Пока все ели Ягдхазбенд с восторгом говорил об отваге и неутомимости русских исследователей, которых встречал в этих горах в прежние годы.
– Правда, те русские были не учёные, как вы, а военные. Мы были врагами, и тем не менее искренне радовались каждой нашей встрече. Обычно мы сталкивались в безлюдных диких местах, как здесь, и всегда делились друг с другом всем, что имели.
Ягдхазбенд вспоминал, что, несмотря на крайнюю примитивность снаряжения и скудность питания, те – прежние русские чувствовали себя более чем комфортно в суровых местных условиях. А о таких солдатах, как казаки, любой офицер может только мечтать.
Часть своего восторга Ягдхазбенд адресовал Одиссею и его измученной команде, в которых видел продолжателей дела прежних русских исследователей.
Вся эта подчёркнутая галантность, рыцарская учтивость, будто сошла со страниц хроник бургундского двора XV века. Конечно, это была в определённой степени игра, однако не расчётливое притворство. Создавалось впечатление, что англичанин действительно не испытывает ненависти к русскому коллеге. Разговор их был вполне приятельским. Хотя временами всё же возникала взаимная напряжённость. Это случалось, когда разговор касался острых геополитических противоречий.
– Наши военные с тревогой отмечают улучшение вооружения и повышение военного искусства пуштунов, – многозначительно сообщил Ягдхазбенд. – Вооружённые современными винтовками горцы осуществляют рейды через северо-западную афгано-индийскую границу. Эти рейды превращаются в форменные вторжения, проводящиеся с большим тактическим искусством.
– Вы сами учите своих врагов, охотно вербуя патанов в свои территориальные войска, – заметил англичанину Луков.
– Но теперь пуштуны с надеждой смотрят на Восток! – воскликнул англичанин. – Речи Амануллы-хана в Джелалабаде о возможности джихада против Англии до предела накалили обстановку в зоне племен. Количество рейдов пуштунов в глубь британской территории сразу резко возросло. Пуштуны до того распоясались, что стали похищать дочерей и жён британских чиновников, чего раньше никогда бы не посмели, прекрасно зная, что возмездие будет самым суровым. Но мы не можем сейчас бросить все силы против горцев, так как вынуждены держать войска в Индии в состоянии боевой готовности, и даже требовать новых пополнений из метрополии, чего на моей памяти никогда не было. А всё потому, что в наших индийских провинциях усиливается пропаганда в пользу какого-то красного принца, грозя разжечь пожар широкомасштабного восстания сродни тому, что мы пережили в 1857-м, когда нам с огромным трудом удалось усмирить сипаев. Не трудно догадаться, почему этот принц зовётся «красным», и откуда ожидать его прихода…
Как профессиональный востоковед, Одиссей уверенно вёл дискуссию с англичанином:
– Извините, сэр, политика, конечно, не так интересует меня, как наука. Но всё же хочу заметить вам, что британцам в Индии при любых проблемах мерещится призрак русской угрозы на Востоке. Тем не менее, раньше вашему колониальному правительству ничто не мешало осуществлять карательные операции против приграничных пуштунских племен под лозунгом обеспечения безопасности населения правобережья Инда. Что же вам мешает на это раз?! Неужели мифическая красная угроза?
Ягдхазбенд пояснил:
– В последнее время кто-то щедро оплачивает шумную компанию в международной прессе, направленную против образа Великобритании. В глазах всего мира нас выставляют кровожадным агрессором. Газеты пишут, что наши солдаты ведут себя в пуштунских селениях с жестокостью цивилизованных варваров. Всё это выставляется как избиение вооружённых допотопным оружием несчастных туземцев с помощью самых современных технологий уничтожения. Репортёры рассказывают об обстрелах деревень из горных орудий и пулемётов, использовании отравляющих газов. Смакуют подробности варварских бомбёжек высокогорных селений нашими самолётами. Авторы статей сетуют, что в прежние времена «большой игры», когда русские и англичане боролись за влияние на буферные государства, никто не позволял себе такого. Общественное мнение подводят к простому выводу: только вы русские можете урезонить нас англичан.
Ягдхазбенд был уверен, что руководители новой России по всем законам театра талантливо разыгрывают против англичан грандиозный политический спектакль. И решающий козырь в этой игре пуштуны. А главный «приз» – контроль над Афганистаном, и в конечном итоге над самой ценной британской колонией – Индией. Со слов Ягдхазбенда следовало, что придерживающаяся в своей внешней политике джентльменских правил Англия, стала жертвой развязанной беспринципными большевиками лживой пропагандисткой компании.
Одиссей никогда не ассоциировал себя с большевиками, но как русскому патриоту ему было неприятно, что его родину обвиняют в мошеннических методах игры. Поэтому в ответ Одиссей напомнил англичанину, что это как раз традиционная политика его страны всегда заключалась в том, чтобы любыми способами не позволять усиливаться России, даже тогда, когда Англия была с царской Россией в наилучших, казалось бы, отношениях.
– Вы помните историю наполеоновских войн? – спросил англичанина Одиссей.
– Помню – не слишком уверенно отозвался Ягдхазбенд, на лице его появилось удивление. Похоже он не понимал, какое это имеет отношение к их разговору.
– Значит, вы знаете о том, как Англия в период нашествия Наполеона организовала в Персии войну против России?… Да вы спорьте со мной! Пожалуйста! Я буду только рад любому вашему контраргументу.
Но так как Ягдхазбенд молчал, Одиссей напомнил ему более свежий эпизод своеобразного отношения Англии к своим союзникам:
– А известно ли вам, что в 1914 году, когда ваши политики на всех углах трубили о верности союзническому долгу перед Россией, ваши же дипломаты в Анкаре у нас за спиной всячески вынуждали Турцию, ведущую переговоры с Петербургом о нейтралитете, воевать с Россией на стороне кайзеровской Германии? И всё это только для того, чтобы ослабить военные силы России, заставить её воевать на два фронта, и в конечном итоге получить существенный перевес здесь в Азии.
Англичанин не спеша затянулся папиросой, удерживая её в полусогнутой ладони. Так огонёк тлеющей папиросы не был виден в темноте. Прищурившись на Одиссея, он удивлённо произнес:
– Для человека, которого интересует только наука, вы слишком хорошо разбираетесь в политике?
Тут внимание Ягдхазбенда привлёк краешек какой-то бумажки, торчащий из разорванного тюка. Этот многократно латанный мешок был частью того немного, что осталось от имущества русской экспедиции после труднейшего перехода через горный перевал и высокогорное плато. И было удивительно, как попавшийся на глаза британцу листок ещё не сгорел в костре в холодные ночи. Но ещё поразительнее, что по странному стечению обстоятельств именно теперь – в разгар спора англичанину попала в руки листовка, «контрабандно» взятая комиссаром в поход.
В ней содержался призыв к горцам продолжать борьбу против англичан, несмотря на мирный договор между Афганистаном и Англией. Те афганские правители, которые договорились о мире с англичанами, обзывались в агитке «свиньями» за то, что они прекратили священную войну против колонизаторов.