– Хуже вампира…

Влада отступила назад, уже не слушая бормотание вурдалачки. Та, ковыляя, удалялась, но сказанное ею показалось чем-то важным, будто мама сейчас сама погнала Марину к Сухаревской и заставила встретиться с Владой, чтобы передать ей свои слова. Хуже вампира, как же это?

Все пятнадцать лет жизни, из которых семь она провела в обычной школе среди людей, Влада считала себя слабее любой девчонки из класса. Врачи кривились при виде ее, называя хилой и постоянно прописывая шиповник и какие-то витамины, которые никогда не помогали. Да, потом ей пришлось узнать, что она полукровка вампира и мага, но это не дало никаких сверхспособностей! Когда Царева-старшая нанесла по ней удар светлой магией, Влада отразила его, и Царева погибла. Потом был еще один случай, когда Владе пришлось прогнать мага-стажера, но при чем тут «хуже вампира»?!

Ведь вампиры сильные, ловкие, уверенные в себе, и им непонятны ее метания и страхи! Ведь Гильс, смеясь, может разрушить всю ее жизнь, растерзать все мечты, забыть, бросить! Он вампир, настоящий, но если Влада хуже вампира, то что это значит?

Влада вдруг рассмеялась и остановилась, ощутив, что не может идти дальше от тянущего, разрывающего на части голода. Хуже вампира – это когда цветы в твоих руках вянут, едва ты прикоснешься к ним. Это когда яблоки, стоит тебе посмотреть на них, превращаются в любимое лакомство вурдалаков. И что-то еще, еще…

Нервный смех перестал сотрясать ее тело. Владу толкали прохожие, она мешала им, но продолжала стоять на месте.

– Эй, тебе плохо? – вдруг окликнул ее какой-то паренек, совсем мальчишка, останавливаясь.

– Не знаю… нет.

– Может, тебя проводить? Поздно уже. У тебя волосы такие красивые.

Влада рассматривала паренька, что рвался ее провожать и явно желал познакомиться. Наверное, уже студент, а не школьник. Чуть полноват и явно не занимается спортом, судя по покатым опущенным плечам. Смотреть в его глаза почему-то было сейчас необходимо, этот взгляд будто был той последней соломинкой, за которую Влада судорожно цеплялась, теряя силы от голода. А вот взгляд мальчишки стал каким-то затравленным и испуганным, лицо напряглось, и пухлые щеки заходили волнами.

– Отойди, – вдруг с несвойственной ей грубостью резко выкрикнула Влада. – Отойди от меня, быстро!

Но мальчишка продолжал стоять, как-то растерянно и глуповато улыбаясь.

– Н-не м-могу, – запинаясь промямлил он. – Ты красивая… волосы…

Влада вдруг увидела, как его лицо под ее взглядом начало бледнеть. Полноватый паренек таял на глазах. За какую-то минуту он изменился так, будто пролежал в больнице несколько месяцев: щеки вваливались, из глаз утекала жизнь. Так же четко и ясно Влада вдруг увидела, что на Ленинском проспекте, в большой квартире его ждет мама, беспокоится, готовит ужин для своего Славика, который пошел в институт на второй курс, недавно отболел гриппом, слаб здоровьем и которому вечно не везет с девушками…

– Да уберите же его от меня скорее! – закричала Влада, прижимая руки к вискам. – Люди, маги, остановите меня, черт бы вас побрал! Я же убиваю его!

Остановиться не удавалось – ей было не оторвать взгляд от бледнеющего с каждой секундой лица. Владе удалось лишь отступить на шаг назад. Всего лишь шаг, но он оказался неожиданным для кто-то из бегущих мимо людей. Ее толкнули, она пошатнулась, ощущая, как взгляд, будто вонзенные зубы, с сожалением и яростью отрывается от жертвы. Потеряв равновесие, Влада со всего размаха, взмахнув руками, шлепнулась в огромную лужу.

Это было очень вовремя – упасть в ледяную воду, к тому же грязную. Колени сразу намокли, рукава тоже, но главным было не смотреть на людей.

Паренек поскуливал где-то поблизости, но лучше бы молчал – голод требовал, приказывал добить его, забрать последние силы, здоровье, саму жизнь…

– Девочка упала, помогите ей! – раздался чей-то голос, и Влада физически ощутила приближение новой жертвы.

– Пошли во-он!

Крик был настолько страшный, что кинувшиеся было к ней несколько прохожих остановились, и Влада, поднявшись, бросилась бежать прямо по дороге, слыша яростные гудки проносящихся мимо машин.

– Чокнулась, дура ненормальная? – крикнул ей кто-то из окошка машины. – Жить надоело?

– Вам надоело, идиоты… – сквозь зубы бросила Влада, стараясь не касаться взглядом даже машин. В них тоже люди, и она сейчас легко может убить кого-то из водителей или пассажиров. Сретенка пролетела мимо, и Влада, не рискнув идти вместе с пешеходами на зеленый свет, бросилась на красный через дорогу к Сухаревской зловоротне. Ближайшая машина с визгом притормозила, сзади в нее влетело еще несколько, и движение встало, дав возможность вбежать в зловоротню.

Глава 8. Ночной бой

– Куда-а-а?!

Вопль Буяна Бухтояровича и грохот слетевшей с его головы кастрюли затих за спиной, а мимо замелькали стены коридоров, лестницы, снова коридоры и лестница. Везде было пусто – ни студентов, ни преподавателей.

И неудивительно – часы в вестибюле, на которые Влада мельком успела бросить взгляд, показывали два часа ночи. А ей показалось, что прошло всего несколько минут, пока она бродила по улице!

И что сейчас – бежать в медпункт, где мирно спит медбрат Тойво, и пытаться объяснить, что посреди ночи она заболела чем-то странным? Или сразу к ректору в деканат, еще лучше. С перепугу Ада Фурьевна потребует, чтобы Огневу отправили прямо в подземелья, где сидит неведомый Темнейший, повелитель всея нечисти…

Деду звонить немыслимо, и, чем позже он узнает, что с ней случилось, тем лучше. Тогда к кому же – к Алексу, к ведьмобродию?

Влада вытащила телефон; тот трясся в руках, будто был живым и тоже боялся ее, хотел удрать. Алекс не обязан помогать ей, она теперь для него чужая, больше не девушка его младшего брата. Ведьмобродие из Питера будет пронзительно вопить часа полтора, вспоминая, что она когда-то не слушала его ценных советов, и читать лекции про магический фон и артефакты…

Вот тебе и отличница, и умница, без пяти минут староста Валькируса, которая всем помогает, всех старается спасти, которая взяла себя в руки и справилась с бедой под названием «Гильс Муранов», с которой берут пример девочки. Теперь спасать надо от нее. Анжела знала, что говорит, когда издевалась над ней в метро. Прекрасно знала, что Влада перерождается в монстра, и именно поэтому не подошла к ней, остереглась. Потому не подходили и светлые стажеры, и патруль – они знают, прекрасно знают.

Влада вдруг увидела перед собой дверь, на которой висела табличка: «ЭТАЖ МУЖСКОГО ОБЩЕЖИТИЯ». Стекло, которое закрывало табличку, было художественно разрисовано фломастерными рожами и надписями. Надо же, куда ее занесло, будто ноги сами принесли.

Дверь отворилась легко, и Влада оказалась в коридоре, из которого множество дверей вело в спальни. Коридор мужского общежития выглядел раз в десять более неряшливо, чем девчоночий, а по стенам были развешаны плакаты, которые Лина Кимовна строго-настрого запретила вешать в столовой. Тусклый свет от городских огней, проникающий в окно в самом конце коридора, чертил неровные квадраты на сбившемся в сторону длинном ковре. На одной из дверей фломастером было написано: АКШУДОП! НЕ ВХОДИТЬ-УБЬЕТ!