– Какая, к черту, сессия, у меня семья сегодня из Москвы уезжает в Огоньково, бросают квартиру на домового! – громко, на всю столовую возмущался Стас Василевский. – Они говорят, что по ночам спать не могут, страшно, потому что на двери рисуют лилию и пишут, чтобы убирались. А другим родственникам, которые живут в Огоньково, тоже по ночам чёрт-те что мерещится.
– Не им одним, мои тоже ночью видели, – отозвался Костя Воронцов. – Вроде сначала думали, что снеговые тучи собираются, а потом дошло – это маги устроили, страха нагоняют. Фигуры в плащах мечами размахивают, как у нас на «Зарнице магов», только километровые и из снежных облаков. Мураныч, ты из первых рядов видел, они опасные?
– Если в дороге нападают, то скинуть могут с трассы, но я уворачивался, – пожал плечами Гильс. – Если ледяные острые градины в тебя швыряют, то могут ранить, надо держаться подальше.
– А у людей в новостях все просто супер, дали штормовое предупреждение, отменили рейсы самолетов, и все, – проворчал недовольный Колыванов. – Смотри не смотри – будто вообще ничего не происходит… Ац, ну что ты молчишь-то? Почему валькеры молчат как партизаны?!
Валькеры действительно сидели тихо, скучковавшись в конце столовой и потягивая из стаканов сок.
– А что трепаться-то? – Ацкий поднял голову. – То, что мы видим с высоты, оптимизма не внушает. Если все это светлая магия, которая должна удерживать мир от чего-то там плохого, вроде нас, то я бабочка-капустница. Никакая это не светлая магия. Мы просто ждем что будет. Кидайтесь в меня чем хотите, но сегодня, по версии домовых, день «икс», когда война начнется. Горяев, боишься войны с магами?
Федька Горяев, который, сидя на подоконнике, облизывал испачканные невесть где пальцы, задумался. Вурдалаку представились бункеры глубоко под землей, полные червей и прочей дряни, поэтому он счастливо улыбнулся и закивал головой.
Устав слушать разговоры, Влада устроилась за дальним столом, разложив конспекты и учебники. После всех событий и потрясений в голове была каша. Между строчками собственного корявого, полного борьбы с буквой «о» почерка плавал кисельно-розовый дурман, и Влада видела себя в роскошном платье на балу вампиров рядом с Гильсом. Медальон Мурановых, спрятанный от чужих любопытных глаз под свитером, как ей сейчас казалось, прилип к шее, обдавая волнующим холодом кожу.
Она так и не спросила Гильса, каким именно образом медальон ее защитит и поможет, но раз Темнейший сказал о древней магии, то в ней Влада все равно понимала очень мало. Надо будет потом выяснить, после экзаменов…
Слева от нее за горой учебников виднелся профиль Егора, который явно не утруждал себя подготовкой к экзаменам. Всю дорогу от Питера до Москвы (они ехали в джипе Алекса) тролль рассказывал анекдоты про домовых и, казалось, был в каком-то странном настроении. Теперь же, в Носфероне, он был подавлен и молчалив, отвечал отрывисто и неохотно и все время смотрел в окно.
– Огнева, конспект по истории есть?! – налетел на Владу Герка, оторвав ее от размышлений.
– Есть, но не дам, – Влада вцепилась в конспект обеими руками. – Сама ничего не помню. У Бертилова спроси!
– Ага, спасибочки… конспекты Бертилова покусали кучу народу и заразили паршивым почерком, – буркнул Герка, косясь на Егора, который сидел за столом, подперев кулаком щеку и задумчиво разглядывая пустую стенку столовой.
– Егор, а ты чего не повторяешь-то? – Влада неловко улыбнулась Бертилову, лихорадочно копаясь в учебниках. – Пересдавать же придется, Ада расплюется… а это больно.
Тролль поднял на нее зеленые невыспавшиеся глаза, будто очнувшись от транса.
– Моя жизнь – это боль! – продекламировал он с пафосом. Вскочил на ноги, увидел крутившуюся неподалеку Ингу Тановскую, сгреб ее в объятия, изображая нечто вроде безумного танго, и они оба вывалились из столовой под редкие недоуменные смешки.
В этот момент все дружно рванулись в атриум, услышав призыв Лины Кимовны на экзамен.
На первых партах шумели Феофан и Колыванов, но при виде входящих преподов даже они притихли, нервно шмыгая носами и покашливая.
– Все приготовили листки и авторучки, – громко и нервно скомандовала Ада Фурьевна. – Получаете билеты по современному тайному мироустройству и пишете ответы на вопросы. Кто написал – листок на стол преподавателя, потом перерыв и экзамен по Конвенции. Выходить во время экзамена не разрешается… Огнева, ну что с вами такое? – Ада Фурьевна сердито посмотрела на Владу, которая, войдя на атриум, вдруг споткнулась на ровном месте и грохнулась на колено, тут же став объектом насмешливых взглядов.
– Все в… порядке.
– Вам, как всегда, везет, Огнева, – Ада Фурьевна окинула ее внимательным взглядом. – И не смейте сейчас отпрашиваться в медпункт с разбитым коленом, этот номер не пройдет! Берите билет.
– Хорошо, – пробормотала Влада, выбрав на преподавательском столе билет и проходя на свободное место. На столе перед ней уже лежал чистый листок бумаги и авторучка с искусанным кем-то колпачком.
«Чего я грохнулась-то? – озадачилась Влада. – Ведь не должно быть никакой слабости, я же теперь в полном порядке…»
– Получаем билеты, – скомандовала Ада Фурьевна. – Тановская, что вы застыли в таком виде и что у вас с прической? Сядьте уже, не маячьте тут.
Инга, которая выглядела ошалевшей после танца с Бертиловым, вздрогнула и плюхнулась на скамью, хлопая ресницами.
Влада, увидав вопросы, успокоилась. Фурия была права насчет везения: вопросы Владе попались из первой половины полугодия – то есть те темы, которые Влада успела выучить на отлично, не успев еще стать вампиром.
«Сложности интеграции современной нечисти в людское общество», «Основные проблемы вампиров, связанные с домовым правом», «Домовые войны: как остановить клановый беспредел».
Влада старательно выводила аккуратным почерком ответы на вопросы, а вот голова кружилась так, будто атриум сам прыгал вокруг нее, кривляясь окнами. С каждой минутой становилось все хуже: рука, держащая авторучку, начала дрожать от слабости, а перед глазами возник парнишка, которого она повстречала еще в тот страшный день, едва не превративший ее в вампира-убийцу. Парнишка взирал на нее с листа бумаги с видом затравленного кролика, теряя с каждой секундой жизнь.
– Огнева, ну что вы там ерзаете? – возмутилась Ада Фурьевна. – Вы что, все написали уже?
– Извините, Ада Фурьевна.
«Спокойно, Влада. Никакого голода быть просто не может. На тебе такая бесценная штуковина, за которую Гильс дорого заплатил. Это просто нервы, как обычно. Надо успокоиться и все написать…»
Только вот как успокоиться, если все нервно строчат ответы на вопросы, а у нее все внутри начинает гореть от голода?
Кое-как домучив вопрос про домовые войны, Влада встала, подошла к столу, положила листок на стол и вышла в коридор. Сев на корточки и прислонившись спиной к стене, она пыталась отдышаться и успокоиться, ловя удивленные взгляды пробегавших мимо ребят. Только вот руки продолжали дрожать, а перед глазами, стоило их закрыть, плыли фигуры людей, каждая из которых звала, звала…