«Со мной такого не произойдет», – горделиво произнес Сергей, похлопав по сверкающему вороному крупу своего «шестисотого» красавца.
И сейчас он, покинув загородную крепость, приближался к столице в своей крепости на колесах.
Сегодня был важный день: его «подопечные» из государственных структур военно-промышленного комплекса, те, кто привычно называл Сергея Лопахина своей «крышей», должны были завершить важную финансовую операцию, – выражаясь по-простому, отмыть огромные деньги. На раннем этапе операции эти деньги очень сильно пахли наркотиками и кровью, но, пройдя через несколько «очистных систем», они должны были стать чистыми, как слеза младенца, и Сергей намеревался сегодня со своими законопослушными партнерами обсудить дальнейшую судьбу этих денег, о которых можно было сказать словами рекламы: «Чистота – чистоТайд!»
Сергей улыбнулся нечаянно получившейся хохме и решил рассказать ее партнерам.
Кстати, о партнерах… Он достал мобильный телефон и набрал номер Андрейченко, чтобы узнать, закончена ли наконец долгожданная финансовая операция.
Номер Андрейченко долго не отвечал. Затем трубку сняли, и всхлипывающая секретарша на его вопрос сообщила, что Виктор Николаевич только что скончался.
– О, блин! – не удержался Сергей. – А чего с ним стряслось-то?
– Сердце! – с преувеличенной скорбью в голосе ответила секретарша.
Сергей отключился и задумался. Смерть компаньона в такой важный день показалась ему весьма подозрительной. Правда ли этот старый хрыч помер? Не пытается ли он как-то обставить его, Сергея? В таком случае он – действительно покойник.
Лопахин набрал номер Гудымы. Трубку опять-таки сняла секретарша.
«Если этот тоже помер, – подумал Сергей, – значит, козлы сговорились и хотят меня кинуть».
Секретарша Гудымы в растерянности сообщила ему, что Николая Ивановича все еще нет, хотя выехал он из дома три часа назад.
Сергей злобно матюкнулся и выключил мобильник. Точно, козлы сговорились! Ну, они у него попляшут! Возомнили о себе черт знает что! Хапнули такие деньги и пропали! Да он их в Антарктиде найдет! За десять процентов от такой суммы людей на кусочки шинковали.
И только на самом въезде в Москву у Лопахина мелькнула другая мысль. Что, если Гудыма и Андрейченко не сговорились? Что, если их кто-то прихлопнул? Кто-то другой, кто захотел наложить лапу на денежки? Тогда Сергею тоже угрожает опасность. Ну, положим, к опасности он привык, этим его не удивишь, он в опасности чувствует себя как рыба в воде… Но кто же мог начать войну? Кто-то, кто всерьез занимается оружием? Нижегородские? Или кто-то из больших людей в спецслужбах хочет наложить лапу на жирный пирог вооружений? Но тогда об этом знал бы генерал…
Кортеж Лопахина въехал уже на улицы Москвы. Улицы эти, как всегда, были забиты транспортом, и скоро «мерс» и джипы охраны остановились в пробке. Охранники, как всегда в такой ситуации, внимательно осматривали окружающие машины, чтобы не пропустить никакого подозрительного движения. Но все было совершенно спокойно. Вокруг изнывали в пробке рядовые рэкетиры, мелкие бизнесмены, чиновники средней руки. Рядом с лопахинским «мерсом» стояла невзрачная «шестерка» – особенно жалкая по сравнению с «шестисотым» красавцем. За рулем ее сидел худощавый мужичок, такой же неказистый, как и его машина, – унылый, неприметный, с невыразительным восточным лицом… Ни у кого из охранников он не вызвал подозрения.
И никто из них не обратил внимания на то, что этот человек открыл бардачок своей машины и нажал на несколько кнопок спрятанного там пульта. Этот пульт был слегка переделан неким юным дарованием из дистанционного пульта управления игрушечным автомобилем.
И игрушечный автомобиль тоже был слегка модернизирован. Повинуясь первому сигналу, он отлип от днища «шестерки», к которому его крепил электромагнит, затем, никем не замеченный, проехал по асфальту полтора метра, отделявшие «Жигули» от «Мерседеса», и, послушный новому радиосигналу, прилип к днищу лопахинского броневика.
Когда пробка рассосалась, кортеж Лопахина тронулся прямо в сторону Крымского Вала, а невзрачные «Жигули» свернули направо. Как только расстояние между ними достигло нескольких десятков метров, человек в «Жигулях» снова нажал кнопку на пульте управления.
Взрыв прогремел так мощно, что люди на улице на некоторое время просто оглохли. Поскольку заряд взорвался под днищем «Мерседеса», огромная машина подпрыгнула в воздух, как гигантская черная лягушка, и обрушилась обратно на мостовую. Никто вокруг не пострадал – вся мощь взрыва была направлена внутрь машины. Броневые листы действительно не оторвались от корпуса – они разорвались, как лопнувшая консервная банка, и завернулись краями внутрь, разорвав людей, находившихся в машине, и расплющив краями их останки…
Джипы охраны не пострадали, братва только слегка оглохла, как и все свидетели взрыва, и совершенно растерялась: во-первых, они не могли взять в толк, кто и когда успел заминировать машину, и, во-вторых, они не представляли, что будет со всей их «частной силовой структурой» после смерти проверенного в боях лидера и не сожрут ли их немедленно озверевшие конкуренты.
Генерал Игнатов беспокоился. Никто из его людей не выходил сегодня на связь, а в такой важный день, как сегодня, это казалось крайне подозрительным. Позвонив в приемную своему секретарю, лейтенанту Антиповой, он приказал связаться с Лопахиным – тот к тому времени должен был уже держать руку на пульсе.
Мобильник Сергея не отвечал, и это было уж совсем неприятно. По приказу генерала Антипова попробовала связаться с Андрейченко и Гудымой. И полученная информация повергла Игнатова в шок.
Что происходит? Бунт на корабле? Но это невозможно: Гудыма и Андрейченко у него на таком крючке, что не посмели бы и пальцем пошевелить без его ведома… Единственный, кто в силу характера и профессиональных навыков способен на бунт, – это Сергей Лопахин. Генерал по собственному сотовому телефону позвонил своему человеку в банде. Этот номер он не доверял никому и, уж во всяком случае, секретарше. Услышав краткий доклад о взрыве, генерал еще больше помрачнел.
На глазах рухнуло дело его жизни… Он так долго трудился, собирал компромат на высокопоставленных сотрудников ВПК, создавал сильную и разветвленную структуру, призванную подчинить значительную часть российской «оборонки» и торговли оружием в стране истинно патриотическим силам, то есть ему, генералу Игнатову… Кто же все-таки встал на его пути? Это должна быть какая-то страшная сила… Генералу Игнатову стало страшно. И еще ему стало невыносимо обидно. Как раз сегодня он был уверен, что находится на пороге огромных побед. Завершающаяся сегодня финансовая операция – это только одно из звеньев цепи. Большие надежды генерал возлагал на кадровые перестановки в правительстве. Самым умным своим ходом он считал решение использовать в целях усиления своего клана нового человека в окружении премьер-министра – молодого петербургского политика Никиту Шувалова. Никита не был человеком Игнатова, это все знали. Поэтому лоббируемые им назначения должны были пройти как по маслу. После запланированных генералом кадровых перестановок и перераспределения госзаказа силы его клана должны были чрезвычайно возрасти, и он фактически взял бы под свой контроль рынок оружия в стране…