— Не может быть! — Гиммлер нервно сорвал с переносицы пенсне. — Фюрер мертв, Я сам видел его. труп.
— Тем не менее.
— Не может быть, не может… — упрямо повторял Гиммлер, то снимая пенсне, то снова цепляя его на переносицу. — Я сам… Лично… К тому же связь со Ставкой отключена. Он просто физически не мог… Стоп. Это что же получается?
— Совершенно верно. Они выставили «куклу», — подтвердил невысказанную гипотезу шефа Шелленберг.
— Кто — они?
— Геббельс. Геринг. — Шелленберг прикусил губу: с его языка чуть не сорвалось имя Бормана. — Не знаю, кто из них. Скорее всего срвместно. Но факт остается фактом: Берлин и вся Германия извещены о том, что фюрер жив.
— Дьявол! — Гиммлер выругался и тяжело опустился в кресло. — Нас переиграли. Подло, грязно и цинично. Кто бы мог подумать!.. Геринг… Геббельс… — Рейхсминистр вскинул правую руку и погрозил кому-то невидимому указательным пальцем. — Нет, Вальтер. Это не Геринг и уж тем более не Геббельс. Эти людишки не доросли еще до столь изощренного уровня политической игры. Подобная задача им не по зубам. Борман! Вот кто переиграл меня, сволочь! Узнал о смерти Ади и воспользовался моей идеей и моим отсутствием. Он что, нашел Бургдорфа?
— Нет. По крайней мере у меня есть все основания так полагать. На радиостанцию министерства пропаганды ночью привезли какого-то артиста. Думаю, он и читал текст.
— Запись речи есть? — тотчас поинтересовался рейхсфюрер.
— Да. Прослушаете сейчас?
— Чуть позже. Кстати, вы Бургдорфа тоже не нашли? Это плохо. Очень плохо, Вальтер. Хотя, с другой стороны… — Гиммлер прищурился и нервно улыбнулся уголками рта. — Итак, они использовали артиста. А что это значит, Вальтер? А это значит, что они тоже находятся в шатком положении. Вывод один: кто первым найдет настоящего двойника, тот и будет диктовать условия. Так что, дорогой мой бригадефюрер, не все еще потеряно. Ищите двойника! Делайте все что угодно, но найдите его первым! Живым или мертвым. Тогда посмотрим, как запрыгает Борман на горячей сковородке. Что еще нового в Берлине? Меня интересует полная и детальная информация.
Шелленберг тихо выдохнул тревогу: кажется, пронесло. Надолго ли?
— В городе начались аресты. К сожалению, без нашего вмешательства. Это вторая плохая новость.
— Но войска СС должны были выступить рано утром. Сегодня утром. Под моим руководством.
— Совершенно верно. Однако вчера вечером рейхсмаршал Геринг подключил к ликвидации заговора свои силы. К нему присоединился штурмбаннфюрер Скорцени со своими людьми.
— А с каких это пор Скорцени начал вмешиваться во внутренние дела государства?! — Гиммлер пробкой выскочил из кресла. — Ему что, не хватает работы вне Германии?
— Не могу знать, мой рейхсфюрер. Но на данный момент во многом именно благодаря действиям полковника ситуация сложилась не в нашу пользу. Берлин полностью подконтролен Геббельсу и Герингу.
Гиммлер протянул руку, взял со стола подчиненного пачку сигарет, вынул одну, закурил.
«Волнуется, — понял Шелленберг. — Раз изменил своей привычке».
— Вальтер, объсните мне, как подобное могло произойти? Кроме узкого круга людей, о плане «186» никто не знал. Никто!
Шелленберг приготовился к этому вопросу заранее:
— На мой взгляд, сработала прослушка Геринга.
— Когда? Я сделал из Ставки только два звонка. И на новый, неизвестный им номер.
— Думаю, они прослушивали нас раньше.
Гиммлер нервно затушил сигарету.
— Исключено. Об этом плане я ни с кем по телефону не говорил.
— В таком случае, — Шелленберг пошел ва-банк, — в нашем кругу завелся предатель.
Рейхсфюрер наклонился к лицу бригаденфюрера:
— Вполне возможно. И вы, Вальтер, займетесь его поисками. Но не сейчас. Сегодня у нас будет другая работа. Кстати, как получилось, что корректору удалось исчезнуть? — вернулся к главной на данный момент проблеме Гиммлер. Для Вальтера в беседе наступил самый неприятный момент. — Нужно было всего-навсего поехать на ту проклятую фабрику и забрать двойника до двадцатого числа. Всё! И закрыть его где-нибудь. Хоть здесь. В подвале, в гараже, в собственном доме, в конце концов. — Шелленберг предпочел отмолчаться. — Вальтер, сегодня вы меня не радуете. Ваше молчание настраивает меня на пессимистический лад. Что вы предприняли, чтобы найти двойника?
— Проверили его жилище, дома друзей. Таковых у него два человека. Знакомых. Везде выставили посты наблюдения. Пока безрезультатно. Вновь посетили фабрику. Правда, здесь произошла одна любопытная вещь. Через несколько минут после нашего первого посещения, как потом выяснилось, за нашим корректором туда же приезжал группенфюрер Мюллер. С сопровождением.
Гиммлер вновь сел в кресло, скрестив руки перед грудью: привычка.
— Мюллеру-то он зачем понадобился?
— Возможно, затем же, зачем и нам.
— Хотите сказать, что Мюллер тоже решил стать рейхсканцле-ром? Шучу. Вальтер, я уже целых тридцать минут только и делаю, что слушаю, о чем вы думаете. А где информация? Где доказательная база? Если Мюллер хотел забрать корректора, значит, нужно выяснить, для чего, а точнее, для кого? На кого теперь работает наш «мельник»? Герингу двойник фюрера не нужен. Он — наследник. Его, наоборот, устраивает смерть Адольфа Гитлера. Остаются Геббельс и опять-таки Борман. А может, Мюллер захотел помочь мне? Что скажите на это?
Шелленберг молчал.
— Вальтер, прекратите играть в «молчанку»! Говорите. Высказывайтесь. Несите бред. Но проясните данную ситуацию хоть на сколько-нибудь.
— Вы же знаете о моих отношениях с Мюллером…
— Да к дьяволу ваши отношения! Меня интересует информация! Я не могу ехать к Герингу или Геббельсу нашпигованным только вашими умозаключениями.
— Мой рейхсфюрер, я выясню, для чего корректор понадобился Мюллеру.
— Нет, мой дорогой Вальтер, сначала вы найдете Бургдорфа. Мне он нужен здесь, сегодня, сейчас. И лучше живой и невредимый. А с Мюллером я поговорю сам. Что еще вы мне можете сообщить?
Шелленберг перевел дух: ну, вот и вторую мину проскочили.
— Я арестовал Канариса.
— Сопротивление оказывал?
— Нет.
— Лучше бы оказал. Надеюсь, вы не определили адмирала в тюрьму?
— Нет. Он в моем загородном доме. Под присмотром.
— Хоть одна приятная новость за утро. Кстати, где у вас ванная комната? Хочу смыть с себя всю дорожную грязь и как можно скорее. А вы пока выясните, где прохлаждается Кальтенбруннер. Мне необходимо с ним встретиться. Но перед тем я хочу прослушать выступление «фюрера».
* * *
Двадцатого июля, именно в тот момент, когда полковник Щтауффенберг оставил свой смертоносный груз под столом у ног Гитлера, премьер-министр Великобритании Уинстон Черчилль прилетел на «Дакоте» в Шербур, занятый к тому времени американскими войсками. Цель приезда столь высокопоставленной особы заключалась в генерале Монтгомери, а точнее, в не взятии последним небольшого городка под названием Кан.