Капитан вышел из салона:
— Успел!
Вьюжин взглянул на часы:
— Ну, в принципе да! — И отдал приказ группе: — Строиться!
Мамаев взял две сумки у Лебеденко и в «гражданке» встал на правом фланге одношереножного строя. Майор, сделав вид, что не обратил на это внимания, обратился к подчиненным:
— Прошу, господа, повернуть свои черепа вправо. Что мы там видим? Правильно! «Кукурузник» «Ан-2» с прицепленным к нему планером. Вот на этом планере, защищенном от обнаружения в воздухе средствами ПВО, и предстоит опуститься или грохнуться к чертовой матери в болото.
Мамаев проговорил:
— Предпочел бы первое!
Вьюжин тут же отреагировал:
— Я тоже, но в жизни всякое бывает. Никаких парашютов для группы не предусмотрено, так что вся надежда на планериста. Разговаривал с ним. Опытный спортсмен, мастер спорта по этому, как его, воздухоплаванию, что ли. Парень спокоен и уверен в себе. Убежден, что может посадить своего голубя хоть на крышу Капитолия. И это радует! Уточняю задачу.
Майор довел до подчиненного личного состава ставшую ему известной после совещания информацию. Офицеры молча выслушали командира.
Тот, закончив инструктаж, посмотрел на часы и разрешил группе перекурить. И сделал он это для того, чтобы Мамаев смог переодеться.
Спустя пять минут Вьюжин подвел группу к планеру. Встретил спецназовцев командир экипажа самолета «Ан-2» и спортсмен-планерист. Капитан ВВС доложил, что сцепка к полету готова.
Лебеденко внимательно осмотрел буксировочный трос, спросил планериста:
— Слушай, как тебя зовут?
Спортсмен представился:
— Гена!
— Слушай, Гена, а эта веревка в полете случайно не оборвется?
Планерист улыбнулся:
— Нет! Она выдержит еще пару планеров.
— Это хорошо!
Пилот «Ан-2» тем временем согласовал действия с майором Вьюжиным.
— В 23.00 поднимаемся. Выхожу на высоту четыре тысячи метров. В 23.05 отцепляю планер. Данного потолка вполне хватит, чтобы планер, имея возможность маневрирования, прошел двадцать километров плавного снижения и приземлился точно в заданном районе. Уже на высоте трех с половиной тысяч метров вы испытаете недостаток кислорода. Примените маски, что имеются в десантном отсеке планера! Ненадолго!
Майор спросил:
— Планерист в курсе полетного задания?
— Естественно!
— Что ж, тогда можно оседлать безмоторный летательный аппарат?
— Можно! Средства передвижения по воде, а проще сказать, две резиновые лодки из материала повышенной прочности с веслами и контейнер дополнительного арсенала боеприпасов в грузовом отсеке планера! Занимайте места. Взлет, как я уже сказал, по графику, определенному мне полетным заданием, ровно в 23.00!
Вьюжин кивнул:
— Ясно! — И отдал приказ группе: — По коням, ребята! Узнаем, что такое планер! На них мы еще не летали!
Гончаров заметил:
— Хреново, что без парашютов! С ними было бы спокойней!
Лебеденко подколол товарища:
— А еще спокойней и комфортней, Саня, было бы, если бы нас подвезли к проволоке этого взбунтовавшегося дивизиона на «Хаммерах». Прямо к ангарам.
Майор приказал:
— Хорош базарить! Начать посадку! — И добавил: — Под руководством пилота планера. Вперед. До вылета 10 минут!
Группа двинулась к летательному аппарату темно-серого цвета, казалось, лежавшему прямо на грунтовке, сбоку от бетонной взлетной полосы. И только сблизившись с планером, офицеры спецназа разглядели шасси. А также то, что планер накренен на правое, широкое и длинное крыло. Вообще размах крыльев этого аппарата впечатлял. Он был вдвое, если не больше, длиннее крыльев самолета, который высился над планером, как грузовик над «Запорожцем».
Геннадий открыл десантный люк, и личный состав группы стал взбираться в узкое, низкое, темное пространство, поджимая ноги. Впрочем, места всем хватило, когда «спецы» расселись. И даже оружие, которое они держали при себе, не мешало. Створка люка захлопнулась, и бойцы Вьюжина оказались в кромешной темноте.
Лебеденко пробурчал:
— Как у негра в одном месте, в натуре! Хоть лампочку в салон ввернули бы!
Гончаров спросил:
— А чем ее питать, твою лампочку, если планер всего-навсего кусок фанеры!
Вьюжин приказал:
— Отставить разговоры!
Офицеры замолчали.
Они услышали, как взревел двигатель ведущего самолета, почувствовали разгон, и спустя несколько секунд планер словно завис, потеряв опору. Поднялся в воздух. Но завис ненадолго. Вскоре бойцы диверсионно-штурмовой группы «Стрела» испытали все прелести полета на буксируемом планере. Сначала аппарат начало водить из стороны в сторону, затем он стал проваливаться в «воздушные ямы», потом его вдруг затрясло, словно паралитика.
Мамаев не выдержал:
— Нет, это не полет, это издевательство какое-то! Какой придурок придумал эти планеры?
Вьюжин спросил:
— А что бы мы без него делали?
— Да лучше бы на плотах через все болото проползли. Меня сейчас вырвет к едрене фене!
Лебеденко тут же воскликнул:
— Только не на меня! Напротив Гончар, на него и блюй, командир, он у нас к этому делу привычный!
Напарник Буракова удивился:
— С чего это я привычный?
— А помнишь, звезду Вьюжина обмывали. Так Дубов тебя с ног до головы уделал винегретом. Я прав, Дуб?
Прапорщик проговорил:
— Да хорош вам!
Бойцы вдруг почувствовали, что стало тяжело дышать.
Майор приказал:
— Справа от каждого — маски на креплении. Отделить их от борта и надеть на физиономии. Да не забудьте открыть клапан регуляции подачи воздуха, он на маске, у входа в нее шланга!
Офицеры выполнили распоряжение командира и замолчали. Разговаривать в масках было невозможно. Лишь мычать. Мычать не хотел никто.
Полет продолжался. И длился он уже пятнадцать минут. Или только пятнадцать минут, неся группу спецназа в неизвестность!
Планер неожиданно вздрогнул, и бойцы спецназа услышали, что рокот двигателя ведущего их летательного аппарата, постепенно стихая, ушел вправо. Планер продолжил полет тем же курсом, при той же болтанке, но накренившись вниз. Вскоре отпала надобность в кислородных масках. Отцепив ее, Мамаев проговорил:
— Вроде пошли на снижение.
Ему вторил напарник: