Мы еще продвинулись буквально на пару сантиметров, но разом остановились, когда к хору басов вдруг присоединилось сопрано. Мы с Годфри схватились в темноте за руки. Слова различить не представлялось возможным, но тембр голоса Ирен был так же узнаваем, как звуки виолончели среди скрипок.
Я слышала, как несчастные твари мычали и шевелились в далеких загонах. Присутствие тысяч и тысяч их предшественников пропитало это пустое здание металлическим запахом пролитой крови. Это был морг для животных, зрелище душераздирающее, даже в большей степени, чем известное парижское учреждение [94] , привлекавшее толпы зевак. Не превратится ли это место в обычный морг до наступления утра?
Я заметила, как что-то сверкнуло в руке Годфри. Это был кинжал Черного Отто.
Мы приблизились на достаточное расстояние к источнику света за грязными стеклами, чтобы разглядеть друг друга, но дальше идти не осмелились, чтобы не вспугнуть тех, кто находился внутри. Мы замешкались, а я посмотрела на крышу офиса и потянула Годфри за рукав.
Он поднял голову и увидел то, что видела я. Темная скрюченная фигура, напоминавшая огромную обезьяну, нахохлившаяся, словно какая-то тропическая птица. Это существо глядело на нас, как на экспонаты в музее.
Пока мы готовились к следующему рывку, внутри что-то восстало из тьмы и смешалось с ней, а потом на пол свалилось чудовище с горбом, которое отчаянно размахивало руками.
Годфри подскочил к двери, но не стал сразу врываться, а остановился и прислушался, а затем стекло всех трех видимых окон офиса разорвалось на множество осколков, которые полетели в разные стороны, словно крошечные ледяные кинжалы. Одна из теней метнулась наружу, но Годфри схватил существо за шею и повалил на пол.
Люди или чудовища вываливались из крошечной комнатенки, не считая Квазимодо, который все еще боролся с кем-то на полу… Раз, два, три, четыре, пять.
Раздался выстрел, и пуля лязгнула о какой-то металлический предмет вдалеке.
Я пригнулась, поскольку в этой битве для меня не нашлось соперников. Возможно, я смогу напугать или удивить врагов чуть позже. Несмотря на хваленое желание джентльменов защитить меня, сейчас, когда друзья и враги схлестнулись в битве не на жизнь, а на смерть, на меня уже никто не обращал внимания. Первая пара борющихся покатилась ко мне, зацепив в процессе мои юбки и чуть было не втянув и меня в свой клубок, а потом укатилась прочь.
Я ощупала пол вокруг себя. Руки наткнулись на какую-то железяку, тяжелую и такую ржавую, что я чуть было не расчихалась от металлической пыли, которая осела на перчатках. Я подняла находку, пытаясь принять вертикальное положение, несмотря на тяжелый предмет в руках, а потом поковыляла, пошатываясь, вдоль стены.
Внутри в тусклом свете какие-то фигуры корчились, как демоны Судного дня. Я подумала о Мэри Джейн Келли [95] , чье изуродованное тело нашли в ее же комнате в Уайтчепеле, и о той бойне, что там произошла. Я съежилась, да-да, съежилась у тонкой деревянной стены.
И тут до меня долетел пронзительный крик. Так кричат раненые животные и дети, поэтому я, несмотря на свой страх, влетела в открытые двери.
Я остановилась и зажмурилась, глядя на свет фонаря. Когда глаза привыкли к искусственному освещению, то я увидела Ирен, которая держала в руках пистолет намного больше, чем тот малютка, с которым она обычно ходила. За ее штанину цеплялась черноволосая девочка в светлом платье и кружевных чулках, а перед ними, словно статуя, замер какой-то верзила.
– Нелл! Сзади! – крикнула Ирен, поднимая пистолет на уровень плеча.
Я резко повернулась, причем тяжелый металл придал мне ускорение, и ударила в живот нападавшего, какого-то мужчину угрожающих размеров со злыми глазами и кулаками наготове.
Я продолжила поворот, практически теряя равновесие… как раз вовремя, чтобы въехать железякой по башке еще одному злодею, собиравшемуся отбросить меня в сторону. В итоге я повалилась на пол, словно мешок с камнями.
Случившееся меня поразило. Я не успела прийти в себя, как Ирен уже пронеслась мимо, целясь в кого-то и стреляя. Звуки выстрелов гремели, как взрывы, на пустой скотобойне. Пара черных атласных туфелек остановилась у моего носа.
– Ой, – раздался тонкий испуганный голосок. – С вами все в порядке?
Я села.
– Главное, что с тобой все в порядке, – сказала я, улыбаясь худенькой девочке, несмотря на внезапную сильную головную боль. – Какое милое платьице.
Девочка напоминала тоненькую иву; у нее были маленькие дрожащие губки и большие темные глаза, в которых плескалось одиночество. Я обняла ее и перестала беспокоиться. Если Ирен со своим пистолетом опередила меня, то мне уже ничто не угрожает. Маленькая Консуэло сообщила:
– Это был хороший бросок диска. Знаете, я изучала историю греческих Олимпийских игр. А вы танцевать умеете? Мадам Ирен обещала меня научить.
Я оглянулась и посмотрела в открытую дверь. В огромном темном и пустом помещении какие-то фигуры, чернее самой темноты, разбегались, как чудовища из снов, когда рассеется ночной кошмар.
Некоторые же фигуры вошли через дверь обратно. Оказалось, что это Годфри, Шерлок Холмс, Квентин и Ирен, которая казалась раздраженной.
Ну вообще-то все они посматривали на меня неодобрительно.
За исключением Консуэло. Дети зачастую куда мудрее взрослых.
Если направить энергию в правильное русло, то можно добиться всего, чего угодно.
Принцип Нелли Блай
Из дневника Нелли Блай
Англичанина или щеголя можно пришпоривать лишь постольку-поскольку.
Квентин исчез с горизонта. Его не оказалось в отеле, и он не оставил никакой записки о своем местоположении. Тогда я зашла в гостиницу Шерлока Холмса. Ну еще бы! Этого тоже нет!
Дальше я позвонила в отель «Астор», но выяснила, что миссис Нортон и мисс Хаксли также отсутствуют.
Отлично. Здесь пахло французскими духами, а еще предательством. Предателя звали Квентин, и теперь я понимала: мой английский шпион, по совместительству любитель гувернанток, исчез. А как рьяно он обшаривал вместе со мной трущобы в поисках доказательств торговли младенцами… Но вот подвернулось настоящее дело, и все – прощай, Нелли Блай.
Не могу сказать, что я удивилась. Я всегда знала, что он прибыл в Америку исключительно с целью удержать меня от кое-каких поступков. Может, мои слова и прозвучат тщеславно, но я понимаю, что представляю опасность для некоторых людей как в Америке, так и за ее пределами, поскольку меня не остановить.