Когда с мытьем было покончено, мужчина вернулся в кресло. Саша сотворила стрижку за пятнадцать минут. Клиент остался доволен. Посмотрев на Александру, он мягко улыбнулся и, взяв ее ладонь, неожиданно для девушки поцеловал ее руку.
– Я завидую мужчине, которого каждый день касаются эти прекрасные руки.
Саша смущенно улыбнулась. Пока Биалкис произносил эту фразу, он продолжал удерживать ее ладонь. Александра стояла на месте, наслаждаясь моментом происходящего.
– Вы очень добры, – ответила она.
Наконец господин Биалкис отпустил ее руку. Встав с кресла, он пристально посмотрел Саше в глаза. Его взгляд смутил Александру, но отворачиваться она не стала. Она посмотрела на него так, что в глазах литовского господина что-то вспыхнуло. Первым, отведя взгляд в сторону и, улыбнувшись, мужчина направился на ресепшн, что бы расплатиться. Саша украдкой, через плечо, проводила его взглядом…
Рабочая смена прошла без потрясений. Было уже шесть, когда Саша засобиралась домой. По пути она забирала дочь из сада.
– Как прошел твой день? – спросила Саша, ведя четырехлетнюю дочку за руку.
– Как обычно, – вздохнув, ответила малышка и продолжила: – Мы играли, гуляли, кушали, спали…
– Что, настолько все тоскливо? – улыбаясь, спросила Саша.
Алиса в ответ утвердительно закивала головой.
– А у нас сегодня была женщина, у которой застряла в волосах жвачка!
– Не может быть?! – глаза девочки округлились.
– Да, представляешь!
– А как жвачка попала ей на голову?
– Вот бывают такие неприятности. Дама сказала, что это ее шестилетний внучок постарался.
– Он что, совсем ку-ку?
– Что значит ку-ку? Где ты только таких слов нахваталась?
– Я сама слышала, как баба Валя говорила про дядю из телевизора, что он совсем ку-ку.
– Ну, скажем так, не стоит повторять все, что говорят взрослые. Даже если это говорит баба Валя.
Продолжая обычный разговор, вскоре они дошли до многоэтажного панельного дома светло-серого цвета. Дом был довольно ухоженным и благоустроенным: огражденный двор, при въезде во двор – автоматический шлагбаум. В подъезде сидела консьержка, пристально следившая за порядком.
Вежливо поздоровавшись с пожилой женщиной в стеклянной будке, Александра и Алиса прошли к лифту и поднялись на девятый этаж.
К вечеру Саша приготовила ужин. Валя и Павел Евгеньевич возвращались обычно ближе к восьми. Вскоре вся семья уселась за обеденный стол на кухне. Сегодня в меню были рыба, рис, пара салатов и сок.
Как всегда в приподнятом настроении, Валя рассказывала обо всем, что произошло с ней за день. Павел чаще ел молча, но всегда старался поддержать свою жену в беседе. Смеясь над ее шутками, он не забывал заговорщицки переглядываться с Алисой. Девчушка в ответ весело хихикала и пожимала плечами. Саша глядела на все спокойно, с радостью в глазах и в сердце.
Наконец, когда ужин подошел к концу, первыми из кухни высыпали Павел Евгеньевич с Алисой на плечах.
– Павел Евгеньевич, проследите, пожалуйста, чтобы эта балаболка не заговорила вас до глубокой ночи! А то ее завтра опять с утра не добудишься! – крикнула вслед удаляющейся парочке, в шутливой форме Саша.
– Ладно! – послышалось из коридора.
Валя осталась, чтобы помочь Саше прибраться на кухне. Вдвоем женщины управились быстро.
– Давай посплетничаем! – вдруг неожиданно предложила Валентина, доставая из холодильника ликер «Бейлиз».
Саша удивленно вскинула брови.
– А не поздновато ли?
– Брось, самое то! – С этими словами Валя разлила по рюмкам напиток.
Вздохнув, Саша согласилась. Она пригубила ликер и вопросительно взглянула на крестную.
– Так о чем ты хотела посплетничать?
– Как о чем? О тебе, конечно!
Саша негромко засмеялась.
– Валь, да что тут рассказывать! Ничего нового у меня нет. – Затем саркастично добавила: – И на личном фронте тоже.
– Ой, чует мое сердце, что ты не договариваешь! – С этими словами Валя приложила руку к груди.
– Валь, правда, ничего такого нет, – ответила Саша и вновь глотнула из рюмки.
– Так значит, сорока, которая нащебетала мне про какого-то приятного господина, ошиблась?
– Какого господина?
Саша искренне не понимала, о чем речь.
– Такой высокий, черненький, с подтянутой фигурой, привлекательным лицом… – начала описывать Валя, жестикулируя. – Который еще галантно целует руки дамам!
Тут Саша смекнула, о чем речь. Широко улыбнувшись, она ответила:
– Ах, ты об этом мужчине…
– Да-да! Именно о некоем господине Биалкисе.
– Валя, мне нечего тебе добавить к тому, что тебе уже успела нащебетать сорока, – пожав плечами, ответила Саша.
– Ты хочешь сказать, что между вами ничего не было? – внимательно глядя на крестницу, спросила Валя.
Та лишь отрицательно помотала головой.
Валя разочарованно нахмурилась. Ее серые глаза немного потухли. На лбу появились морщинки. Поправив свои светлые волосы, она продолжила:
– А я-то было грешным делом подумала, что у тебя достойный мужчина появился…
После этих слов она допила содержимое своей рюмки.
– К сожалению, с этим человеком меня ничего не связывает, кроме того, что он время от времени у меня стрижется, – сказала Саша, вертя в руках пустую рюмку.
– А он и вправду настолько хорош, как мне его описывала Наташка?
– А Наталья Викторовна откуда знает эту историю? Я ее рядом в тот момент не видела.
– Ох, Сашка… Наивная ты! Наташка всегда в курсе всего, что происходит в ее салоне. На то она и хозяйка, – ласково объяснила ей крестная. – Но ты мне так и не ответила насчет этого красавчика, – не унималась Валя.
– Что я могу тебе сказать… Таких, как он, я еще не встречала. Глядя на Максимилиана, я ощущаю доверие, возбуждение, трепет… Но он не для меня. Я не чувствую себя достойной такого мужчины… – задумчиво заключила Саша.
В этот момент Валя слегка шлепнула крестницу ладонью по лбу.
– Что ты такое говоришь?! Что значит недостойна?
Саша, оторванная от своих дум, удивленно вскинула брови. Но Валя, казалось, продолжала искренне негодовать.
– Если не ты достойна, то кто же? Эти накрашенные-перекрашенные курвы? У которых вместо сердца силикон?
В этот момент Саша, шокированная лексиконом своей крестной, знаком попросила Валю говорить тише. Та подчинилась, но продолжила:
– Знаю я таких! Самодовольные и самонадеянные шлюшки, которые своим поведением совсем уронили наш женский род в мужских глазах. Выглядят как Барби, а в голове пусто и за душой ничего.