Эх, мрачно думал Ада, вот бы мне заполучить Джима Брискина. Знаменитый телевизионный комик, очень популярный: кто же не знает Джима Брискина в красном парике, Джими, радостно и весело тараторящего с экрана… Вот что нужно КУЛЬТУРЕ, подумал Ада. Но…
Но проблема заключалась в том, что на данный момент обществом управлял дебил – правда, весьма хваткий дебил, этого не отнимешь. В смысле, дебил – президент Максимилиан Фишер. И он с Джимом Брискиным не на шутку поцапался. Причем до такой степени, что президент упрятал знаменитого комика в тюрьму. И в результате Джим-Джем больше не выступал на коммерческом телевидении всех трех обитаемых планет. И на КУЛЬТУРЕ тоже не выступал. И не мог выступить. А вот Макс Фишер продолжал сидеть в своем президентском кресле и чувствовал себя замечательно.
А если вытащить Джим-Джема из тюрьмы? Тогда, подумал Ада, он из благодарности перейдет ко мне. Уйдет от своих спонсоров пива «Рейнландер» и «Калбест электроникс» на мои телеканалы. В конце концов, они же не сумели его освободить, несмотря на всякие подковерные интриги. А все почему? Потому что у них нет силы и знания. А у меня – есть.
В гостиную зашла одна из жен Ады, Тельма, встала за креслом и тоже уставилась в экран.
– Пожалуйста, не стой там, а? – вежливо попросил ее Ада. – Мне неприятно, когда со спины подходят. Я хочу видеть лицо человека, когда с ним разговариваю.
И он извернулся в кресле, чтобы посмотреть на нее.
– Лис пришел. Снова, – сообщила Тельма. – Я его видела. Он еще злобно так посмотрел на меня.
И она весело рассмеялась.
– Он такой свирепый и бегает с таким независимым видом! Прямо как ты, Себ. Эх, надо бы фильмчик про него снять.
– Так. Я вытащу из тюрьмы Джим-Джема Брискина.
Ада сказал это вслух. Он принял решение.
И набрал номер программного директора КУЛЬТУРЫ, Ната Камински. Тот сидел на Кулоне, спутнике-передатчике на земной орбите.
– Ровно через час, – приказал Ада, – все наши каналы должны начать кампанию за освобождение Джим-Джема Брискина из тюрьмы. Он не предатель, что бы там ни говорил президент Фишер. Напротив, это его конституционные права нарушены. Свобода слова в опасности! С ним поступили незаконно! Понял? Показывайте про него сюжеты, в общем, всячески рекламируйте.
И он положил трубку, а потом набрал номер своего адвоката, Арта Хевисайда.
Тельма сказала:
– Я пошла на улицу, животных покормлю.
– Давай, – разрешил Ада, раскуривая «Абдуллу», турецкую папиросу британского производства. Ему такие очень нравились. – Арт? – сказал он в трубку. – Начинай работать над делом Джим-Джема Брискина. Надо его вытащить из тюрьмы.
Юрист запротестовал:
– Себ, ты что? Да за нами после такого Фишер с ФБР будут всю жизнь гоняться! Тебе оно надо?
Ада невозмутимо ответил:
– Брискин мне нужен. КУЛЬТУРА стала слишком пафосной и помпезной – ты только посмотри, что сейчас на экране творится. Образовательные программы, программы по искусству – им нужен ведущий, причем заметный, с чувством юмора. Короче, нам нужен Джим-Джем.
Кстати, службы телемониторинга сообщали о серьезной потере зрителей. Но он не стал говорить об этом Арту, информация считалась конфиденциальной.
Вздохнув, адвокат согласился:
– Ну ладно, ладно. Понял тебя, Себ. Но ты помнишь, да, какое обвинение против Брискина выдвинули? Подстрекательство к мятежу в военное время.
– Военное время? Интересно, с кем это мы воюем?
– Как с кем? С инопланетянами. Которые в прошлом феврале вторглись в Солнечную систему. Черт, Себ, не прикидывайся. Мы на военном положении – это непреложный факт! Ты что, считаешь себя выше этого? Выше объективной реальности?
– С моей точки зрения, – уперся Ада, – пришельцы не представляют никакой опасности.
И он сердито бросил трубку. Именно так Макс Фишер и удерживает в руках верховную власть – пугает всех войной. А если подумать: какой реальный вред нанесли нам пришельцы? Да никакого. В конце концов, Солнечная система – не наша личная собственность. Как бы нам ни хотелось думать иначе.
Одним словом, КУЛЬТУРА – а вместе с ней все образовательные телепрограммы – теряла популярность, и хозяин канала Себастьян Ада должен принять меры. А может, это я старею, спросил он себя и задумался.
А потом набрал номер своего психоаналитика, доктора Ито Ясуми. Тот проживал в собственном поместье в пригородах Токио. Мне нужна помощь, признался он себе. Создатель и главный спонсор КУЛЬТУРЫ нуждается в помощи. И доктор Ясуми мне поможет.
Доктор Ясуми сидел за столом и смотрел ему прямо в лицо. И говорил:
– Ада, а может, все дело в том, что у вас восемь жен? Как по мне, так их на пять штук больше, чем надо.
И успокоительно помахал рукой – мол, сядьте, сядьте на кушетку, что вы вскакиваете…
– Успокойтесь, Ада. Горько и обидно видеть медиамагната вроде вас в таком состоянии – и из-за чего? Из-за банального стресса. Хм, а не боитесь ли вы, что президент Фишер и ФБР законопатят вас туда же, куда отправили Брискина?
И доктор Ясуми улыбнулся.
– Нет, – отрезал Ада. – Я ничего не боюсь. Я бесстрашный.
Он полулежал на кушетке, закинув руки за голову, и созерцал репродукцию Пауля Клее на стене. А может, и оригинал, кстати: хорошие аналитики зарабатывали бешеные деньги. Ясуми выставлял ему за получасовой сеанс счет на тысячу долларов.
Ясуми задумчиво протянул:
– А может, вам захватить власть? Организовать переворот, свергнуть Макса Фишера. Возьмете контроль над ситуацией в свои руки, станете президентом сами – и освободите Джим-Джема! Проблем-то…
– За Фишером стоит армия, – мрачно отозвался Ада. – Он же главнокомандующий. А генерал Томпкинс Фишеру симпатизирует. Поэтому армия ему предана. Вся.
Кстати, о таком варианте он тоже уже задумывался.
– А может, мне лучше улететь на Каллисто. У меня там прекрасное поместье, – пробормотал он.
Поместье и впрямь было прекрасное. А самое главное, на Каллисто не действовали законы США, ибо территория принадлежала Голландии.
– Так или иначе, я не собираюсь влезать в драку. Я не уличный задира, не драчун. Я культурный человек.
– Вы биофизический организм со встроенными рефлексами. Вы – живое существо. Все живые существа стремятся к одному – к выживанию. И вы, Ада, полезете в драку, если речь зайдет о вашей жизни.
Поглядев на часы, Ада сказал:
– Ито, мне пора. У меня в три часа встреча в Гаване. С кантри-певцом, он баллады поет под банджо, в Латинской Америке безумно популярен. Его зовут Рэгланд Парк. Думаю, он сумеет вдохнуть новую жизнь в КУЛЬТУРУ.
– О, знакомое имя, – кивнул Ито Ясуми. – Видел его как-то по коммерческому телевидению. Хороший артист. У него один родитель из южных штатов, другой из Дании. Молодой, голубоглазый, усы черные. Рэгз, как его называют, заводит аудиторию с пол-оборота.