Оставшаяся в живых сестра-близнец медленно сходила с ума от своих прошлых грехов и потерь. Она искала пропавшую дочь и ненавидела женщину, у которой все было хорошо, хотя та и не знала матери. Этой женщиной была ее ни о чем не подозревавшая соперница Рина-балерина. – Шерлок Холмс со смаком произнес сценический псевдоним примадонны.
– Но что заставило Мину прибегнуть к убийствам столько лет спустя? – спросила Ирен.
– Две вещи. – Шерлок Холмс достал из кармана старую трубку из можжевелового корня и начал ее раскуривать.
Пока он этим занимался, все присутствующие затаили дыхание. Наконец детектив запыхтел трубкой, и над розовыми лилиями, стоявшими на столе рядом с ним, поплыли клочья дыма. Судя по легкой улыбке мистера Холмса, он ощущал напряженное ожидание присутствующих, сгорающих от любопытства.
– Первое: странная смерть Вашингтона Ирвинга Бишопа, каталептика, имевшая место в мае. Причиной смерти сочли врачебную ошибку. Мисс Нелли Блай крайне сожалела, что эта история произошла в ее отсутствие: в то время у нее были другие дела в Европе. Гибель знаменитого менталиста была именно тем сюжетом, ради которого она отдала бы все на свете. Вернувшись в Нью-Йорк в конце июня, она все равно занялась этим делом.
Второе: та же самая мисс Нелли Блай наткнулась на старые афиши из коллекции мистера Бишопа. Она удивилась, найдя в них свидетельства нью-йоркского прошлого своей европейской знакомой. Газета, в которой работает мисс Блай, «Нью-Йорк уорлд», недавно была приобретена новым издателем. Он стремится создавать новости, а не только сообщать о них. Мисс Блай была исполнена решимости доказать своему редактору Джозефу Пулитцеру, что она для него настоящая находка. Она находила смерть мистера Бишопа весьма странной и считала, что обстоятельства, при которых он скончался, весьма способствовали злодеянию.
– И я была права. – Пинк откинулась на спинку стула со вздохом удовлетворения и скрестила руки на груди.
Я метнула гневный взгляд в ее сторону, тогда как Ирен не сводила глаз с Шерлока Холмса.
Он сделал долгую паузу, снова затянувшись трубкой. Затем снова заговорил, выдыхая при каждом слове синий дым:
– И вы были неправы.
Теперь примадонна бросила на Пинк мимолетный взгляд.
– Странные события, сопутствовавшие преждевременной кончине мистера Бишопа, вдохновили пару безумцев с одинаковой манией. Тогда-то им и пришла мысль убивать артистов в тот момент, когда они выступают со своим номером.
Что касается мотива и причины, по которой он возник именно в это время… Но сначала мне придется задать несколько вопросов миссис Нортон, если она согласна ответить на них.
– Я расскажу все, что знаю, – осторожно произнесла Ирен, опасаясь подвоха.
– Я перенесу вас, мадам, именно в тот день, который вам так не хочется вспоминать. В тот день, из-за которого маэстро расстался со своей скрипкой Гварнери. Он отдал ее вам, наложив на себя эту епитимью за то, что отнял у вас память. Правда, он хотел таким образом спасти ваш голос, не так ли, мистер Штуббен?
Длинные седые волосы старика упали ему на лицо, когда он кивнул в знак согласия.
– Великолепное искупление, сэр, – добавил мистер Холмс. – Я играл на ней недавно – всего несколько минут. Думаю, именно звук скрипки, – тут он взглянул на Ирен, – вызвал первый проблеск, а в результате в конечном счете пробудились воспоминания, которые так долго дремали.
Ирен была удивлена тем, что знаменитый сыщик приписывает себе первое прикосновение к струнам ее давно погребенных воспоминаний. Она хотела возразить, но он продолжил свой рассказ, и момент был упущен.
– Вы нашли ту юную девушку в ванне мертвой, – обратился он к Ирен. – Она была вашей ровесницей и коллегой. Петуния перерезала себе вены бритвой, почти до самого локтя…
– Откуда вам это известно?
Он пожал плечами.
– Вы закричали. Вас охватил ужас при виде кровавой воды в ванне. Станете это отрицать?
– Нет.
– Но теперь вы в состоянии все вспомнить?
Ирен бросила на меня усталый взгляд, в котором торжество смешалось с давним ужасом. «Он не знает, Нелл, – мысленно сказала она мне. – Он может делать свои выводы насчет девушки, умершей много лет назад, но не знает, что мы вернули мне память».
– Могу попытаться, – ответила она детективу.
– Я знаю, что вы нашли ту девушку. Знаю, что от шока вы закричали, а потом лишились голоса. И хочу спросить: кто нашел вас?
– Что? – Моя подруга совершенно растерялась.
– Насколько я понимаю, ваши крики кого-то встревожили. Кто же прибежал первым? Кто нашел вас рядом с мертвой девушкой?
Ирен заморгала, глядя на афиши, окружавшие нас, словно надеялась, что один из художников мог изобразить эту сцену. А может быть, она советовалась с Небесами, что случалось с ней крайне редко.
Затем она обвела взглядом всех мужчин, сидевших за столом.
Я заметила, что все они высокого роста: Чудо-профессор, маэстро, даже полисмен и агент Пинкертона. Кстати, судя по возрасту первых двух, они вполне могли быть причастны к процессам над мадам Рестелл, ее арестам, тюремному заключению и, наконец, смерти.
Отпечаток на портьере, обнаруженный мистером Холмсом в комнате, где проходил спиритический сеанс, был оставлен изуродованной рукой. И у профессора Ламара, и у маэстро руки были скрючены возрастным артритом.
– Несчастье произошло в театральных меблированных комнатах, – медленно вспоминала Ирен. – Почти все мы жили там вместе. Профессор. Маэстро. Леди Хрюшка.
Женщина! Кто, кроме женщины, смог бы понять боль Мины? Леди Хрюшка, как выяснилось, знала тайную, постыдную историю каждой представительницы труппы. Любая девушка, попавшая в беду, охотно исповедовалась этому созданию под вуалью, похожему на монахиню, которой было отказано в нормальных человеческих радостях.
Слава богу, маленькая Эдит резвится сейчас в парке вместе с миссис Макджилликади! Бедное дитя, еще одна дочь со скандальной биографией!
– Кто вас нашел? – настаивал мистер Холмс, как адвокат в суде. Сейчас он чем-то напоминал Годфри.
Может быть, это прояснило туманную память Ирен.
– Тим, – выговорила она уверенно, как свидетель, дающий показания в суде. – Меня нашел Крошка Тим.
Все мы дружно вздохнули. Хотя никто не понимал, что означает признание примадонны, было ясно, что именно его добивался мистер Холмс.
Сыщик выдохнул бесконечную струю синего дыма.
– Во время долгих поисков матерей, – отметил он, – ни слова не было сказано об отцах.
Ирен прижала руку ко рту, затем отняла ее и заговорила:
– Значит, близнецов Германн не обязательно соблазнили мужчины из светского окружения их матери. Я полагала… все мы полагали… Легче обвинять в подлости одного из светских фатов, нежели кого-то из нашего круга?