Пока я стыжу себя за высокомерие, Анибаль спрыгивает с табурета и нажимает на выключатель. Лампочка вспыхивает ярким ровным светом. Ура! Да будет свет!
— Спасибо, Анибаль. Хочешь печенье?
Парень застенчиво отводит взгляд. Я понимаю: глупый вопрос. Кто же не хочет?
— Зайди ко мне. Я дам тебе целую коробку ванильного печенья.
— Мама’ не разрешает заходить в номера, — говорит Анибаль.
— Не бойся. Я ей не скажу.
Анибаль секунду нерешительно переминается с ноги на ногу, но соблазн слишком велик. Сами понимаете: целая коробка печенья!
Заходим ко мне. Анибаль останавливается на пороге. Дверь он на всякий случай не закрывает. Видно, что оттуда его даже трактором не стронешь. У зубастой Луизы послушный сын. Я неторопливо роюсь в своих вещах. В них можно очень долго искать печенье, потому что оно лежит на подоконнике за розовой гардиной. Прости меня, Анибаль.
— Скажи, где ты был в субботу вечером?
— Это когда?
— Два дня назад.
Анибаль думает, наморщив широкий лоб.
— Мы с братом всю ночь ловили рыбу.
— Всю ночь? Неужели Адольф никуда не ходил?
— Нет.
— А что он делал?
— Ругался.
— На тебя?
— Нет. Он меня любит. Всегда берёт на рыбалку, хотя я глупый.
Анибаль показывает язык.
— А ты Адольфа любишь?
— Да.
— А родителей любишь?
— Нет.
— Почему?
— Они меня ругают.
— А на кого в субботу ругался Адольф?
— На рыбу.
— Почему?
— Потому, что её не было.
— Значит, ты не видел, кто приехал в отель поздно вечером?
— Нет.
— А кого видел?
— Никого.
Так я и знал! Раздражённо ворошу содержимое дорожной сумки. Может, уже пора найти печенье?
— А Кассандру видел?
— Нет.
— Почему?
— Она не ходит с нами на рыбалку.
— Почему не ходит? Вы её звали?
— Нет.
— Почему?
— Я её боюсь.
Я удивлённо смотрю на блаженного.
— Почему ты её боишься?
Анибаль робко делает шаг ко мне и понижает голос до свистящего шёпота:
— Она ушла, а потом вернулась! Я не знал, что фантом может возвращаться!
Фантом? Что это? Призрак? Это французское слово я не знаю. Нужно будет спросить у Кассандры.
— И что? Что плохого в том, что фантом может возвращаться?
— Это не Кассандра.
— А кто?
— Не знаю.
Как это? Я ошеломлённо смотрю на Анибаля. Час от часу не легче. Трудно понять слабоумного, да ещё говорящего на другом языке. Мой допрос прерывает Луизин голос из туфлей: «Анибаль! Ты где?» Парень испуганно оглядывается на дверь.
— Я должен идти, мсье.
Ничего не поделаешь. Достаю коробку с печеньем из-за гардины.
— Так вот она где! Бери, Анибаль, угощайся. Спасибо за помощь.
Анибаль хватает коробку и исчезает. Я усаживаю себя на диван. После разговора с дефективным голова тяжёлая, как груда кирпичей. Ну и что я узнал? Анибаль любит брата: тот с ним добр, берёт на рыбалку. Отца и мать Анибаль не любит: они его ругают. Кассандры боится: это не она. А кто? Кто эта милая золотоволосая, голубоглазая малышка-эльф? Наверное, не зря Марина сказала, что Кассандра — девочка с секретом. Как в этом разобраться? Может, начать употреблять чудотворную воду? Шучу.
Погода так и не налаживается — остаётся такой же сырой и прохладной, поэтому до ужина я торчу в номере. Пью кофе. Скучаю. Слышу, как тётка Шарлотта зовёт Кассандру, высунувшись в коридор. Тётке Шарлотте не хватает общения. Мне же не хватает Агафона с его рассказами о папиных выкрутасах. Марина на сегодня уже отзвонилась, а самому мне звонить некому.
Вдруг в моей просверленной голове возникает новая мысль: почему я решил, что ночной гость умер ночью? Возможно, это случилось рано утром? Обдумав так и сяк свежую идею, отказываюсь от неё. Маловероятно. Последняя в его жизни неприятность произошла с неизвестным сразу после приезда в «Галльский петух». Иначе ему пришлось бы провести ночь где-то в отеле. А это неизбежная суета с размещением, шум. Я никакого шума не слышал. Если Луиза уже спала, кто тогда встретил человека, который не приезжал? Франсуа? Но Франсуа — инвалид. Вряд ли он способен перенести мёртвое тело в сарайчик. Даже если бы ему помогала Кассандра. Адольф и Анибаль в этом мероприятии участия не принимали. Они всю ночь были на рыбалке. Хотя утром Адольф вполне мог знать о трупе в сарайчике. Не зря же он так злобно прогнал меня прочь. Так кем же ты был, покойник?
Поскорее закончив ужин с семейством Камбрэ, сижу в своём номере перед телевизором. Думаю. В «Галльском петухе» происходит что-то скверное. Даже Кассандра больше не улыбается. Про остальных и говорить нечего.
За окном сумрачно, что совсем неудивительно: одиннадцать часов вечера. В комнате тоже сумрак. Мне лень встать и зажечь свет. Да и зачем? Внезапно слышу тихий стук в дверь. Кого это принесло? Дверь не заперта. По привычке кричу по-немецки:
— Войдите!
Входит Кассандра. На ней продуманный секси-наряд: джинсовая мини-юбочка и кокетливая рубашечка, расстёгнутая почти до пупка, чтобы озабоченные личности замечали отсутствие бюстгальтера. В руках бутылка вина. Мою голову кружит аромат дорогого парфюма.
— Пардон, можно к вам?
— Наверное, уже поздно, Кассандра?
Личико девчушки складывается в горькую гримаску.
— Не прогоняйте меня, мсье Вадим. Мне страшно!
Тяга к спиртному для меня не характерна. И я давно уже не цветущий молодой человек, но всегда, когда на меня умоляюще смотрят огромными голубыми глазами, я теряю благоразумие. Ну вот как сейчас. Поднимаю себя с места, подхожу к порогу, включаю свет, закрываю за Кассандрой дверь.
— Что случилось?
— Не знаю. Просто вечер какой-то тоскливый и на душе нехорошо.
— Ну, проходи, садись.
Кассандра подходит к столу, ставит на него бутылку и неожиданно улыбается мне прежней лучезарной улыбкой.
— Знаете, а у меня сегодня день рождения!
— Вот как? Поздравляю.
— Выпьете со мной?
Я мнусь.
— За моё здоровье?
Эх, была не была! Решаюсь:
— Наливай.