Медленно тороплюсь в отель. Поминутно оступаясь, хватаюсь для сохранения равновесия за мокрые колючие кусты. В моей дважды просверленной голове хаотически мечутся мысли. Неужели в сарайчике лежит труп ночного гостя? Что за дьявольщина! Труп не может здесь находиться, а я не могу на него смотреть. Это же противоестественно! Тем не менее это бесспорная реальность. Явь. И я в ней.
Кто он такой, этот человек? Что с ним произошло ночью? Кто и зачем спрятал его в сарайчике? Злобный тип? Кто тогда этот тип? Просто работник или родственник хозяев «Галльского петуха»? И что мне теперь со всем этим делать? Звонить в полицию?
Достигнув крыльца, приободряюсь. Значит, со мной всё в порядке. Незнакомец мне не приснился. Я действительно видел его ночью. Так как, по одной из версий, реальность — это иллюзия, возникающая из-за недостатка алкоголя в крови, принимаю решение срочно выпить водки. Может быть, тогда попаду в другую реальность? Без покойников под брезентом. Веду себя на кухню.
В кухне златовласая Кассандра протирает посуду. Луиза отсутствует.
— Халло, мсье Вадим! Вы что-то хотите?
— Я хотел бы спиртного, — говорю я сиплым от волнения и простуды голосом. — У вас есть что-нибудь покрепче?
— Из крепких напитков могу предложить кальвадос.
— О’кей.
Кассандра наливает мне стаканчик знаменитого яблочного бренди. Я залпом выпиваю храбрую воду. Пошла колом. Нет, русской водке кальвадос не соперник.
— Ещё одну порцию, пожалуйста.
Выпиваю второй стаканчик. Этот пошел соколом. Но Бог троицу любит.
— Последний.
Кассандра молча подаёт новый стаканчик.
— За твоё здоровье!
— Ещё?
— Спасибо, Кассандра. На сегодня мне хватит.
Три стаканчика в сумме — это много, но зато мне становится легче. На смену минутной растерянности приходит твёрдая уверенность в себе и просыпается интерес к женскому полу — безошибочные признаки алкогольного опьянения. Кальвадос превращает жалкого инвалида в решительного мачо. Я устраиваю себя на табурете возле окна. У меня есть много вопросов к Кассандре. Например, откуда она так здорово знает немецкий? Ведь ни Луиза, ни Франсуа не говорят на языке Гёте.
— Ты великолепно говоришь по-немецки. Скажи, где ты научилась?
Кассандра лучезарно улыбается.
— Спасибо, но я и по-французски говорю не хуже.
Не хочет отвечать? Но я настойчив.
— Это не ответ на мой вопрос.
Между прочим, Кассандра уже несколько минут трёт одну и ту же тарелку.
— Я долго жила в Германии. Там и научилась. Как говорят французы: «Когда куёшь, становишься кузнецом».
— «Галльский петух» открылся недавно?
Кассандра удивлённо смотрит на меня своими поразительно голубыми глазами.
— Как вы догадались?
— Сам дом старый, а вся мебель новая, жестяной петух над крыльцом тоже ещё не облез от непогоды. К тому же в отеле недавно покрасили полы.
Кассандра усмехается.
— Супер! Вы очень наблюдательны, мсье Вадим. Вы правы — наша семья купила этот дом три месяца назад.
Я замечаю в её голосе лёгкое беспокойство, но от этого факта меня отвлекает собачий лай. Какая-то пустолайка визгливо лает наверху.
— В «Галльском петухе» есть собака?
— Это Стичи. Она недавно ощенилась, поэтому ведёт себя беспокойно.
— Кто такая Стичи?
— Собака тётки Шарлотты.
— А кто у нас тётка Шарлотта?
— Старшая сестра матери. Тётка Шарлотта живёт со Стичи на третьем этаже. Она очень редко спускается вниз.
— Почему?
— Ей тяжело из-за веса. Тётка Шарлотта очень полная. Кроме того, она курит, а отец не выносит табачный дым. У него астма. И не любит собак.
— Мсье Франсуа твой отец, Кассандра?
— Да, а почему вы спрашиваете?
— Ты совсем не похожа на родителей. Они брюнеты, а ты блондинка.
Кассандра пожимает хрупкими плечами.
— Так часто бывает. Значит, я похожа на бабушку. Мать отца была рыжей.
— А кто ещё живёт в отеле?
Это, конечно, немного бесцеремонный вопрос, но могу же и я быть бесцеремонным, как все нормальные люди.
— Мои братья.
— Вот как? И сколько же их у тебя?
— Не пугайтесь, всего двое. Адольф и Анибаль.
— В саду возле сарая я встретил какого-то недружелюбного типа. Лет двадцати пяти. Он велел мне убираться оттуда. Кто это мог быть?
— Как он выглядел?
— Как брат Дракулы.
— Наверняка это Адольф. Анибаль очень милый.
— А почему Адольф был со мной так груб? Этот сарай — место его дневного отдыха?
— Он заядлый рыбак и хранит в бывшем гостевом домике свои рыболовные снасти. От домика к реке идёт тропинка. Там на берегу есть место, на котором Адольф постоянно ловит рыбу. Да и вообще, Адольф не самый приятный человек.
— Почему же?
Кассандра доверительно понижает голос:
— Только это между нами, мсье Вадим. У Адольфа в юности были проблемы с наркотиками. Из-за этого начались неприятности с полицией. Его заставили лечиться. Здоровье у него подорвано, психика не в порядке. Сейчас Адольф постоянно принимает таблетки от агрессивности, но зато больше не ширяется. У него теперь рыбалка вместо наркотиков.
— Рыбу-то хоть носит?
Кассандра смеётся.
— Рыба была вчера и завтра.
Теперь мы смеёмся вместе. Оказывается, она очень обаятельная — эта золотоволосая девчонка. Или я немного пьян?
— Вот и вся наша семья, — подводит итог Кассандра. — А вы откуда родом, мсье Вадим? Вы говорите по-немецки с английским акцентом.
Вот тебе на! Однажды мне сказали, что в моей речи слышен польский акцент, а теперь английский.
— Я из России.
— Наверное, вы сначала учили английский язык?
— Когда-то в школе.
Кассандра улыбается своей лучезарной улыбкой.
— Так вот откуда у вас английский выговор!
Мы болтаем, а тем временем крепкое французское бренди продолжает свое коварное действие. Я уже замечаю, что мир становится гораздо привлекательнее, когда в нём Кассандра моет посуду, но тут в кухню входит запыхавшаяся Луиза. Она что-то сердито чирикает Кассандре. Девушка строптиво чирикает в ответ. Я больше догадываюсь, чем понимаю, что мать ругает дочь за болтовню с постояльцем. Луиза опять произносит несколько фраз и кивает в мою сторону. Кассандра переводит: