Стены украшали тяжелые резные панели и гобелены с изображением охотничьих сцен. Эти украшения не только услаждали взгляд, но и защищали хозяев от холода и промозглой сырости – причины многих ранних смертей и болезней. На противоположной стене блестели рыцарские доспехи, которые, судя по всему, пережили не одну схватку. Скорее всего, они заняли это место еще при старом графе.
Рядом с доспехами высился огромный камин, над которым висели оленьи рога. Подле него на полу лежала медвежья шкура. Несколько изящных стульев, богато украшенный стол и два массивных серебряных подсвечника. Признаться, богатая красота вещей меня изрядно удивила. Прошедшие войны сильно отразились на королевских подданных, и большинство дворян так обнищали, что не имели ни досуга, чтобы предаваться роскоши, ни средств на ее приобретение. Надеюсь, вы представили себе кабинет, а теперь…
Теперь я вынужден описать то, что казалось кошмаром. Рядом со столом лежал молодой граф. Было нелегко подойти к его телу, но де Брег так красноречиво нахмурился и заломил бровь, что не оставил мне выбора.
Я не мог представить, что за человек или зверь совершил подобное злодеяние! Голова графа была отделена от туловища и покоилась в его ногах. Руки покойного сложены крестом на вскрытой груди. Да, кто-то разрезал грудь графа и вырвал сердце. Оно лежало на столе, испачкав кровью развернутый свиток. На одной из стен виднелись кровавые, начинавшие подсыхать подтеки…
– Господи… – прошептал я.
– Да, Жак… – задумчиво протянул Орландо и опустился на колени перед телом. – Кто-то здесь здорово потрудился.
Неожиданно раздался глухой стук. Я резко обернулся и схватился за кинжал, а де Брег лишь зашипел и выругался. Как выяснилось, это был звук падающего тела. Один из слуг не выдержал и упал в обморок.
– Уберите его отсюда! – недовольно скривился шевалье. – Еще одно такое падение, и мы все умрем от страха!
Управляющий распорядился унести слугу, а сам подошел к нам и замер, будто хотел что-то сказать, но не осмеливался потревожить де Брега, который внимательно осматривал тело. Орландо поднял взгляд и спросил:
– Скажите, мой друг, а как был убит старый граф?
– Мне страшно это вспомнить, сударь, но…
– Рассказывайте, – кивнул де Брег.
– Его убили так же, как и молодого графа, – обреченно выдохнул старец.
– Вы хотите сказать, что ему тоже отрезали голову и вырвали сердце?
– Да, сударь. Эта смерть так потрясла нас, что Лион де Буасси обратился с просьбой о помощи к господину аббату…
– Это мне известно. Очень… Очень мило. Где умер старый граф?
– Здесь же, – глухо ответил старик. – В этой комнате все и случилось. Признаться, нам стоило больших трудов очистить комнату от крови.
– Да, я уже заметил, что один из гобеленов не подходит к двум остальным.
– Он был так испачкан кровью, что мне пришлось его убрать и заменить другим.
– Когда вы видели Лиона де Буасси в последний раз? Живым, разумеется.
– Около полуночи, сударь. Я знал, что он любит засиживаться над книгами своего отца, и осмелился потревожить, чтобы решить один вопрос, касающийся предстоящей охоты.
– Когда вы собирались на охоту?
– Послезавтра.
– Мда… Кто-то преуспел в этом деле и устроил охоту на графа.
– Это нечистая сила, сударь! – Старик осенил себя крестным знамением и оглянулся.
– Нечистая сила? Вот как! Это становится интересным. Кто же именно?
– Люди… Люди говорят, что какой-то чернокнижник навлек беду на род Буасси.
– С какой стати неизвестному бездельнику заниматься судьбами этих несчастных?
– Не знаю, сударь, – покачал головой старик.
– Не знаете или не хотите об этом говорить? – покосился на него де Брег.
– Н-не знаю.
– Ну что же… Раз так, то… прикажите подать завтрак.
– Завтрак?!
– Разумеется. Вы же не думаете, что мы с моим помощником станем поститься?
– Да… Конечно. Я тотчас распоряжусь, – запинаясь, произнес управляющий и попятился, словно перед ним возник дьявол. Он бросил взгляд на Орландо и быстро удалился, аккуратно прикрыв за собой дверь. Де Брег довольно хмыкнул и повернулся ко мне:
– Что скажете, мой друг?
– Это ужасное зрелище… – прошептал я, с трудом отводя взгляд от убитого.
– Согласен, это не самое приятное, что мне доводилось лицезреть в графских покоях. Я не об этом вас спрашиваю.
– О чем же?
– Жак, а вы ничего странного не заметили?
– Сударь, графу отрубили голову, положили в ногах, а после вырвали сердце! Разве это не странно?
– Если быть точным, Жак, то ему сначала вырезали сердце, а уж потом отрубили голову. На это указывают следы крови. Если вы будете чуть внимательнее, то сможете убедиться в моей правоте. Не скажу, что это обычный поступок для убийцы, но мне интересно другое.
– Что вас интересует, де Брег?
– Во-первых, как вам понравился невнятный лепет старика про оруженосца, который так поразился увиденному, что удалился от тела, которое обязан охранять денно и нощно?!
– Человек увидел своего хозяина мертвым… – попытался объяснить я, но шевалье меня не дослушал и продолжил:
– Где книги, о которых вспомнил управляющий? Если не ошибаюсь, граф читал. Я что-то не вижу фолиантов на столе. И наконец – что за бред о чернокнижнике, который проклял род Буасси!
– Он проклял не просто так… – заметил я.
– Разумеется, была какая-то причина. Стал бы он связываться! Причина… Хм… Причина, о которой, позволю себе заметить, старик очень не хочет рассказывать.
– Возможно, это очень личное.
– Сейчас, мой друг, все личное осталось в прошлом. Разумеется, если мы хотим выяснить причины этого злодеяния. Ладно, об этом мы поговорим чуть позже. После завтрака.
– Сударь, как вы можете думать о еде?
– Не знаю, – он вздохнул, развел руками и осмотрелся, – но на голодный желудок я не умею думать. После завтрака мы вернемся и осмотрим еще раз.
– Надо позвать священника, – выдавил я, чувствуя, как к моему горлу подкатывает тугой комок.
– Успеется. Лион де Буасси уже никуда не торопится. Идемте! Кстати!
Де Брег неожиданно остановился и, прищурившись, окинул меня с головы до ног:
– Раздери меня дьявол, Жак, но вам пора бы сменить свой наряд! Вы совсем не похожи на моего помощника.
– Господи, как вы можете говорить о таких вещах?! – искренне возмутился я.
– Разве смерть графа – это причина выглядеть как разбойник с большой дороги? Жак, не нужно хмуриться! Когда вы сердитесь, то становитесь похожи на моего знакомого, который так рвался послужить Богу, что обрюхатил двух монашек. Не помню, чем закончились его приключения, но, полагаю, довольно скверно. Идемте, вам надо подышать свежим воздухом и проветриться! На вас лица нет. Съездим в город, а заодно наведаемся к портному и кузнецу-оружейнику.