Залезть на верблюда со связанными руками было невозможно, пленные, делая такую попытку, падали, но это лишь веселило бандитов.
Техник Женя Бабич заупрямился.
— Не полезу я со связанными руками! — закричал он бандиту, который толкал его к верблюду. — Что за цирк вы тут устроили!
Бандит, конечно, не понял, что кричал моряк, но отлично понял выражение его лица. Тогда он поднял автомат и сделал короткую очередь. Пули прошили грудь Жени, и он, согнувшись пополам, рухнул на землю. Тут же бандиты угрожающе навели стволы автоматов на остальных моряков.
— Только откройте рты — всех перестреляю, как шакалов! — заорал один из нападавших — видимо, их главарь. — Ваше вольное житье кончилось! Это Юсуф, проклятый пес, забывший заветы Аллаха, думал только о деньгах и во всем вам потакал! Теперь вы в руках у меня, Омара, и будете жить по нашим законам!
Затем, повернувшись к одному из членов банды, он приказал:
— Развяжи их по одному, чтобы могли сесть, потом снова свяжи.
Теперь «погрузка» пошла быстрее. Моряков посадили по два человека на каждого верблюда. Еще одна задержка возникла с Махешем Гавли — не до конца зажившая нога не позволяла индийцу залезть на верблюда. Главарь уже снова поднял автомат, но тут Куликов и Юра Плотников пришли на помощь индусу и подсадили его в седло.
Когда все было погружено, бандиты тоже вскочили на верблюдов и собрались уезжать. Тут от толпы жителей деревни отделился пожилой сомалиец. С криком: «Не пущу, не отдам моих верблюдов!» — он кинулся к животному, на котором сидели Гавли и Тонглао, и вцепился в его шею. Главарь бандитов не колебался ни секунды. Снова раздалась автоматная очередь, и сомалиец рухнул на землю.
— Передайте Юсуфу, этому псу, что так будет с каждым, кто встанет на моем пути! — гордо заявил Омар.
Затем он прокричал команду, и караван тронулся в путь, оставляя позади себя разграбленную деревню и пятерых убитых.
Пока выезжали из деревни, Костя Мельников все время вертел головой, оглядывая людей, сидящих на верблюдах. Увидев это, Куликов, сидевший у него за спиной, спросил:
— Ты что, проверяешь, все ли здесь? Жени точно нет…
— Не только Жени! — тихо ответил ему Костя. — Насти нет!
— Да ну? — удивился старший механик и тоже стал оглядываться. Спустя несколько минут он признал:
— А верно, нету! Выходит, в деревне осталась. Но как ей это удалось?
— Кажется, я знаю, — отвечал Костя. — Это Шариф устроил. Спрятал ее в какое-то укрытие. Он ведь рассматривает ее как свою невесту, вот и постарался уберечь.
Некоторое время Куликов молчал, а затем заметил:
— Что ж, так, я думаю, лучше. У этого отморозка ее точно убили бы.
— Да, ты прав, — согласился Костя. — Только как подумаю, что с ней дальше будет, так все в душе переворачивается. Лучше бы он меня застрелил, а не Женьку, честное слово!
— Не торопись на тот свет, еще успеешь, — заметил на это Куликов. — Погоди, может, из этой неволи тоже сумеем выбраться.
Как и рассчитывал Лавров, на следующий день к обеду разведчики достигли окрестностей деревни Джухар. Обосновались в котловине в двух километрах севернее деревни. На этот раз Лавров решил, что с верблюдами останется Горшенин, а они с Анисимовым пойдут на разведку.
Двигались осторожно — здесь, рядом с деревней, да еще в середине дня в любой момент можно было столкнуться с местными жителями. Однако разведчикам никто не встретился, и вскоре они вышли к холму, с которого можно было разглядеть деревню. Они находились так близко, что бинокль не требовался — и так все было видно.
Некоторое время оба вглядывались в открывшуюся картину, потом Анисимов сказал:
— Что-то не так. У них что-то случилось.
— Почему так думаешь? — спросил Лавров.
— Суета какая-то. Видишь, все бегают из дома в дом, никто не работает.
— Да, верно, — согласился Лавров.
— И еще одна странность — я не вижу ни одного верблюда, — заключил капитан.
Теперь и Лавров обратил внимание на то, что во всей деревне нет ни одного «корабля пустыни». Тут его внимание привлекла еще одна деталь. Он достал бинокль и навел его на кучку белых столбиков, видневшихся по другую сторону деревни. Приглядевшись, он сообщил:
— Вон там, на холме, расположено деревенское кладбище. И я вижу, что там вырыто пять свежих могил.
— И верно! — воскликнул Анисимов. — Они готовятся к похоронам, вот почему женщины бегают из дома в дом.
— А еще одна странность — и для нас самая главная — состоит в том, что я не вижу ни одного европейца, — заключил Лавров. — Думаю, нам не стоит сидеть тут до вечера. Надо туда идти прямо сейчас. Только не вдвоем, а втроем. Сбегай-ка за старшим лейтенантом, берите верблюдов и идите сюда.
Прошло четверть часа, и трое разведчиков подъехали к деревне.
— Знаете, мне кажется, не стоит нам сразу всем вместе туда въезжать, — сказал Анисимов, когда до ближайших домов осталась сотня метров. — По-моему, деревенские чем-то напуганы, и если нас увидят, вообще ничего не скажут. Давайте я один пока пойду. А вы здесь подождите.
Лаврову эта идея не слишком понравилась, но он понимал, что в ней есть здравое зерно: к Анисимову, в его «арабском» облике, местные жители должны были испытывать больше доверия, чем к вооруженным белым людям.
Анисимов въехал в деревню, двое разведчиков остались его ждать. Прошло не менее получаса, пока капитан снова не показался из-за домов и приглашающе махнул рукой. Лавров и Горшенин поспешно направились к нему.
— Ну, что узнал? — спросил майор. — Что тут стряслось?
— Беда у них случилась, — отвечал Анисимов. — Сегодня утром на деревню напала банда некоего Омара. Как я понял, этот Омар не здешний — он с Юга, из провинции Шабелле. Эти места, а также крайний юг Сомали контролируют радикальные исламисты — те самые, что несколько раз захватывали столицу страны Могадишо. Омар находится в давнем конфликте с другим бандитом, Юсуфом, который и захватил наших моряков. У Омара недостаточно сил, чтобы напасть на самого Юсуфа в Босасо. Он ограничился тем, что захватил родную деревню своего врага.
— А наши где? Что с ними? — спросил Горшенин.
— Моряков люди Омара увезли с собой, — ответил Анисимов. — Видимо, их захват и был главной целью операции. Омар узнал, что его враг прячет ценных пленных в глубине страны, и решил их захватить.
— Всех увезли? — уточнил Лавров.
— Не совсем, — покачал головой капитан. — Одного нашего убили. Как видно, для острастки. Люди Омара издевались над пленными: заставляли садиться на верблюдов со связанными руками. Люди падали, бандиты над ними смеялись… Один моряк не выдержал, стал что-то кричать. Тогда Омар его застрелил. И одного здешнего старейшину тоже — тот возражал против захвата всех верблюдов.