– Не знаю, брат…
Они уже выбрались с узкой и извилистой улицы на более широкую.
– Знаю только, что это ничем хорошим не кончится.
– Да, брат. Тут ты прав… справа!
Снайпер резко повернулся, чтобы увидеть взлетающие откуда-то справа в небо трассеры. Взлетали они с равными промежутками…
– Сигнал?
– Похоже, он самый, брат. Тут, как и в Багдаде – найдется немало тех, кто ждет освободителей.
– Везде одно и то же дерьмо.
Машины тем временем резко затормозили.
– Узнай, что за хрень…
Снайпер активировал рацию.
– Ястребу-один Ястреб-три, вопрос – причина остановки.
– Ястреб-три, улица перекрыта, мы сейчас попытаемся проехать. Сохраняйте бдительность.
– Ястреб-один понял.
– Что там?
– Препятствие на дороге. Сейчас попробуют объехать.
– Мне эта срань знакома.
На сержанта Козака обстановка действовала удручающе… стены домов по обе стороны улицы, деревья, какие-то отблески. Общая атмосфера конца. Как-то он читал иллюстрированную книгу, и ему запоминалась репродукция картины «Последний день Помпеи». Вот, это примерно оно…
Тем временем они протиснулись мимо какой-то баррикады – люди перегораживали дорогу транспортом и поваленными деревьями. Работали при свете костра, вот отсюда и отблески. Сержант заметил у одного из «лесорубов» «АК-74».
– Парень с «АК» справа. Не дергайся.
Они проехали. Поехали дальше, но на более низкой скорости.
– Какого хрена этот сукин сын полез на Браво? Центральные улицы наверняка перекрыты баррикадами. Он что, не мог проехать Кило?
– Мы уже ехали туда по Кило.
– Да, и путь был свободен.
– Ты никогда не отступаешь тем же путем, по которому пришел.
– Да, но мы, б…, в городе, который вот-вот падет.
– Может, он боится заблудиться?
– Не знаю. Просто поверить не могу, что этот е…ат командует людьми.
– Да пошел он… Как думаешь, – пулеметчик кивнул на виднеющуюся вдали баррикаду, – на сколько она удержит русские танки?
– Ну, если у них есть «РПГ», то, может, и удержит.
– Если у них есть «РПГ», то русские снесут город к чертям собачьим. Здесь будет второй Грозный. Они должны это понимать.
– Вряд ли… В любом случае это их проблемы.
Впереди раздались выстрелы, и машины снова начали терять скорость.
– Вот же… Ястребу-один Ястреб-три, вопрос – что там у вас впереди!
– Ястреб-три, у нас тут местные, агрессивно настроены. Сейчас проедем.
Но вместо этого машины остановились. Сержант оглянулся – и то, что он увидел, заставило его похолодеть от ужаса.
Они влипли.
Впереди горели какие-то костры, и от них к машинам быстро бежали люди. Некоторые с оружием.
– Закрываем дверь, быстро! Бросай свой пулемет, нахрен!
Барни нажал на кнопку, и верхняя часть огромной задней двери начала медленно, но неумолимо подниматься на гидроупорах. Подбежавший с их стороны к машине первый местный в ярости начал стучать чем-то о борт машины, о стекла, которые были защищенными.
– Вот сукин сын…
– Нам тут не рады.
– Ястребу-один Ястреб-три, у нас тут проблемы с местными.
– Ястреб-три всем, не выходить из машин. Веду переговоры…
– Он ведет переговоры.
– Да и хрен ему на рыло, – сказал Барни и достал из кобуры на боку укороченный до предела дробовик Remington с пистолетной рукояткой, в варианте door breacher, – сейчас эти сукины дети кое-что новое узнают об американцах.
– Опусти ружье, нахрен. Только по команде.
– Ага.
Сам Козак тоже достал свой пистолет – «кольт» с удлиненным магазином. Тем временем местные майданствующие попытались пропороть шины, но обнаружили, что там специальные вставки и резиновая пена и ножом их не возьмешь. Это привело их в еще большую ярость.
– Ястребу-один Ястреб-три, местные пытаются проникнуть в машину, ведут себя агрессивно…
Тем временем оперативный сотрудник АНБ Вирджил Айснер, отвечающий за проект электронного наблюдения в Киеве и обязанный вывезти аппаратуру, сделал самую большую глупость в своей жизни. Он следовал в головном «Субурбане», тот был бронированный, и у него не опускались стекла.
И потому он приоткрыл тяжеленную бронированную дверь, хотя делать это было категорически запрещено.
Сразу несколько рук ухватили ее и дернули на себя. Он еле удержал ее, если бы дверь не была бронированной, не удержал бы. Но тут играла свою роль инерция и автодоводчик двери, и ему удавалось ее держать.
– Бей!
– Жги их!
– Колеса, колеса режь!
– Мы граждане США! – заорал Айснер. – Вы не имеете права!
– С…и!
– Колеса, колеса!
Водитель врубил одно из средств нелетальной защиты. Сирена, на громкости более ста десяти децибел, ударила по погромщикам, пытающимся прорваться к машине. Кто-то отшатнулся, схватившись за голову, но кто-то продолжал лезть на машину.
Пистолетный выстрел ударил по лобовому стеклу, прямо напротив водительского места. Не пробил. Прямое нападение на машину.
Водитель нажал на газ, и семилитровый двигатель бросил машину вперед, через вязкую человеческую массу. Кто-то прыгнул на капот, его лицо, искаженное нечеловеческой злобой, на секунду оказалось напротив водителя, и он подумал, что это зомби. Потом оно исчезло, грянули автоматные очереди.
Бутылка с зажигательной смесью хряснулась об крышу, разбилась, ослепительно-яркое пламя потекло по бортам. Раздались выстрелы.
– Нападение!
Все они прекрасно знали предел применения силы – сейчас оппозиционеры, или кто там они были, перешли черту.
Барни нажал на кнопку, верхняя часть люка поползла вниз, кто-то попытался схватиться за край нижней «калитки», и Козак выстрелил в него почти в упор. Мелькнуло почти белое лицо, человек мгновенно упал. Защелкали выстрелы.
– Ястреб-три. Прорываемся!
Словно отвечая, машины тронулись, жидкий огонь тек по крыше. Визгнула пуля – и тут же загрохотал пулемет Барни, посылая в темноту огненные, пронизывающие насквозь пики трассеров. Конвой двигался все быстрее и быстрее, пулемет замолчал, израсходовав ленту. Пахло пороховыми газами.
– Черт… Эти ублюдки!
Козак направил на огонь струю огнетушителя, Барни закашлялся.
– Убери, нахрен.