные меры применять к этому очаровательному, пушистому, синеглазому созданию ну никак не получается!
Сегодня у меня днем по плану посещение кабинета, где мне обещали навесить сразу два монитора: датчик давления (СМАД) и Холтер-монитор – для измерения частоты сердечных сокращений. Так что домой пойду обвешанная проводами со всех сторон, как шахидка. Завтра в 2 часа сдамся, и потом еще через несколько дней за результатом прийти придется. Прямо хоть раскладушку ставь в поликлинике и живи там месяц! Но пока погода теплая, ходить еще не так противно, а вот как дожди польют…
Ой! Ланка на балконе поймала синичку, по глупости залетевшую в щелку открытой створки застекленного балкона. Анютка первая увидела, испугалась, что кошка съест птичку и закричала:
– Бабушка! Ланка синичку поймала! Спасай ее скорее! – и заметалась по балкону, но взять в руки птичку побоялась.
Я держала кошку, и тоже не могла одновременно дотянуться до синички. Но она сама быстро сообразила, что если она сейчас же не улетит, за ее жизнь никто не поручится. И она быстренько юркнула в открытое окно. Кошка опять на меня обиделась. Это уже второй раз, когда я отбираю у нее законную добычу. Учитывая, что она питается сухим кормом, – есть синичку Ланка вовсе не собиралась. Она хотела только поиграть с ней, как с большой бабочкой, а я лишила её этого удовольствия. Садюга!
Но для синички такая игра довольно скоро закончилась бы плачевно, а я не могла этого допустить. Прости меня, Ланка! Утром время бежит быстро, впрочем, так же, как и вечером. Пора отправляться в поликлинику в кабинет функциональной диагностики. Там на меня повесят сразу две сумки с двумя мониторами и обмотают кучей проводов.
Анютка очень ждет моего возвращения из поликлиники:
– Бабушка! Ты будешь похожа на робот? Придешь и скажешь железным голосом: – А-ню-та! При-вет! Как де-ла? – представляла она говорящего робота.
Все получилось немного не так. Мониторы я повесила быстро. Потом решила зайти к неврологу – попробовать добиться направления в Боткинскую на кафедру, ну, и заодно уж, взять рецепт на очередную порцию Пронорана. Вот тут я и застряла.
Врач, заменяющая нашего невролога, ушедшего в отпуск, работала первый день. Когда подошла моя очередь, ее рабочее время заканчивалось через три минуты. Но она обещала меня принять, и деваться ей было некуда. Она стала выписывать рецепт, но оказалось, что «власть переменилась» и торговое название Проноран теперь в рецепте указывать нельзя, а нужно указывать основное действующее вещество, в данном случае – пирибедил.
Господи! Ведь, действительно, посочувствуешь врачам и фармацевтам, которым теперь придется запоминать еще тысячи названий и перекладывать коробочки с лекарствами на новые места по алфавиту уже в другом порядке! Как же у нас любят указы писать! Лишь бы усложнить жизнь.
Пока врач проконсультировалась, как писать рецепт, пока карту честно заполнила. Целый лист исписала – уж не знаю о чем. Мне она вопросов о самочувствии не задавала. Направление в Боткинскую не дала. Сказала, что ей не разрешили, но если терапевт даст, то она подпишет. Я, уже без всякой надежды на успех, заглянула к терапевту. Она уже закончила прием и стояла в дверях со стопкой карт в руках: она сегодня работала без медсестры. Я грудью загородила ей выход и опять спросила о возможности получить направление в Боткинскую.
Она оказалась отзывчивым человеком и пошла со мной к зав. отделением. Там, после небольшой дискуссии, они сошлись во мнении, что уж если я 3 года уже наблюдаюсь на кафедре, то направление мне дать можно, но без выписки. И только завтра в 14 часов, так как сегодня их рабочий день закончился. Но для меня это уже была победа!
Я радостно поскакала в аптеку за Пронораном, позвонила своим – деда с Анюткой я оставила гулять на детской площадке во дворе поликлиники, – и пошла к ним в Ашан, куда они уже успели благополучно переместиться. Там мы перекусили какой-то дрянью по выбору Анюты в KFC, и разошлись кто куда: они отправились домой, а я – опять в поликлинику: у меня был талон на 15.30 к окулисту.
Пришла, села у кабинета. Никого! Спускаюсь вниз – на стенде уже висит табличка «Болен». Полчаса назад ее не было, а теперь висит! Злая как крокодил отправилась домой. Ну что за жизнь! Ничего нельзя сделать, что задумала. Обязательно где-то что-то сорвется. Просто обидно! Ведь только была в поликлинике. Если бы эти клуши повесили объявление чуть раньше, я бы не потеряла еще 2 часа времени, успела бы обед приготовить дома, а не тащить семью в общепит! Короче, начинаются прошлогодние мучения один в один, как телепередача на первом канале ТВ.
Вы хорошо устроились, ребята! Только нам от этого легче не становится. Почему-то…
21 августа 2013 года
Этот день прошел под знаком робота. Пришла я вчера из поликлиники, и внучка тут же бросилась меня осматривать и ощупывать. А посмотреть было на что!
Семь присосок, от которых отходят разноцветные провода к двум пластмассовым коробочкам в чехольчиках на липучках. Сквозь чехольчики мигают голубые лампочки, через спину перекинуты пластиковые трубочки, а завершает всю эту неземную красоту манжетка на левом предплечье, которая автоматически, с шипением и урчанием надувается каждые пятнадцать минут, потом четыре раза щелкает регистратор, а затем спускает воздух мелкими порциями, издавая уморительные звуки, что-то вроде: оп-оп-оп-у-уффф! При этом я должна вытягиваться в струнку и честно ждать завершения процесса регистрации.
Ну как тут ребенку не прийти в восторг от такого великолепия! Живой робот дома, и руками можно потрогать.
Я восторга внучки не разделяла, но ее повышенный интерес к себе терпела. Я чувствовала себя птицей со связанными крыльями: руки поднять неудобно, трубка на спине прилипает от жары к потному телу и теряет способность свободно передвигаться по спине, не сковывая движения. Сами мониторы в чехольчиках, оказалось, тоже имеют приличный вес, если носить их целые сутки, да еще с моей спиной, которая болью реагирует на каждые лишние 100 граммов веса. В общем – душераздирающее зрелище!
А ощущения еще противнее.