На другой день Джорджия вышла на мороз без пальто, поскользнулась на льду и упала, слегка разбив лицо. Элли пришлось тащить ее обратно в комнату, снимать с головы тюрбан, с которым та не расставалась, и уговаривать принять горячую ванну. Джорджия постоянно заказывала дорогой коктейль из джина «Бомбейский сапфир» и мартини и все время жаловалась, что к нему не подают маслины.
Хизер велела Элли не приносить писем Хейзел, а всю почту доставлять ей.
— А если они адресованы вашей сестре?..
— Несите все мне! — И ее злобные глазки сузились настолько, что превратились в щелочки.
В тот же день за ужином Дональд почему-то начал метать с ножа горошины, и они падали на стол к Джорджии. Та ответила тем, что запустила в обидчика тарелкой, полной еды. Хейзел и Хизер схватили свои тарелки и в панике ретировались в угол столовой, спасаясь от «перестрелки».
Элли наблюдала за всем этим с тяжелым сердцем. В ее руках было будущее этих четырех человек, которые составляли восьмую часть всей клиентуры Кейт. Теперь они все переругаются и разбегутся. А что, если они совершат такой демарш прямо на Рождество, да еще покинут пансионат со скандалом, пожаловавшись на местное телевидение или в газету? Элли живо себе представила, как Дональд направляется в «Райский отдых», а по дороге дает интервью журналистам, потрясая своей тростью. Она представила огорченное лицо Кейт, когда та узнает, что произошло.
И тут на нее что-то нашло. Последние несколько дней Элли держалась из последних сил, а сейчас потеряла самообладание.
Она поставила яблочный пирог и мороженое на буфет и встала посреди комнаты, уперев руки в бока.
— Хочу сообщить вам, что мое терпение лопнуло!
— Твое терпение? А нам-то что? — спросил Дональд.
— Извините, но вам платят за то, чтобы вы нас обслуживали, — проговорила Джорджия.
— Как бы я хотела, чтобы вернулась настоящая мисс Харрис, — начала Хейзел.
— Мисс Кейт Харрис не устраивала бы нам таких отвратительных сцен, — кивнула Хизер. Это был один из немногих моментов, когда сестры пребывали в согласии друг с другом.
— Вы называете мое поведение отвратительным? — ответила Элли, сверкнув глазами. — Уверяю вас, вы еще не видели настоящих сцен!
Они посмотрели на нее с удивлением. Обычно она так себя не вела.
— Вы самые ужасные люди, каких я когда-либо встречала, — продолжала она. — В вас нет ничего доброго, человечного. Правда, меня это не сильно беспокоит. Но у вас могли бы быть нормальная жизнь, семья, друзья. И здесь вы могли устроиться неплохо: ваши комнаты красиво обставлены, есть специальный персонал, который присматривает за вами и во всем помогает. А в ответ ни «спасибо», ни «пожалуйста»! Из-за вашего поведения другие постояльцы покидают «Лесные поляны». Вы сидите в холле и ругаете все и вся, когда бедная Кейт показывает гостям пансионат. Вы будите меня в шесть утра, требуя яйца с гренками; вы не даете мне приготовить ужин, срочно заказывая коктейли из водки и мартини, устанавливаете тут свой порядок получения почты, указывая, кому доставлять письма, а кому нет. Вы меня заставляете без конца бегать по огромной столовой от одного стола к другому. Вы не разрешаете мне украсить помещение к празднику, как это делают во всем мире, потому что считаете это вычурным, или банальным, или что-то еще в этом роде. Вы ни разу не спросили, как чувствует себя наша мама. Ни разу!
Наш пансионат закроется, это неизбежно. И вы будете тому виной. Вы четверо довели его до нынешнего плачевного состояния. Молодцы, вы добились своего! Но ведь это касается и вас, не правда ли? Это же и ваш дом тоже. Куда вы отправитесь, если «Лесные поляны» прекратят существование? Некоторых из вас уже выставили из «Райского отдыха» и «Санта-Розы». А когда распространятся слухи, что вы сделали с нами, всех четверых уже никуда не примут. Возможно, вас поместят в какую-нибудь клинику или захудалый дом престарелых, где всегда пахнет мочой. Тогда знайте, черт возьми, что сами этого добились. Вообще мне интересно знать, куда вы денетесь. Да, я это выясню. Но потом, думаю, забуду о вас и о том, как вы испортили Рождество мне, Кейт и себе самим. А сейчас я унесу яблочный пирог в кухню и съем его одна. И ну вас всех к чертям!
Элли вышла из комнаты и с грохотом захлопнула за собой дверь.
Они уставились друг на друга как громом пораженные. Никто не знал, что сказать. Немного прийти в себя Элли помогли пирог и мороженое. Тут зазвонил телефон. Это была Кейт. Голос у нее был усталый, но маме уже заметно лучше, правая сторона тела вновь обретала подвижность.
— Рискну спросить, как дела в пансионате, — Кейт произнесла это неуверенно и печально.
Элли решила подарить ей еще одну ночь неведения.
— Да все как всегда, — сказала она.
— Ты чудо, Элли! Просто святая. По-другому я не могу это назвать.
Элли знала, что вскоре для ее «подвига» найдется другое название. Но не сегодня. Она щедро плеснула бренди в кофе. Затем выпила целый бокал без всякого кофе. А позже, даже не вернувшись в столовую, чтобы убрать тарелки, отправилась наверх спать.
Она проснулась, когда за окном было совсем светло. Боже, сколько же сейчас времени? Было уже больше девяти утра. Обычно в восемь она подавала им завтрак.
Элли почистила зубы и даже прополоскала рот специальным составом на случай, если остался запах бренди. Затем быстро оделась.
Дверь в столовую была открыта. Она заметила, что вчерашняя посуда убрана. Все четверо ее подопечных сидели за одним столом. Они сами приготовили тосты и вскипятили чайник. Вчерашнюю бурю они пережили. Видимо, проглотили обиду. Теперь надо постараться вести себя как можно вежливей и естественней. Может, не все еще потеряно.
— Не хотите ли яйца всмятку? — весело спросила она.
Они отрицательно помотали головами. Нет, спасибо, все и так отлично. Это было сказано нормальным, человеческим тоном. Без ужимок и спеси.
Элли показалось, что мир перевернулся. Что-то не так. Неужели они решили проигнорировать ее вчерашний выпад? Разве такое возможно? Представить себе это было сложно.
Хизер откашлялась.
— Мы подумали, может, ты захочешь принести свою чашку и выпить чаю вместе с нами? — произнесла она.
— Конечно, с удовольствием, — сказала Элли.
Желудок сжался от нехорошего предчувствия. Сейчас они с ней разберутся. Что ж, рано или поздно этот неприятный разговор должен был состояться. Она уселась за стол, широко улыбаясь.
Теперь слово взяла Джорджия.
— Мы обсудили состояние дел пансионата и решили написать письма всем своим знакомым, чтобы рассказать, как здесь хорошо, — сказала она. — И второе. Мы понимаем, что сейчас праздник, Рождество, — продолжала она уверенно.
Элли затравленно огляделась.
— Мда… действительно Рождество, — ответила она после некоторой паузы.