Моя лучшая подруга также внимательно следила за сюжетом таинственного телевизионного продукта, и поэтому мое сходство с некой Настей Полонской она заметила сразу. О чем и сообщила мне, всплеснув руками.
– Одно лицо! – повторяла она снова и снова, не отводя от меня взгляда. – Прямо Настя, и все тут! Только постарше.
– Да поняла я уже, поняла. А Катерина эта, похоже, та еще шутница, – пробормотала я себе под нос.
– Кто-кто? – не поняла Ольга.
– Да парикмахер эта, юное дарование. Она же образ придумывала. Не иначе от телевизора не отходит – сама как герой «Смешариков», а из меня вот решила эклершу сделать.
– Нет, ну ты зря злишься на девчонку, – усмехнулась подружка. – Если честно, тебе очень идет новый образ. Чудно выглядишь, хоть и непривычно.
– На то и расчет! – изрекла я, запуская в рот кусок «венской вафли», только что извлеченной Ольгой из новомодного агрегата. Разумеется, не рассчитала – выпечка оказалась обжигающе горячей, о чем я и сообщила миру энергичными прыжками по кухне и взмахами рук: еще чуть-чуть – и взлечу.
– Мам, чего это она? – настороженно поинтересовалась только что вошедшая и потому не заставшая мое чревоугодие Полина.
– Это она, деточка, демонстрирует, что бывает с очень нетерпеливыми особами, которые сначала делают, а потом думают. Смотри и учись.
– А вот и нет, – высунув язык и пытаясь охладить его, превратив ладони в лопасти-вентиляторы, возразила я. – Просто… Просто…
Что «просто», придумать не удалось. Поэтому, махнув рукой, я плюхнулась на стул и изобразила умную собаку: свесила язык вниз и уставилась на хозяйку.
Ольга покачала головой и вперила взгляд в принесенную Полиной тетрадь.
– Слушай, – проговорила она, обращаясь ко мне, – у меня тут в декрете мозги вообще ссохлись. Не проверишь у нее математику? Нынешняя система образования – это нечто, конечно! – Подруга закатила глаза.
На поверку ничего особенного в задачке не оказалось. Но сообщать об этом Ольге я, разумеется, не стала.
Пока мы возились с уроками, подружка успела закончить приготовление вафель и навести марафет на кухне.
– О, к нам в гости пожаловала сама Анастасия Полонская! – весело воскликнул материализовавшийся в комнате Володька. Сговорились они все, что ли?!
– А ты, я смотрю, тоже поклонник подросткового «мыла», – даже не подумав скрыть в голосе ехидные нотки, парировала я, с удовольствием отмечая смущение парня.
– Да я… Да ты… Понимаешь, когда в доме одни бабы… Не считая Степана, конечно… Но он-то только одни мультики… И вообще…
– Ой, да ладно, пап, – как и у всех подростков, тактичность не была сильной стороной Полининого характера, – ты же сам первый бежишь смотреть! – не без удовольствия «сдал» отца Павлик Морозов в юбке.
Вовка густо покраснел и, махнув рукой, схватил ею же яростно пыхтевший на плите чайник, не учтя при этом степень его разогрева, отчего, громко ойкнув, уронил металлическую посуду на пол, схватившись пальцами за ухо.
Хорошо еще, что пластиковый свисток-заглушка не выпустил из носика кипящую жидкость. В противном случае последствия Володькиного смущения могли быть куда более плачевными. Так же ему удалось отделаться лишь обожженными пальцами.
– Добро пожаловать в общество покалеченных торопыг! – Ольга и не подумала посочувствовать мужу. Не женщина – кремень!
Но уже через секунду все изменилось: раздавшийся из спальни плач младенца полностью изменил выражение лица подружки, смягчив его черты. Подобные метаморфозы я наблюдала только единожды: на рынке, когда суровая торговка, только что отчитывающая зарвавшегося, по ее мнению, покупателя, вдруг превратилась в ласкового котенка, услышав из динамика волшебный глас Стаса Михайлова.
Отчетливо помню, как по лицу продавщицы тогда разлилась блаженная улыбка. И вот теперь примерно такое же выражение я наблюдала на Олькиной физиономии. Правда, в отличие от продавца, объект обожания моей подруги отвечал ей взаимностью – чтобы в этом убедиться, достаточно было единожды увидеть эту парочку вместе. Да вот хоть бы и сейчас: гордо восседая на руках у прибежавшей по первому зову матери, Степан обнимал ее шею пухлыми ручонками, излучая абсолютное, совершенное и безоговорочное счастье.
– Так! Давайте уже пить чай, – скомандовала Ольга, машинально чмокнув Степку в щеку. Полька с Володькой бросились доставать посуду и накрывать на стол.
Наблюдая за их слаженной командной работой, я в который раз почувствовала острый укол зависти, но тут же, устыдившись, подавила это чувство. Осторожно отпив из чашки маленький глоток ароматного чая, я с наслаждением вонзила зубы в вафлю. На этот раз обошлось без ожогов…
* * *
– И что именно ты хочешь узнать про эту бабу Глашу? – поинтересовался Володька чуть позже, когда мы, выдворив детей из кухни, держали «военный совет».
– Сама не знаю, – пожала я плечами, – вообще, если честно, не уверена, что хочу тянуть за эту ниточку. Мало ли какие дела могут связывать ее с Хоруженко? Мне-то какое дело, но…
– Но почему-то дело есть, да?
Спокойно встретив пронзительный Ольгин взгляд, я вновь пожала плечами.
– Не почему-то, а потому, что я в тупике. Прослушка Петрова никаких результатов не принесла. Да, он обсуждал со Стершиным шантаж Голубева. И после этого тот оказался убит, а начальник службы безопасности оказался на месте преступления почти сразу после этого, и все равно этого не хватит даже на мелкие неприятности, не говоря уже о глобальном «вредительстве». Добытый Голубевым компромат нам вовек не найти – уж Стершин, я думаю, об этом позаботился. И что остается?
– Остается зачем-то следить за уборщицей. Логично, да. – Вовка и не пытался замаскировать ехидные нотки в голосе.
– Вов, да ладно тебе, – беспечным тоном протянула Ольга, – чем бы дитя ни тешилось… Ну, хочется ей в сыщика играть. Может, наиграется уже да за ум возьмется?!
– Если ее только не пристукнут раньше. Попытки-то уже были, если ты не забыла!
– Ой, а ведь и правда! – Ольга прикрыла рот ладошкой.
– Вот именно. Поэтому я и хочу выяснить, что такое скрывает Хоруженко, если готов на убийство из-за такой малости, как подслушанный мною разговор. В сущности, совершенно безобидный.
– А ты уверена, что это он? – Подруга с сомнением покачала головой.
– Конечно, а кто же еще? Видела бы ты его глаза, когда он понял, что я слышала его беседу!
– Ну, в общем-то, логично, да…
– Хорошо, – Вовка хлопнул руками по бедрам, – значит, решено. Давай тогда так: я выясняю все что могу про эту вашу бабу Глашу, а ты… Ты пока ничего не предпринимаешь. Пожалуйста, давай уже без самодеятельности.
– Как будто я когда-то вела себя иначе! – От возмущения я чуть чаем не поперхнулась.