К сожалению, взгляд подобных «интеллигентов» ощутимо сказался при устроении этой важной по замыслу выставки. Налицо всяческие попытки переиначить Твардовского, перевернуть его на манер тех «перевертышей», каких немало узнали мы за последние годы. Только он – не таков!
Я знаю, никакой моей вины
В том, что другие
не пришли с войны,
В том, что они —
кто старше, кто моложе —
Остались там, и не о том же
речь,
Что я их мог, но не сумел
сберечь, —
Речь не о том, но все же,
все же, все же…
Эти строки написал великий поэт и совестливейший человек.
На церемонии вручения телевизионной премии ТЭФИ зачитали неожиданное письмо режиссера Олега Дормана, в котором он отказывался принять награду, присужденную за фильм «Подстрочник». Дело в том, что ТЭФИ – награда Академии российского телевидения, а среди ее членов, как заявил Дорман, «люди, из-за которых наш фильм одиннадцать лет не мог попасть к зрителям». По его характеристике, это «люди, которые презирают публику и которые сделали телевидение главным фактором нравственной и общественной катастрофы, происшедшей за десять последних лет».
Я-то считаю, что нравственная катастрофа происходит у нас не десять, а минимум двадцать лет. Но можно ли в принципе не согласиться с данной выше характеристикой заправил нынешнего телевидения, действительно сделавших его одним из главных факторов переживаемой обществом катастрофы? Для полноты впечатления продолжу цитату из письма О. Дормана, поскольку здесь, я думаю, он выразил мнение очень и очень многих:
«Кто-то сеет и печет для нас хлеб, кто-то проводит жизнь в шахте, в море, или на военной службе, или в торговом ларьке.
На людях образованных, думающих лежит ответственность перед теми, кто не столь образован и не посвятил себя духовной деятельности.
Получив в руки величайшую власть, какой, увы, обладает у нас телевидение, его руководители, редакторы, продюсеры, журналисты не смеют делать зрителей хуже. Они не имеют права развращать, превращать нас в сброд, в злую, алчную, пошлую толпу».
Ну разве не так? Разве не об этом «Правда» пишет (да что там – кричит!) из номера в номер уже много лет? Но вот в самодовольном и высокомерном телевизионном сообществе, да еще среди его «самых-самых», собравшихся на сей раз в изысканном зале петербургского Михайловского театра, такое прозвучало едва ли не впервые. Оттого, как отмечала пресса, и погрустнели телеакадемики, про которых Дорман заключил: «У них нет права давать награду «Подстрочнику». Успех Лилианны Зиновьевны Лунгиной им не принадлежит».
Да, случившееся на большом телевизионном торжестве произвело там впечатление шока или уж по меньшей мере скандала. Эдакий скандал в благородном семействе. Однако нам какое дело до этого? Мало ли разборок происходит между ними.
Вот на том же вечере сенсациями стало, например, что бывший президент телеакадемии Познер не выиграл в номинации «Лучший интервьюер» (всегда «выигрывал»), а нашумевшей «Школе» не присудили приз как лучшему сериалу, хотя теперешний президент телеакадемии Швыдкой (!) накануне вовсю эту «Школу» нахваливал. Вы беретесь сказать, кто «лучше» и «правильнее» – Познер или Швыдкой?
Возникает вопрос и относительно Дормана с «Подстрочником». Те, кто этого фильма не видел, а прочитал сейчас выдержки из заявления его режиссера, подумают: ну, наверное, эта работа резко противостоит всему господствующему на телеэкране. Правда, может смутить, что в своем заявлении Дорман благодарит за продвижение «Подстрочника» в эфир не кого-нибудь, а известного Леонида Парфенова. Выходит, Парфенов тоже «противостоит»? Но в чем? Давайте разберемся.
Сперва, впрочем, для не видевших «Подстрочник» надо хотя бы коротко сказать, что же он собой представляет. А это монолог перед телекамерой одного человека – литературной переводчицы Лилианны Лунгиной, который Олег Дорман с помощью знаменитого оператора Вадима Юсова не только на протяжении недели снял на пленку, но и потом режиссерски, то есть художественно, долгое время «обрабатывал». Однако при всех дополнительных съемках и композиционном выстраивании, при всем изобретательном визуальном и звуковом обрамлении в центре остается семидесятисемилетняя женщина, которая неторопливо ведет с экрана свой многочасовой рассказ.
Дорман не пояснил конкретно причин задержки с выходом этого продолжительного, рассчитанного на целый ряд вечеров фильма. Между тем из последовавших за показом хвалебных обсуждений, которых множество прошло на телевидении и в прессе, становится ясно, что причина фактически была лишь одна: прогноз пресловутого рейтинга. То бишь сомнение, будут ли смотреть «ширнармассы», как изящно выразился Парфенов.
Вот он в этом внутрицеховом споре был категорически «за». Что ж, «Подстрочник» показали, причем с большой рекламой и весьма широко. Сначала на канале «Культура», где каждый вечер шел он почти месяц, затем в несколько сокращенном виде на канале «Россия-1». Вышла книга – весь телерассказ, переведенный на бумажные страницы и богато иллюстрированный.
Оценки в адрес Лунгиной и Дормана? Самые что ни на есть наивысшие!
Телеканал «Россия»: «История двадцатого века глазами одного человека. Фильм-воспоминание, фильм-откровение, фильм-эпоха».
Кинорежиссер Эльдар Рязанов: «Личность обаятельной рассказчицы, обладающей зоркой наблюдательностью, великолепной памятью, потрясающим даром разговорного литературного языка и благородством гражданских и человеческих позиций, вызывает самое горячее чувство благодарности и преклонения».
Писатель Борис Акунин: «История жизни Лилианны Лунгиной, рассказанная ею самой, – это, пожалуй, самое сильное мое художественное впечатление за все последние годы».
Поток подобных восторгов можно продолжать и продолжать. Да ведь и почетная премия телеакадемии не случайно присуждена. Что же так возмутился Дорман, отказавшийся ее получать? Право, видится мне в его демарше влияние каких-то сугубо личных отношений или даже, может быть, желание таким экстравагантным образом привлечь к себе и к своей работе дополнительное, еще большее внимание.
Но прямо скажу: всему тому, что господствует сегодня на телевидении, эта работа по существу никак не противостоит. Наоборот, она вполне в русле.
Округленно говоря, весь нынешний «телепродукт» можно поделить на две части – развлекательную и серьезную. Первая, конечно, преобладает, буквально захлестывая экран; вторая же («Подстрочник» к ней относится) иногда должна отстаивать свое место в программах. Дескать, тяжеловато для массового восприятия. Однако, если рассматривать не форму, а содержание, то очевидно: имеется желанное начальству условие, равно важное для передач одного и другого блока. Это условие – антисоветизм. И когда я утверждаю, что «Подстрочник» вполне в русле, имею в виду именно соответствие этой установке.