Вскоре две враждующие стороны поняли, что не обладают необходимыми силами, чтобы одержать быструю победу в этой развязавшейся гражданской войне. 5 августа колонна националистов под командой подполковника Хуана Ягуе вышла из Севильи на Мадрид. Плохо организованные республиканские войска не могли дать должного отпора и отступали. За неделю войска Ягуе прошли с боями 300 километров. Для того, чтобы повернуть на Мадрид, националисты должны были захватить город Бадахос. За обладанием им завязались кровопролитная битва. 15 августа Бадахос пал. Все жители города, подозреваемые в связях с "левыми" были казнены на площади, где устраивались корриды.
Республиканцы, опасаясь, что Мадрид тоже попадёт в руки франкистов, решили перевезти всех заключённых их столичных тюрем в Валенсию. Но для непосредственных исполнителей этот приказ правительства стал призывом к уничтожению тысяч людей, находившихся в застенках. 7 ноября первая партия заключенных была расстреляна в Паракуельос де Харама.
В ноябре, ценой огромных потерь, республиканцам всё же удалось отстоять Мадрид.
В сентябре, на севере Испании, войска Франко захватили города Ирун и Сан‑Себастьян.
Ранним утром 13 февраля 1937 года сухогруз "Колывань" Одесского морского пароходства вошёл в порт Барселоны. Не мешкая ни минуты, он был поставлен под разгрузку у одного из свободных причалов. Команда быстро открыла крышки трюмов, и огромный кран стал поднимать из чрева парохода советские танки Т‑26. Боевые машины медленно проплывали в воздухе, покачиваясь на толстых тросах и опускались на берег. Вокруг них собралась огромная толпа зевак. Мальчишки карабкались на танки, залезали под гусеницы…
– Странно всё как‑то, – высказал своё сомнение вслух Быков Мальцеву, стоящему рядом на капитанском мостике, – порт не оцепили. Толпа посторонних. Среди них конечно и агенты противника, которые всё записывают, а может даже и фотографируют. Полная безответственность, одним словом! Давай спустимся на палубу.
На одной из трюмных крышек стоял командир танкистов, которого все его подчинённые звали Васильевич, но никто за всё время пути не обратился к нему по званию, и руководил разгрузкой.
– Васильевич, ты меня прости, что я не в своё дело встреваю, – вежливо произнёс Быков.
– Что случилось, Иван Терентьевич? – с недовольным видом спросил командир танкистов, отрываясь от наблюдения за тем, как грузчики стропили боевую машину.
– Смотри, уже пять танков стоят на берегу. День хороший, солнечный. А вдруг налетит авиация противника и нанесёт бомбовый удар по причалам и по берегу? А я же ни одной зенитки в порту не видел, – обяснил Быков свою тревогу.
– Ты прав, Терентьевич! Я как‑то в суматохе выгрузки и не подумал об этом, – признался командир танкистов и, сняв дурацкую гражданскую фуражку, почесал наголо бритую голову.
– Все наши военные на пароходе одеты в гражданскую одежду, но за версту же видно, кто они на самом деле, – вдруг подумал Мальцев.
– Михаил, ко мне! Срочно! Давай быстрее! – закричал громко Васильевич.
Откуда появился один из двух переводчиков танкистов, которого звали ласково Мишой. Молодой мужчина лет тридцати, но уже с кругленьким и заметным животиком. Александр как‑то раньше несколько раз пытался заговорить с ним, но тот отвечал односложно и нехотя…
– Михаил, переведи испанскому офицеру, чтобы показал дорогу нашим ребятам в город. Танки срочно из порта убирать надо. Не дай бог, бомбить начанут, – приказал командир танкистов.
– Есть! – бодро ответил Миша и ловко спустился на берег по трапу.
Там он пошептался с нашими танкистами, а потом что‑то сказал офицеру республиканской армии, отвечающему за выгрузку советских танков. Через несколько минут танкисты быстро забрались в свои Т‑26 и начали запускать дигатели. Вскоре, грохоча гусеницами по булыжной мостовой и выпуская клубы сизого дыма, танки поползли в город.
К вечеру выгрузка была закончена. На судне осталась команда и Быков с Мальцевым. Иван Терентьевич сильно нервничал. Он взад и вперёд быстро ходил по палубе и курил. Начало смеркаться. Прохладный солнечный февральский день закончился. Подул ветер. Сильный. Холодный и сырой.
– Никому мы наверное здесь не нужны! – в сердцах сказал Быков, – а ведь приказали мне в Москве ждать на судне, когда за нами придут. А сколько времени ждать? Ну ладно, может ещё одну ночь придётся здесь скоротать…
– К Вам пришли, – обратился к Быкову вахтенный матрос.
– Ну пусть поднимаются на борт!
На палубе показался молодой человек лет двадцати пяти.
– Товарищи Хуан и Алекс? – спросил он внимательно смотря на них.
– Да! – коротко ответил Быков и прошептал Мальцеву: – Чего застыл как истукан? Переводи!
– Хорхе Родригес! – представился гость, протягивая для приветствия руку, – простите за опоздание, но мне только час назад сказали, что я должен вас встретить. Собирайтесь.
Александр перевёл.
– Скажи, что мы давно уже его ждём! С утра уже собрались! – пробурчал Быков.
На берег они спустились когда уже было совсем темно. Их ждал легковой автомобиль с водителем.
– Садитесь, пожалуйста! – пригласил Родригес.
Все уместились на заднем сиденье. Автобомиль урча мотором и, подпрыгивая на неровностях мостовой, помчался по тёмным улицам Барселоны.
Родригес, сразу же принялся о чём‑то рассказывать. К своему ужасу и стыду, Мальцев его не понимал. Его охватила паника. Александр напряжённо вслушивался, но никак не мог уловить смысла о чём говорит Хорхе. Мальцева, также, смущал странный акцент Родригеса и обилие незнакомых слов.
– О чём это он всё заливается? Ты мне переводить будешь? Или истуканом так и сидеть будешь? – прошипел на ухо Александру Быков, толкнув его под бок локтём, – а может ты, переводчик хренов, ничего не понимаешь?
– Товарищ Хорхе, Вы могли бы говорить чуточку медленнее?! – попросил Мальцев.
– Ой, простите меня! – спохватился тот, – вы наверное меня не понимаете. Я же мешаю наш каталанский язык с классическим кастельянским.
Он стал говорить медленно и очень чётко произносиь все звуки. Теперь Мальцев с облегчением вздохнул: он всё понимал. Монолог был о преступном отношении партии анархистов к гражданской войне.
– Понимаете, товарищи, мы, коммунисты, на период гражданской войны временно оставили идею социального переустройства нашего общества. Ведь самая главная задача сейчас – это победить фашизм. Анархисты же продожают будоражить общество своими нелепыми утопическими проектами, вместо того, чтобы воевать как следует.
Монолог неожиданно прервался. Они приехали. На стене старинного дома тускло мерцал фонарь. Родригес открыл ключом высокую дверь, и все вошли внутрь. В нос ударило запахом сырости и несвежего белья. Хорхе долго шарил рукой по стене в поисках выключателя.