– Я смотрю, вы полагаете, что Рэгз должен очень четко выражать заданные мысли, – прищурился Ада.
– Да, – покивал доктор Ясуми. – Точно и четко, как в юридическом документе. Вы, главное, не спешите. Если я прав – оно себя само собой обязательно проявит. А если нет – все это не имеет ровно никакого значения.
И он ободряюще улыбнулся.
В офисе президента Макса Фишера зазвонил телефон. На том конце провода послышался взволнованный голос генерального прокурора, в смысле, кузена:
– Макс, я тут поехал в федеральную тюрьму, ну, где Джим-Джем сидит, хотел поговорить насчет того, чтобы снять с него обвинения, ну, как ты хотел… – Тут Леон примолк. – В общем, Макс, его там больше нет.
Леон явно нервничал.
– Как это – нет? – удивился Макс – он действительно не сердился, а пытался понять, что происходит.
– Да тут Арт Хевисайд, адвокат Ада, поработал. Не знаю еще, что он там раскопал – мне нужно поговорить с окружным судьей Дейлом Винтропом. Это он подписал ордер об освобождении час назад. У меня уже назначена встреча с Винтропом. Я с ним пообщаюсь и тебе перезвоню.
– Задери меня тысяча чертей, – протянул Макс. – Мы опять опоздали!
И он повесил трубку и поднялся на ноги – предстояло многое обдумать. Что такого Ада от Брискина нужно? Непонятно, ничего не понятно…
И тут он сообразил – ну конечно! КУЛЬТУРА! Джим Брискин должен появиться на канале КУЛЬТУРА!
Он тут же включил телевизор, но со вздохом облегчения увидел там не Брискина, а какого-то исполнителя кантри, который сидел и знай себе тренькал на банджо:
Макс Фишер к свету пришел,
Звонит прокурору: «Леон Лэ, я от зла отошел,
Прикажи повернуть тот ключ…»
Макс Фишер послушал и ахнул:
– Боже ты мой, а ведь так оно и было! Именно это я и сделал!
А потом подумал: странно оно как-то все получается. Какой-то исполнитель кантри на КУЛЬТУРЕ поет на всю страну о вещах сугубо конфиденциальных. Он ведь никак, ну просто никак не мог знать о том, что думает президент…
А может, он телепат? Точно, телепат. Это все объясняет.
Певец на экране как раз вовсю тренькал на банджо и распевал о Себастьяне Ада: как тот лично участвовал в освобождении Джим-Джема Брискина. А ведь это все правда, сказал себе Макс. Когда Леон Лэ приехал в федеральную тюрьму, Брискина уже вытащили оттуда благодаря усилиям Арта Хевисайда… Да уж, интересно этого малого с банджо слушать, очень интересно. Интересно еще вот что: как так вышло, что он знает больше, чем президент?
Певец как раз допел свою балладу.
Диктор сообщил:
– Это была краткая музыкальная пауза. Перед вами выступил знаменитый на весь мир Рэгланд Парк. Мистер Парк, как вам, безусловно, будет приятно узнать, теперь появляется на нашем канале каждый час с пятиминутным выступлением. Он исполнит новые баллады политического содержания, созданные специально для КУЛЬТУРЫ и записанные в нашей студии. Мистер Парк следит за поступающими новостями и черпает из них сюжеты для вдохновения…
Макс поднялся и выключил телевизор.
Это что-то вроде калипсо, понял он. Новые баллады, говорите… Господи! Тут Фишер покрылся холодным потом. А что, если Парк споет про то, что починился Юницефалон 40-Д?!
«Сдается мне, – мрачно подумал Макс, – что о чем Парк поет – то и сбывается».
Точно. Он из этих. Из псиоников.
А оппозиция использует его в своих целях.
С другой стороны, у него наверняка тоже есть пси-талант. А что? Не было б, не долез бы он до этого кресла, ох не долез…
Потом он снова сел и включил телевизор и долго смотрел в экран, пожевывая нижнюю губу и обдумывая дальнейшие действия. Но в голову, как назло, ничего не приходило… Но еще придет, успокоил он себя. Придет обязательно, и до того, как враги озарятся идеей: а не вернуть ли нам Юницефалон 40-Д…
* * *
Доктор Ясуми сказал:
– Я понял, в чем заключается пси-талант Рэгланда Парка. Хотите узнать?
– Джим-Джема выпустили из тюрьмы, и это меня интересует гораздо больше, – отрезал Ада.
Он положил трубку на рычаг и покачал головой, словно не веря своим ушам.
– Он уже едет, – сказал он доктору Ясуми. – Прямо сюда, монорельсовым поездом. Мы отправим его на Каллисто, непременно. Потому что там не действуют американские законы, и Макс не сможет его повторно арестовать.
Что ж, время строить планы! И какие!
Ада потер руки и быстро сказал:
– Так. Джим-Джема мы будем записывать на Каллисто, у нас там спутник связи есть. Поселим его в моем имении – я уверен, ему понравится…
– Его выпустили, – сухо отозвался доктор Ясуми, – благодаря тому, что Рэгз задействовал свой талант псионика. Так что вы бы, Ада, лучше выслушали меня. Потому что сам Рэгз не понимает, что за дар ему достался. И, богом клянусь, его способности вполне могут обратиться вам во вред.
Ада неохотно проговорил:
– Ну хорошо. Скажите, что вы думаете по этому поводу.
– Между импровизированными балладами Рэгза и реальностью существует причинно-следственная связь. Рэгз поет – и это происходит на самом деле. Исполнение баллады предшествует событию, но ненамного опережает его. Понимаете? Это может стать очень опасным, особенно когда Рэгз поймет, что к чему, и решит извлечь из этого личную выгоду.
– Если это правда, – задумчиво проговорил Ада, – нужно попросить его исполнить балладу про то, что Юницефалон 40-Д починили и он снова действует.
Да. Именно. А Макс Фишер снова превратится в дублера. Никчемного человечка без власти и полномочий.
– Именно, – покивал Ясуми. – Но проблема в том, что теперь Рэгланд Парк сочиняет баллады на политические сюжеты – и он быстро поймет, в чем здесь дело. Потому что, если он споет про Юницефалон, а тот и вправду…
– Вы правы, – пробормотал Ада. – Даже Парк способен сложить два и два.
И он надолго задумался. А ведь действительно Рэгланд Парк представляет собой большую опасность, чем тот же Макс Фишер. С другой стороны, Рэгз – славный малый, с чего бы ему употреблять во зло свою силу, он же не Макс Фишер…
И все равно, все равно… негоже, чтобы человек обладал такой чудовищной властью…
Доктор Ясуми сказал:
– Нужно очень внимательно следить за тем, что Рэгланд поет, какие баллады сочиняет. Тексты нужно просматривать заранее. Возможно, вам стоит лично этим озаботиться.
– Я бы хотел как можно меньше… – начал было Ада, но тут зазвонил интерком.
– Мистер Джеймс Брискин ожидает в приемной.
– Пусть проходит! – радостно воскликнул Ада. – Он уже здесь, Ито!
И Ада лично открыл дверь кабинета. На пороге уже стоял Джим-Джем с очень серьезным выражением лица.