— Да кому мне звонить-то? — Взяв подарок, Андрей грустно улыбнулся. — Разве что только по службе… Но в принципе и это неплохо.
— А как же твои знакомые, с которыми ты собирался увидеться в тот день, когда уехал в Пермь? Вернее, насколько мне известно, знакомая?
— Расстались, толком даже не повстречавшись… — отмахнувшись, сокрушенно вздохнул Лавров.
На следующий же день после прибытия из Кабардино-Балкарии, ощущая неловкость из-за той мимолетной связи, что приключилась с ним в Перми, он позвонил Рите. Та долго не брала телефон, а когда откликнулась, ее голос прозвучал скованно и виновато.
— …Понимаете, Андрей, — прерывисто вздыхая, заговорила она, — получилось так, что позавчера ко мне вернулся муж, который года три назад уехал на заработки в Москву и пропал там без вести. Сказал, что, когда ехал домой, его ограбили и избили. Три года из-за амнезии не мог вспомнить, кто он и где живет. И вот попался на глаза какому-то профессору, тот его вылечил. Знаешь, я сначала в эту историю не поверила, но он показал письмо от того доктора… Андрей, я помню, что должна вам деньги. Давайте привезу, отдам, только скажите, куда и во сколько приехать.
— Забудь… — ничуть не покривив душой, отказался Лавров. — А тебе могу пожелать только удачи. Будь счастлива!
Отключив связь, он некоторое время сидел, ощущая крайнюю досаду. Его норовистая судьба вновь показала свой характер. «Юре-то вон как повезло!» — позавидовал он коллеге белой завистью, помянув крепким словцом свою непутевую фортуну. Стюардесса Таня, как только узнала о том, что Юра ранен, немедленно взяла отпуск за свой счет и неотлучно находилась рядом со своим защитником в госпитале.
Несколько дней спустя Андрей сидел перед телевизором и, вполуха слушая диктора одной из новостных передач, неспешно попивал кофе из сувенирной чашки, купленной им во время неофициальной командировки в некую дальневосточную страну. Это были те редкие часы, когда ему никуда не нужно было спешить, мчаться сломя голову за тридевять земель, чтобы, попав туда, непонятно куда, совершить то, неведомо что. Вернее, совершить-то он был обязан нечто конкретное, но вот как — это порой даже для его непосредственного командования оставалось загадкой.
Время приближалось к девяти вечера. «А не тряхнуть ли мне стариной? — Отставив пустую чашку, Лавров потянулся. — Сходить туда, где, так сказать, чудеса, где леший бродит, русалка на чем-то там сидит?… Кстати, о русалках. А что, если взять да разыскать Зоську? Женщина она красивая, неглупая, с характером… А то, что с нею случилось в жизни, так с кем не бывает?…»
Андрей уже направился было переодеться, чтобы пойти подышать на сон грядущий свежим воздухом, как его внимание привлек очередной новостной сюжет — фрагмент заседания Совбеза ООН. За кадром диктор скороговоркой сообщил о том, что сегодня на внеочередном заседании этого международного совещательного органа представитель Грузии сделал официальное заявление.
На экране появился сидевший за столом возбужденный брюнет, который, казалось, еще мгновение, и начнет жевать галстук, что вполне вписывалось в недавно родившуюся традицию его суверенной страны. Трагическим голосом, срывающимся на фальцет, представитель Грузии живописал ужасы недавнего российского вторжения на территорию «форпоста европейской демократии, освободившегося от многовековой оккупации». По его словам, нападение было совершено крупным подразделением российского спецназа при поддержке авиации и бронетехники.
Тут же диктор зачитал опровержение российского МИДа и перешел к другим новостям. Но Лаврову стали интересны подробности. Было любопытно, в какой интерпретации грузинская сторона пыталась преподнести мировому сообществу крохотный по международным меркам инцидент, участником и непосредственным виновником которого был он сам. Андрей не поленился, включил компьютер, залез в Интернет. Минут чрез пятнадцать расхохотался на всю квартиру.
Оказывается, его скромная персона действительно наделала в Тбилиси много шума. На грузинском правительственном сайте он нашел фотографию с сегодняшнего заседания Совбеза ООН и под ней цитату из выступления брюнета: «Это неспровоцированное нападение, по мнению экспертов, было тщательно подготовлено и отрепетировано! Согласно данным следствия, проведенного в присутствии международных наблюдателей, вторжение началось в двадцать один ноль-ноль по тбилисскому времени. Банда вооруженных до зубов российских головорезов пересекла государственную границу республики Грузия в районе мирного городка Местиа с совершенно определенными целями — захватить его и потом двинуться на Зугдиди. Там, объединившись с абхазскими незаконными формированиями, они намеревались нанести удар по главной военно-морской базе Республики Грузия — городу Поти».
Как далее следовало из сообщений грузинских средств массовой информации, коварные планы агрессора потерпели крах, столкнувшись с несокрушимой стойкостью и беспримерным героизмом доблестных грузинских полицейских и солдат. По словам официального представителя Тбилиси, наряд дорожной полиции в составе двух человек — Мераба Кадонишвили и Звияда Борадзе — первым принял на себя удар. Поскольку силы были неравными, русские, оказывается, захватили их в плен и в нарушение всех международных норм и правил применили к полицейским самые изощренные пытки. Но подоспевшие к месту схватки солдаты грузинской армии не только отбили своих товарищей, но и отбросили врага за пределы нашей государственной границы. На месте боя было найдено много оружия и боеприпасов, в панике брошенных оккупантами. Заканчивалось каждое сообщение практически одинаково — что Республика Грузия взывает к прогрессивному мировому сообществу с просьбой остановить и осудить агрессора!
«Ну и молодцы, — удивился про себя Лавров. — Значит, меня грузинские солдаты отбросили за пределы своей государственной границы. Вот чести удостоился!»
Андрея продолжало разбирать любопытство. Он решил выяснить, как отреагировали на инцидент европейские средства массовой информации. Но большинство отделались лишь констатацией самого факта, что Грузия сделала очередной выпад в отношении России. И только на одном из американских сайтов он нашел ссылку на выступление представителя США, который осудил пытки, примененные русскими спецназовцами к грузинским полицейским.
Что ответила на эти обвинения российская сторона, понять было трудно — ни одно из серьезных зарубежных изданий не отвело дипломатической перепалке больше нескольких сухих строк. И только одна из левых европейских газет рассказала некоторые подробности. По ее данным, представитель России выглядел совершенно спокойным и голову пеплом посыпать не стал. Перебрав какие-то бумаги, наш дипломат якобы буднично зачитал протокол задержания российским пограничным нарядом в двадцать четыре ноль-ноль по московскому времени некоего гражданина Иванова, который, будучи в сильном подпитии, заблудился и случайно перешел границу по ущелью Лисьему, где контроль как с российской, так и с грузинской стороны за нелегальными перемещениями до последнего времени был затруднен из-за сложного рельефа местности.
Согласно показаниям гражданина Иванова, тот, будучи уверенным, что идет к себе домой, случайно забрел на дорогу, ведущую в Местиа. Увидев машину грузинской полиции, Иванов ее остановил, чтобы узнать, где он находится. Но вместо того, чтобы помочь ему сориентироваться, полицейские стали его избивать. Выйдя из себя, гражданин Иванов дал полицейским сдачи, сломав одному из них челюсть, а другому — два ребра. После этого он направился в обратную сторону и, наткнувшись на горный склон, взобрался по нему, в результате чего оказался в расположении российского пограничного поста.