– Иди сюда!
Денис хватает меня за руку, рывком втаскивает в квартиру и захлопывает дверь.
В его руке непонятно откуда появляется нож.
Я не успеваю ничего предпринять, а Денис, заливаясь хохотом, уже чикнул себе по венам, и на ламинат хлынула алая струя крови.
Что-то во мне срабатывает быстрее, чем любые мысли.
Действую на полном автопилоте: срываю со своей сумки ремень, перетягиваю запястье, фиксирую карабин на колечке.
– Иди ко мне. Хочу тебя… Ты позвонила, когда мы с Юлькой обсуждали, что заявление в загс надо нести. Я твоим именем ее назвал, она психанула…
Я чувствую вкус его крови на своих губах.
Отстраняюсь, беру мобильник.
Надо вызывать «Скорую». Нож явно оказался острым, порез глубокий, кровища так и хлещет.
Денису надо ехать в больницу.
А мне – исчезнуть из жизни этого глупого, страдающего мальчишки.
Нелегко, наверное, придется в расследовании без помощника.
Но для Дениса факт отсутствия меня рядом – это уже действительно вопрос выживания…
Отбиваюсь от его рук:
– С ума сошел! Не приставай ко мне! Сейчас «Скорая» приедет!
– От тебя меня никто не вылечит. И мы все успеем.
Денис слишком близко. У него такая сильная эрекция – кажется, его член живот мне проткнет.
И я, вот идиотка, тоже больше не могу себя контролировать, тянусь к застежке его джинсов. Даже не успеваю осознать, как он входит в меня. Воздух заканчивается, в глазах темнеет. Проваливаюсь в бездонный колодец, и меня засыпает сияющими звездами…
* * *
Возле обычной московской «хрущевки» (где, как выяснилось, и располагается магическая школа «Атлантида») со звонким лаем носится вестик в ярко-красном ошейнике.
Невольно улыбаюсь, наблюдая за попытками симпатичной хозяйки отловить вест-хайленд-уайт-терьера. Трогательная беззащитность этих белоснежных малюток ох как обманчива. Обуздать терьерское упрямство могут только опытные собаководы, характер у вестов тот еще. Вот хочет эта кнопка продолжать прогулку – и ей побоку все зазывания хозяйки. Кажется, вреднючая бестия даже удовольствие получает от того, что не слушается!
Впрочем, судьба вестика, как и других породистых собак, вполне неплоха.
Я знаю, о чем говорю; уже много лет помощь приюту для бездомных животных – часть моей жизни. Каких только следов издевательств над дворняжками я не видела! Конечно, и у породистого пса хозяин может оказаться безответственным. Но если того же веста выбросят на улицу – надолго без крова он не останется. Овчарка или стафф за себя постоят. А вот «дворянки» часто сталкиваются с настоящими нелюдями. Сердце кровью обливается, когда смотрю на них в наших вольерах – настороженных, с облезшей шерстью, перебитыми лапками. Конечно, откармливаем, лечим, выхаживаем, пристраиваем. Но вернуть этим животным после всех перенесенных страданий веру в людей все-таки вряд ли возможно.
Мобильник начинает старательно выводить мелодию, поставленную на номер мужа, – но я и не думаю отвечать на звонок.
Как всегда, после встреч с Денисом мне хочется застрелиться.
Я не могу смотреть Лене в глаза, мне стыдно.
Чтобы отвлечься от выгрызающих душу упреков совести, я готовлю феерический ужин, глажу рубашки, а ночью демонстрирую камасутру.
Леня становится особенно счастливым, постоянно мне трезвонит и шлет нежные эсэмэски. И мне от всего этого становится еще хуже…
Опять поглядываю на часы.
До начала занятий в магической школе еще целых сорок минут. Я боялась опоздать, выехала с большим запасом.
Но пробок на пути не оказалось.
Поэтому я сижу в «тушкане», смотрю по сторонам и думаю о всякой всячине.
Кстати, о магической школе…
Я беру сотовый, открываю сайт «Атлантиды» и с любопытством разглядываю фото ее основательницы, Тамары Варди. Выглядит она жутковато: карие глазищи на пол-лица, грива черных волос, мантия, драпирующая фигуру мягкими складками. «Послужной список» у дамочки будь здоров: и лечит, и от последствий обрядов черной магии чистит, и будущее предсказывает, и экстрасенсорные способности развивает. В справочной информации также указывается, что она является учителем нескольких участников телепроектов для экстрасенсов. Фамилии упоминаются громкие…
Наверное, этот монстр колдовства разгадает меня, как говорится, с первой ноты.
Конечно же, в телефонном разговоре я не стала афишировать свой интерес к Бороде.
Просто сказала, что хочу попробовать поучиться экстрасенсорике. Тамара (или ее секретарь) мне ответила, что набор новой группы был месяц назад. Можно приложить усилия и напрячься, можно ждать следующего набора – но не меньше полугода.
Естественно, мне только и надо было оказаться среди тех людей, с которыми занимался Борода.
Наплевать на обучение всяким колдовским премудростям! Единственное, что меня волнует, – чтобы тот гад, который исколол брюшную полость моего приятеля, оказался за решеткой.
Но что, если эта Тамара видит мои мысли и намерения так же ясно, как я порой вижу внутренности еще совершенно живых людей?..
Тем временем в нужный мне подъезд все чаще заходят люди. То и дело пиликает домофон, хлопает тяжелая металлическая дверь. За ней уже скрылись подросток, напоминающий гота, и толстый, румяный дядечка с подобострастным лицом доперестроечного мелкого партийного работника; стильная барышня едва уловимой не первой свежести и пенсионерка в нелепой, застиранной юбке, читающая на ходу книжку в мягкой обложке.
Пойду, пожалуй…
Закрываю «тушкана», подхожу к подъезду. Объясняю тишине в домофонной решетке:
– Я на занятия.
Поднимаюсь по пропахшей кошками лестнице и невольно немного разочаровываюсь.
Пока все выглядит слишком обычно, заурядно. Похоже на стандартное разводилово.
Бедный мой Борода… Мог и сказать мне по старой дружбе, что на пенсии ему совсем тоскливо. Я придумала бы приятелю хобби повеселее, он не попал бы в это сомнительное местечко и остался бы жив!
Дверь нужной мне квартиры приоткрыта. Я вхожу внутрь и сразу невольно отшатываюсь.
Тот самый вестик в красном ошейнике, за которым я наблюдала во дворе, радуется мне со всей терьерской неукротимой энергией. Он машет хвостом, прыгает на задних лапках, умудряется лизнуть, кажется, одновременно и запястье, и коленку.
– Рич, место! Место, я сказала!
Собака плевать хотела на указания хозяйки; хочет выражать свою симпатию ко мне – и делает это всеми доступными ей способами.
Я же во все глаза пялюсь на стройную блондинку лет сорока – и понимаю, что это и есть Тамара.