— Нас приняли в орден вместе, — сказал Бартело ровным голосом, будто на исповеди. — Мы вместе добрались до Дворца Испытаний, через пустыню, и сражались там спина к спине. Он уже тогда был чудным, слишком много шутил. — Десантник повернулся к Карлаену. — Он смеялся, когда погиб, капитан? Я был слишком далеко и не слышал.
— Нет, — ответил Карлаен. — Он не смеялся.
Бартело пару секунд молчал и затем кивнул.
— Это хорошо. Умирать стоит с достоинством, смех бы только очернил это мгновение. — Казалось, что он доволен.
Карлаен взглянул на него ещё раз и отвернулся. В ордене было много десантников похожих на Бартело — мрачных, непоколебимых и не расположенных к веселью. То, что он и Афраэ были, в какой-то степени, друзьями, было очевидно, но при этом необъяснимо. Карлаен знал о своих воинах достаточно, как и полагалось хорошему лидеру, но некоторые нюансы от него ускользали. Он хотел обратиться к Бартело со словами поддержки, но не знал с чего начать. О чем же можно было сказать?
— Приказания, капитан? — спросил Алфей, прерывая его ход мысли.
— Мы продолжаем движение. Судя по показателям авгуров, где-то впереди нас находится пост службы безопасности, — сказал Карлаен, благодарный за то, что его мысли снова вернулись к долгу. — Когда мы достигнем его, то, возможно, хранящиеся там записи помогут нам найти цель.
— Хорошо, — сказал Алфей. — Чем раньше мы отсюда выберемся — тем лучше. Послушай только этот шум, руины полны тиранидов. — Сержант невесело улыбнулся. — Если бы я хотел попасть в подобные условия, то присоединился бы к основным силам.
— Я не заставлял тебя идти со мной, брат, — ответил Карлаен.
— Не заставлял, но кто бы тогда не дал тебе ввязаться в неприятности? — сказал Алфей.
Карлаен фыркнул. Хотя он и не стал бы говорить об этом вслух, шутки сержанта поддерживали его.
— Продолжаем движение, и следите за сенсорами. Они уже попробовали на вкус нашу кровь, и я рассчитываю, что больше они не получат.
Карлаен повел отделение вперед, следуя за шепотом показаний авгуров, в сторону поста охраны. Не единожды им приходилось останавливаться и готовиться к бою, когда худощавые чудовищные силуэты вырывались из боковых коридоров или огромных проемов в близких друг к другу стенах. Но, как и раньше, генокрады отступали за мгновение до того, чтобы вступить в бой, как будто для них набеги на Кровавых Ангелов были какой-то ужасной детской игрой. Затем, генокрады следовали за отделением сверху и под полом, испытывая их терпение, перед тем, чтобы снова атаковать.
На самом деле Карлаен подозревал, что чудовища пытались заставить их расходовать боеприпасы. Уже дважды ему приходилось удерживать Бартело от того, чтобы просто заполнить боковой коридор огнем. Баки с прометием хоть и были внушительными, но не бесконечными, и генокрады, похоже, знали это и атаковали снова и снова, не обращая внимания на потери и стараясь заставить терминаторов расходовать ценные ресурсы. Такая тактика была самоубийственной, но при этом работала.
Карлаен понимал, что это может значить только одно — поблизости было синаптическое существо, командир жуков и биочудовищ, ось отвратительной воли, управляющей флотом-ульем Левиафан. Тираниды были похожи на любых других диких животных, руководствующихся инстинктами. Но синаптическое существо могло превратить неразумных тварей в боеспособную армию единой мыслью. И именно с таким врагом они столкнулись, готовым принести в жертву сотни, даже не моргнув, и полностью готовым к такому плану действий.
Это, в конце концов, и было мощнейшим оружием Разума улья. Каждый поглощенный мир увеличивал число биоорганизмов, который флот мог задействовать в битве. Каждый павший воин был всего лишь массой, которая попадет в биохранилища. И когда флот-улей рос, под его тень попадали всё больше миров.
Пока голова капитана была занята тяжелыми мыслями, он переключался между вокс-частотами, надеясь связаться с каким-нибудь из остальных отделений или, даже, передовыми элементами сил вторжения. Он знал, ощущал это на уровне инстинкта, отточенного в тысячах сражений с тиранидами, что его отделению и остальным не удастся выполнить миссию без существенных подкреплений. Считать, что это не так, означало бы поддаться гордыне. К сожалению, в передатчике он слышал только статику и шепот чужаков.
Терминаторы двигались дальше, прибавив темп. Дворец периодически дрожал, как будто поддерживая отдаленные взрывы, а звук когтей, скребущих по стенам и полу, был постоянным. Биосенсоры предупреждающе кричали о врагах, которых Ангелы не могли увидеть. Время подходило к концу.
— Похоже, что в этих руинах собираются чудовища со всего города, — пробормотал Алфей.
— Хорошо, — ответил Бартело, поднимая огнемет. — Больше тел на костёр.
— Побереги топливо, — сказал Карлаен. Он указал молотом на усиленную решетку, преграждающую коридор. — Мы на месте.
Капитан не стал останавливаться и врезался всем телом в решетку, покрытую следами когтей. Металл заскрипел, когда он начал отгибать его руками. Как только дыра стала достаточно большой, Карлаен использовал молот как рычаг, чтобы полностью освободить проход. Его сенсоры показывали всего один жизненный, если его можно было так назвать, сигнал в помещении. Он был слабым и держался на волоске, но Карлаен был намерен найти его.
— Выживший? — спросил Алфей.
— Не думаю. По крайней мере, не такой как ты рассчитываешь, — ответил Карлаен. — Идем.
Он пробил путь сквозь поврежденную дверь в пост охраны, остальные вошли следом. Представшее перед ними помещение было просторным и усыпанным обломками. Оно стало ареной жестокого сражения, несмотря на усиленную дверь. Стены и потолок были сильно повреждены, и Карлаен обратил внимание на кучи мешков с песком и в спешке возведенные баррикады в некоторых частях помещения. Центральный проход сквозь зал был украшен двумя параллельными рядами мраморных статуй, но почти все они были сброшены с пьедесталов и разбиты на куски.
— Здесь была последняя битва, — сказал Алфей, указывая на пустые магазины от лазганов и пятна крови. Он пнул ползущий организм-поедатель, ускакавший в дыру в стене. Алфей с отвращением скривил нос. — Эти чертовы твари уже переработали трупы. Я чувствую запах одного из их пищеварительных прудов.
— Не все трупы, — Карлаен перевернул тяжелый осколок, под которым оказалось дергающееся тело сервитора. Безмозглый дрон из плоти и металла дрожал и выпускал искры, его тело было полностью разбито. Карлаен сразу же понял, что произошло. На сервитора упала глыба, прижавшая его к земле и размозжившая конечности и позвоночник.
Капитан присел рядом с ним. Существо с пустыми глазами даже вызывало какую-то жалость, и Карлаен, на мгновение, позволил себе задуматься о том, кем или чем оно было, до превращения в неспособную мыслить оболочку. Сервитор пытался говорить, и из его разорвавшейся глотки летели искры, оседающие на броне Карлаена.
— Это не боевой сервитор, — сказал Алфей.