– Люся переброшена на другой объект… – повторил Маркиз уже озвученную версию и посыпал подробностями:
– Салон подводного массажа «Дикая анаконда». Сдача завтра, а солярий не тонирован! И бассейн не отделан плиткой! Вы представляете, какой кошмар? Заказчик прилетает ночным рейсом из Куала-Лумпура, брошены все силы… Люся, как наиболее опытный специалист…
– Я доверяла этой женщине! – воскликнула теща. – А вам я не доверяю! Мне не нравится ваше лицо!
Маркиз схватился за сердце и проговорил полным скорби голосом:
– Желание клиента – закон! Мы немедленно покинем вашу квартиру, мадам, и после ваших слов мне придется сделать себе харакири! Только одна, последняя просьба обреченного на смерть… Убедительно просим не приближаться к этой стене ближе чем на полтора метра! Я успел нанести на нее слой специального мадагаскарского обойного суперклея повышенной степени схватываемости, через полчаса он войдет в стадию глубокого лизинга и будет схватывать все, что находится в пределах зоны досягаемости. Особенно опасен для женщин старше сорока…
На Венином лице появилось странное мечтательное выражение. Должно быть, он живо представил тещу, схваченную суперклеем и намертво прилипшую к стене.
– Делайте что хотите, – поджав губы, проговорила теща и отступила к дверям своей комнаты, опасливо поглядывая на намазанную клеем стену. – Но запомни, Вениамин, я тебя предупреждала! Это аферисты! И по крайней мере, проверь у них паспорта!
– Вам какие? – Леня полез в карман комбинезона. – Общегражданские, заграничные, дипломатические? Могу предъявить также паспорта граждан Евросоюза, водительские права и карточки социального страхования…
– Да тетенька, вы не сомневайтесь, – вступила в беседу Лола. – Мы вам все сделаем в самом лучшем виде! Когда нас Парфен Кузьмич нанимал, председатель колхоза, так мы ему горницу так отделали – он в нее и входить-то стеснялся, на сеновале ночевал!
Теща скрылась в своей комнате и громко хлопнула дверью, выразив этим звуком все, что думала о нахальных мастерах. Веня облегченно вздохнул и заторопился на работу.
– Вы уж тут как-нибудь сами, – проговорил он напоследок. – Софья Сигизмундовна – она, конечно, женщина трудная, но если с ней не спорить, то, в общем, ничего… во всяком случае, на самом деле она не совсем такая, какой она вам покажется, когда вы ее поближе узнаете!
– Разберемся! – гаркнул Маркиз, взяв большой малярной кистью на караул.
Не лишним будет объяснить, для чего славным наследникам Остапа Бендера, виртуозам легкой наживы и мастерам безболезненного отъема денег у богатых и очень богатых, пришлось облачиться в рабочие комбинезоны и переквалифицироваться в специалистов кисти и мастерка. Разумеется, это произошло не потому, что они устыдились своего легкомысленного образа жизни и решили встать на светлую дорогу трудового перевоспитания. Также это случилось и не из-за невероятного повышения расценок на труд маляров и штукатуров. Все дело было в расположении Вениной квартиры.
Эта квартира находилась прямо под теми апартаментами, откуда нужно было похитить снимки, компрометирующие заказчицу. А так как один специалист уже побывал в квартире шантажиста и не нашел злополучные снимки, Леня пришел к выводу, что перед активной стадией операции нужно провести тщательное наблюдение за подозрительной квартирой. И самым лучшим наблюдательным пунктом будет квартира ниже этажом.
Как только за Веней захлопнулась дверь, Маркиз подтащил к стене складную стремянку и вскарабкался под потолок. Устроившись поудобнее на верхней площадке, он достал из кармана крошечное сверло и бесшумно ввинтил его в потолок. Внизу, у основания стремянки, Лола, изображая трудовой энтузиазм, старательно размечала рулон обоев.
Не успел Леня пропустить в отверстие тоненький световод с миниатюрной телевизионной камерой на конце, как от двери раздался подозрительный голос Софьи Сигизмундовны:
– А что это вы там делаете?
Вредная тетка смотрела на странный прибор в Лениных руках.
– Непременное условие качественной обработки потолка в наши дни, – мгновенно отрапортовал Маркиз, – это точное определение горизонтальных координат и высоты объекта а над уровнем моря. Именно этим я сейчас и занимаюсь. Без точного определения невозможно высококачественное покрытие. Как вы видите, это трудная работа, требующая большой чистоты эксперимента, так что я попросил бы вас не нарушать герметичности помещения!
– Это в каком же смысле?
– В смысле закрыть дверь комнаты. Желательно с той стороны.
– Это что же творится? – Софья Сигизмундовна задохнулась от возмущения. – Это значит я в собственной квартире должна выслушивать такое хамство?
– Где вы видите хамство, мадам? – воскликнул Леня, свесившись со стремянки, как обезьяна с пальмы. – Я только хочу точно соблюсти условия технологического процесса, чтобы максимально полно осуществить ваши требования к качеству ремонта! Так что если вы непременно желаете присутствовать – это ваше неотъемлемое право. А то, что при этом качество будет несколько ниже – ну что ж, желание клиента – закон… Вот только еще один момент, о котором я должен вас предупредить… – и он сделал многозначительную паузу.
– Ну что еще? – недовольно осведомилась Софья Сигизмундовна.
– Вопрос профессиональной вредности… при этой работе мы пользуемся веществом «антикусин», которое может нанести вред человеческому организму. Оно способствует бесконтрольному размножению свободных радикалов. Мы с напарником к этому уже привыкли, – он покосился на Лолу, как ни в чем не бывало резавшую обои. – Мы кое-как справляемся с этими радикалами, а для неподготовленного человека это может иметь очень неприятные последствия…
Софья Сигизмундовна ничего не ответила и вылетела из комнаты, как пробка из бутылки теплого шампанского.
– Не даст она спокойно поработать, – одними губами прошептала Лола, покосившись на дверь.
Действительно, из-за двери доносился отчетливый шорох, выдававший присутствие там любопытной тетки.
Мужчина в аккуратном строительном комбинезоне вышел из подъезда в сопровождении напарницы. Консьержка при виде парочки встрепенулась и хотела было что-то спросить, но наткнулась на взгляд мужчины и передумала. В полном молчании трудящаяся пара прошла вдоль дома, свернула в переулок и села в машину – неброский серый «опель-вектра». Машина была не так чтобы дорогая, но в хорошем состоянии, и постороннему человеку было бы немного странно видеть простых работяг на такой машине. Им подошел бы скорее какой-нибудь старенький обшарпанный микроавтобус. Но в этот момент в переулке никого не случилось, кроме обычного полосатого помойного кота, который шел по своим собственным, чрезвычайно важным делам и только скользнул по машине равнодушным взглядом желто-зеленых глаз.
Всю дорогу Лола молчала, причем это не было умиротворенное молчание влюбленной после ласк или удовлетворенное молчание человека, отдыхающего после удачно выполненной работы. Лола молчала активно. Она наливалась злостью и едва сдерживала ее, эту злость, чтобы она не перелилась через край, как молоко, забытое на плите. Она нанизывала свои обиды на невидимую нить и следила, чтобы эта нить не порвалась.