Ни за что, черт бы все это побрал!
Оловянные свистульки, скрип старого дерева, пение птиц и ангел на церковном витраже – маленькую церковь на острове Грейн, пронизанную первыми лучами утреннего солнца, я теперь буду вспоминать именно такой. И я сразу же подумала о маме. О скандале с ней. О том, что Стелла и Винни наверняка проснулись в объятиях друг друга. У меня перехватило дыхание. Похоже, если ты достаточно долго позволяла мужчине заниматься с тобой любовью, тебе не так-то просто будет выбросить из головы мысли о нем. Любовь – это чистая свободная радость, когда она у тебя есть, но когда с ней что-то не так, то за каждую минуту счастья приходится платить по драконовским ценам, да еще и с процентами. 06:03, сообщили мне мои часы, воскресенье. Эд Брубек по-прежнему крепко спал на груде пыльных портьер. Рот разинут, волосы растрепались. Но свою ковбойку, грубую, как у лесоруба, он аккуратно свернул, а бейсболку пристроил сверху. Я протерла глаза, разгоняя сон. Мне снились Жако и мисс Константен; они вместе раздвинули какой-то воздушный занавес и придерживали его руками, а дальше виднелась каменная лестница, уходящая вверх, как в кино про Индиану Джонса…
Да какая разница, что мне снилось? Я же потеряла Винни! Стелла его у меня украла.
Эд Брубек храпел, как медведь. Вот Брубек наверняка не стал бы обманывать свою девушку. Если бы она у него была. Большинство ребят из моего класса, поглаживая свои уродские шелковистые усики, любят намекнуть, что давно потеряли невинность «как-то на вечеринке у друга»; особенно те, кто со своей невинностью вовсе еще не расстался. А Эд Брубек как раз никаких таких намеков не отпускает, так что у него-то, скорее всего, все уже было. Только вряд ли с кем-то из нашей школы, иначе я бы об этом уж точно услышала. Хотя черт его знает. У Брубека привычка держать рот на замке.
Береги себя, кажется, так он сказал мне совсем недавно, почти что вчера.
Его отец, его семья и все такое. При чем здесь я?
Я смотрела на спящего Брубека: резкие черты, полувзрослое-полудетское лицо.
Ответ явился сам собой и был совершенно очевиден: «Потому что ты ему нравишься, креветка безмозглая!»
Но если я ему нравлюсь, почему же он не пытался за мной ухаживать?
Он умный, догадалась я. Сперва он хочет добиться того, чтобы ты была ему благодарна.
Правильно. Ну, конечно. И вот тут мне стало ясно: пора делать ноги.
* * *
Вдоль потрескавшейся проселочной дороги росли одуванчики и чертополох, а зеленые изгороди были выше меня. Утреннее солнце светило ярко, как луч лазера. Сама не знаю зачем, я стащила у Брубека его кепку, когда потихоньку выбиралась из церкви, но сейчас эта кепка с козырьком очень мне пригодилась. Ничего, Брубек не рассердится, а если и рассердится, то не очень сильно. Я прикинула, что до Рочестера отсюда миль шесть или семь и надо бы поскорее пройти напрямик через поля до ведущего туда шоссе. Я надеялась, что мои стертые в кровь ноги это выдержат. Ничего, придется выдержать: все равно у меня в рюкзаке не имеется ни походной аптечки, ни хотя бы пластыря. В животе бурчало от голода, но и желудку придется потерпеть, так что до Рочестера пусть лучше заткнется – а уж там я найду что поесть. Все-таки стоило, пожалуй, попрощаться с Брубеком и сказать ему спасибо, но если бы он в ответ на это непринужденным тоном сказал: «Мне это было совсем не трудно, Сайкс, но ты действительно не хочешь, чтобы я отвез тебя назад, в Грейвзенд?», то я вряд ли сумела бы ответить: «Нет, не хочу».
Заметив, что проселочная дорога упирается в ворота какой-то фермы, я подошла поближе, взобралась на ворота и увидела перед собой целое поле капусты.
Дальше виднелись еще одни ворота. В небе еле заметной точкой кружил коршун. Ладно, шести дней мне вполне хватит, подумала я. Обычно полиция начинает искать пропавших подростков не раньше чем через неделю. Так что шесть дней как раз хороший срок, чтобы доказать маме, что я вполне могу сама о себе позаботиться в этом «огромном гадком мире». И тогда у меня будет – как это говорят? – более сильная позиция в спорах с нею. Да, я прекрасно обойдусь и без помощи Брубека, без его «товарищеской» поддержки. Просто нужно очень аккуратно расходовать деньги, чтобы хватило на подольше. А может, вспомнить времена, когда я развлекалась мелкими магазинными кражами?
Как-то раз в прошлом году, в субботу, мы, несколько девчонок, пошли в «Чатем роллер диско» праздновать день рождения Эли Джессоп, но там была такая тоска, что я, Стелла и Аманда Кидд потихоньку выбрались оттуда и оказались на главной улице Лондона. Аманда Кидд спросила: «Ну, кто хочет половить рыбку?» Я отказалась, но Стелла сказала: «Ладно», так что и мне пришлось притвориться, будто я тоже вся такая крутая, и мы пошли в этот гигантский магазин «Дебнемз». Я в жизни своей ничего не украла и чуть не описалась от страха, когда Стелла сперва спросила у продавщицы что-то совершенно бессмысленное, а потом как бы случайно уронила со стенда в косметическом отделе два тюбика помады, наклонилась, чтобы поднять их, и один сунула себе в туфлю. Потом и я поступила точно так же с какими-то понравившимися мне сережками, а при выходе из отдела даже нагло спросила у продавщицы, до какого времени они открыты. Как только мы благополучно вышли на улицу, мне показалось, что весь мир выглядит иначе, словно все правила в нем полностью переменились. Я поняла: если умеешь держать себя в руках, то можешь получить все что хочешь. Аманда Кидд, например, прикарманила темные очки стоимостью фунтов десять. Стелла – помаду от Эсти Лаудер, да и в моих сережках «бриллианты» сверкали, как настоящие. Затем мы направились в кондитерский магазин «Свит фэктори», и пока мы с Амандой Кидд совали в карманы и за пазуху всякие сладости, Стелла заговаривала зубы какому-то парнишке из тех, что подрабатывают там по субботам: она, мол, уже сто лет по субботам его здесь видит, и он ей даже снился, и не хочет ли он немного погулять с ней где-нибудь после работы? Последним на нашем пути оказался универмаг «Вулворт». Мы со Стеллой пошли примерять кофточки сорокового размера, причем с самыми невинными намерениями, но буквально через минуту менеджер и продавец взяли нас в кольцо, а следом явился и тамошний полицейский, держа за руку Аманду Кидд, трясущуюся и белую как полотно, и заявил: «Вот вместе с этими самыми она как раз сюда и явилась!» Менеджер велел нам подняться к нему в кабинет, и все мое самообладание тут же куда-то улетучилось, но Стелла по-прежнему держала себя в руках и довольно-таки нагло рявкнула в ответ: «А кто вы, собственно, такой?»
Менеджер миролюбиво сказал: «Давайте, милочка, просто пройдем ко мне в кабинет» – и попытался положить руку ей на плечо.
Стелла гневно отшвырнула его руку и заорала уже в полную силу: «Держите свои грязные лапы подальше, мерзкий карлик! И вообще, с какой стати вы решили, будто я и моя сестра как-то связаны с этой… магазинной воровкой? – Она зыркнула глазами в сторону Аманды Кидд, которая уже вся тряслась и рыдала в голос. – Нет, вы мне скажите, с какой стати нам что-то красть в вашей мерзкой лавчонке, где торгуют всяким хламом? – С этими словами Стелла вытряхнула содержимое своей сумочки на прилавок и заявила: – Ох, лучше бы вы оказались правы, мистер Менеджер! А теперь мой отец прямо в понедельник пришлет вам судебную повестку! Не заблуждайтесь на мой счет: я отлично знаю свои права». Многие покупатели уже чуть шею себе не свернули, глазея на нас, – и, чудо из чудес, менеджер отступил и пробормотал, что, возможно, полицейский ошибся, так что мы свободны и можем идти. Стелла снова рявкнула: «Я и так знаю, что свободна и могу идти куда захочу!» Сложила свои вещички в сумочку, и мы с ней вывалились на улицу.