Я уткнулась лицом в подушку. Мне понадобилось несколько часов, чтобы уснуть.

Проснувшись, я не могла понять, наступило уже утро или была середина ночи. Без света, льющегося из окон, различить что-либо было невозможно.

На моих часах было 8.30. Утро.

Порывшись в чемодане, я вытащила свою новую розовую футболку. Мне нужно было что- то ободряющее, а розовый цвет — мой любимый. Я натянула джинсы. Потом влезла в грязные кроссовки.

Оделась я быстро. Мне хотелось побыстрее выскользнуть из комнаты, напоминавшей тюремную камеру.

Приоткрыв дверь спальни, я выглянула в холл. Никого. И тут напротив моей комнаты я увидела маленькое оконце, которое не заметила вчера вечером.

Яркий солнечный луч пробивался сквозь пыльное стекло. Я выглянула наружу.

Над кипарисами висел густой туман, вызывая мягкое, розоватое свечение над всей этой сырой землей. Пылающий туман превратил болото в мистическое, нереальное место. Что- то фиолетовое затрепетало на ветке ближайшего дерева. Фиолетовая птичка с оранжевым клювом. Я никогда раньше не видела такой.

Потом я снова услышала странные, пугающие меня звуки. Ужасный вой. Резкие крики. Их издавали животные, скрывающиеся в болотах. Звери, которых я, вероятно, не видела никогда в жизни. Болотные существа. Чудовища. Я содрогнулась. Потом отвернулась от окна и направилась в комнату Кларка.

Я постучала в дверь:

— Кларк!

Ответа не последовало.

— Кларк?

Тишина.

Я ворвалась в дверь и закричала: простыни на кровати были смяты, словно после борьбы. И теперь от Кларка ничего не осталось, ничего, кроме мятой пижамной куртки, лежащей поперек кровати.

7

— Не-е-ет! — в ужасе закричала я.

— Гретхен, что с тобой?

Кларк вышел из туалета. На нем были футболка, бейсболка, кроссовки и пижамные штаны.

— Ух… Ни-ничего, — стала я заикаться, а сердце никак не могло успокоиться и билось как бешеное.

— Тогда почему ты кричала? И почему так странно выглядишь?

— Я странно выгляжу? Это ты странно выглядишь, — отрезала я и показала на его пижаму. — Где твои брюки?

— Не знаю. — Он покачал головой. — Я думаю, что мама по ошибке могла упаковать их в твой чемодан.

Так, мне надо перестать пугаться этого старого дома. Это у Кларка богатое воображение, а не у меня, напомнила я себе снова.

— Пошли в мою комнату, — сказала я, — поищем джинсы.

По дороге вниз на завтрак Кларк остановился и выглянул в окно. Туман рассеялся. Растения в капельках росы сверкали на солнце.

— Выглядит довольно мило, правда? — пробормотала я.

— Да, — согласился Кларк, — довольно противно.

Кухня тоже выглядела довольно противно. Тут было темно, почти так же, как вчера вечером. Но задняя дверь была открыта, и несколько солнечных лучей плясало на полу и на стенах.

Сквозь открытую дверь до нас доносились звуки болота. Но я старалась не слышать их.

Бабушка стояла у плиты с лопаточкой в одной руке и огромной тарелкой черничных блинов в другой. Увидев нас, она отложила лопатку и тарелку, вытерла руки о свой блеклый фартук в цветочек. Потом обняла нас по очереди и пожелала доброго утра, испачкав при этом Кларка тестом, из которого пекла блины. Я показала на пятна на его рубашке и захихикала. Но потом взглянула на свою футболку, новенькую розовую футболку, тоже всю заляпанную черничными пятнами.

Я стала озираться в поисках чего-нибудь, что могло помочь мне отстирать футболку. Но кухня была одно сплошное несчастье. Потеки теста заливали плиту. Тесто со стола стекало на пол.

Потом я присмотрелась к бабушке. Она тоже выглядела не лучшим образом. На лице — синие и белые полосы. Мука и черничный сок заполнили каждую морщинку на ее сморщенных щеках. Мука была на носу и на подбородке.

— Хорошо спали? — улыбнулась она, и от ее глаз побежали лучики морщинок. Тыльной стороной ладони она поправила прядь седых волос, упавшую на глаза. Теперь шарик черничного теста угнездился в ее густых волосах.

— Я отлично, — голос дедушки гремел, напоминая крики с болота. — Всегда хорошо сплю. Здесь так тихо и мирно.

Я не сдержала улыбки. Может, и хорошо, что дедушка плохо слышит, подумала я.

Дедушка вышел во двор, а мы с Кларком стали отмываться. Потом заняли места за столом.

Посередине стола стояла тарелка с черничными блинами. Эта тарелка была еще больше, чем та, которую бабушка держала в руках. И на ней тоже возвышалась высокая гора блинов.

— Бабушка, наверное, думает, что мы совсем голодные, — наклонился ко мне Кларк. — Этого же хватит на пятьдесят человек.

— Ох, знаю, — простонала я. — И нам придётся съесть их все. Иначе она обидится.

— Думаешь, придется? — поперхнулся Кларк.

Что мне нравится в моем брате, так это то, что он верит всему, что ни скажи.

— Угощайтесь! — прощебетала бабушка, принося еще две тарелки блинов на стол. — Не стесняйтесь.

«Почему бабушка наготовила столько блинов? — подумала я. — Нам никогда столько не съесть. Никогда!»

Я положила еще один блин себе на тарелку, а бабушка навалила с десяток в тарелку Кларка. Он позеленел.

Бабушка села с нами, но ее тарелка осталась пустой: она не взяла ни одного блина.

«Столько блинов, а она не взяла ни одного. Не понимаю, — подумала я, — просто не понимаю».

— Что ты читаешь, дорогой? — показала она на свернутый комикс, торчавший у Кларка из кармана его джинсов.

— «Чудище из грязи», — ответил он, не переставая жевать.

— О, как интересно! — воскликнула бабушка. — Я обожаю читать. И дедушка Эдди тоже. Мы все время читаем. Очень любим детективы. Дедушка всегда говорит, что нет ничего лучше детективов.

Я выскочила из-за стола, только теперь вспомнив, что подарки бабушке и дедушке еще лежат в моем чемодане. Книги! Детективы! Папа рассказывал, что они их любят.

— Сейчас вернусь! — Я бросилась наверх.

Я бежала подлинному, продуваемому сквозняками холлу в свою комнату. Потом услышала шаги и остановилась. Кто бы это мог быть? Когда на стене появился темный силуэт, мой рот открылся от изумления. Здесь был кто-то еще.

И он крался за мной.

8

Прижавшись спиной к стене, я затаила дыхание и прислушалась.

Тень скрылась из виду. Все еще не решаясь дышать в полную силу, я заглянула за угол. Тень медленно двигалась вдоль зеленой стены, уменьшаясь по мере того, как удалялись шаги.