– Подвез тайный друг.
– В тебя же стреляли-то. Ириш, мы стояли прямо на открытом месте, под прожекторами. На нас ни одной царапины. Что ты сделала не так? – Вероника буравила девушку своими насмешливыми глазами.
– За мной охотится английская разведка – МИ-5, или МИ-6, – шепот Ирины потонул в хохоте Михайлова.
– Чудесно! Английская разведка – МИ-5!
– Банкир, что ты к ней пристал? Не видишь, у девчонки земля горит под ногами! – Иван принес маленький белый чайник и поставил его перед девушкой.
– Огнетушитель надо… кислотный… – продолжал хохотать Михайлов. – И асбестовые белые тапочки.
– Почему ты думаешь, что это МИ-6? – Иван уселся рядом с девушкой, пододвинув ей чашку.
– Лучше Моссад… – банкир не собирался утихомириваться.
– Я написала картины о принцессе Диане, – Ирина взяла свою чашку и пододвинула чайник.
– Понимаешь, девочка, за любой большой стрельбой и погонями стоят, как правило, большие деньги.
– Да откуда у нее большие деньги? – Вероника опять хитро прищурила свои глаза-пуговки.
Михайлов солидно глотнул из своего стакана. Лед стукнулся о стекло, и этот звук заставил всех вздрогнуть.
– Большие деньги это легко. Это как два пальца. Деньги наркомафии. Раз. Скажем, кто-то из бывшего КГБ занимается транзитом наркоты. Далее – торговля оружием. Косяк миллионов в обмен на партию… ну, скажем югославских винтовок ЗАСТАВА на базе советского АК
Тут уже громкий хохот Мышковского прервал тираду Михайлова.
– Так что… прям 10 миллионов? Банкир, ну так, к слову, в одном обычном кейсе помещается ровно миллион долларов – сотенными купюрами. Это что ж… она 10 чемоданов таскает? – он снова весело заржал и звякнул льдом в своем стакане.
– Послушайте, дайте ей сказать. Иначе, зачем мы собрались? – Вероника встала. – Вы помешались на своих миллионах.
– Да что вы понимаете, – Михайлов быстро опустошил свой стакан и налил себе еще. Он махнул рукой в сторону Вероники. – Прикрылись мужем – режиссером. Сколько вас таких – хронических жен, бессмысленных и бесполезных…
– Михаил Аркадьевич, вам пора спать, явно алкоголь вам надо пить в мужской компании, в бане, или сауне, – включилась компаньонка жены режиссера.
Напряженная тишина повисла в воздухе. Худенькая, даже хрупкая Вероника застыла как от пощечины. Насмешка исчезла из ее глаз.
– Не страшно, когда не любят не за что. Страшно, когда есть за что не любить, – она устало опустилась на диван.
– Да что ты с ним разговариваешь! – всплеснула руками компаньонка.
– Давайте, давайте, – Михайлова явно начинало развозить. – Сочувствие – это удовлетворенная зависть. А вы все никак не удовлетворитесь? – Его тон стал выше. – Муж сам бабетт своих запомнить не может, а вы с бабой путешествуете? Где же ваше равенство? Если я помешался на миллионах, то вы в простом услужении у барчука – за что? За красивую тряпочку?
Иван Мышковской открыл было рот, но его перебила Вероника.
– Равенства нет, не было и никогда не будет. И мы все это, надеюсь, прекрасно понимаем. Да, одному можно, а другому – нельзя, но зато ему можно другое. И оставьте ваши немощные дерзости. Они меня не задевают.
– Можно подумать – у вас есть выбор, – Михайлов встал и покачнулся. – Либо барин, которому все можно, либо за неряху пойдешь мужика, тьфу… Проститутки на пенсии…
Он снова качнулся и поплелся к выходу. Ирина поднялась с кресла и быстро вышла. Иван побежал за ними.
Было уже глубоко за полночь. Рюрикович опять водрузился на свою кровать в каюте Ирины. Глаза его закрывались. Очевидно, что он с трудом удерживался от сна. События минувшего дня и выпитое в баре топили его сознание в спасительном сне. Но он героически сражался с законами биологии, то и дело, всплывая на поверхность реальности и пытаясь поддержать интересующий его разговор.
Ирина ходила по комнате.
– Ириш, да ты не нервничай. Все переругались, это понятно. Такой стресс. Небось, не каждый день приходится под пулями стоять! Коньяка хочешь? Я в баре прихватил.
– Вань, ты бы хоть сандалии снял. Я на этой кровати спать хотела.
– Да тебе сменили белье, не переживай, я проследил за этим делом. Так что, я тут буду тебя сторожить сегодня.
– Вань, но это правда, английская разведка.
– Ой, давай не будем. Я уже понял, что тут ты не шаришь, – Иван с удовольствием вытянулся на кровати.
– Понимаешь, я написала картины. Семь штук. Цикл. О принцессе Диане.
– Матушка, да какая на фик принцесса? Она ж давно того, в ящик сыграла, – Иван закрыл глаза.
– Да, но королева – еще нет. Да и вся королевская семья, похоже, не собирается сама играть на трубе, – девушка ходила по узкому проходу.
– Почему на трубе? – Иван открыл один глаз.
– В трубу вылетать, Вань, ты ж вроде по-русски без акцента говоришь.
– Да с какого бодуна-то? – он снова закрыл глаза.
– Да пойми ты, – Ирина села к нему на край кровати. – Они убили Диану. Хотя бы для того, чтоб по разводному суду не платить. Достала она их. А я в своих картинах их в этом обвиняю. В устранении.
– Ты что, фанатка леди Ди? – Иван даже не попытался посмотреть на девушку.
– Да плевать мне на эту дуру.
– Дура дурой, а свои 10 долларов в день имела. Она неплохо умела устраиваться.
– Ну, может у нее имидж такой был – принцессы – дурочки?
– И талант Сары Бернар. Тебе-то что тут надо было?
– Я славы хотела. Выставки в Лондоне. Шума, толпы, поклонников, признания. Денег.
– А, сокровища. Сокровища – это я понимаю… Кто ж отказался бы… – князь открыл глаза.
– Ну и как прошла выставка? Тебе понравилось? – Иван подмигнул.
– Я не знаю. Наверное, ее не было.
– А картины где?
– Их Аль Файед купил. Ну, как купил. Семь тысяч долларов заплатил за семь штук. Символично так заплатил. Выставку обещал, – девушка снова встала и шагами промерила комнату.
– Так они что, в Лондоне?
– Да, но я не знаю, показал их Файед кому-либо, или нет. Мне нужно в Лондон, – она остановилась.
– Это легко устроить. У меня там брат живет. Я тебе могу помочь. Для начала – запиши номер моего телефона, чтоб не потеряться. А то потеряешься еще.
Иван поднялся на кровати, потянулся в карман своей рубашки, и двумя пальцами извлек из него телефон. Положив его обратно, он сел на кровати и из заднего кармана своих шорт достал бумажник, выудил карточку и протянул девушке.
– Вот, держи. Тут все мои телефоны. Парижский, мобильный, мыло. Звонить можешь за мой счет. А Файеда твоего и в Париже достать можно, его родственники живут недалеко от моего дома. Он же в «Риц» свой часто приезжает. Араб Петра Великого.