Через несколько минут он вывернул из-за последнего угла и увидел у входа хмурую Элви.
— Не сработало, — сказал Холден.
— Что?
— Онкоциды. Мои таблетки. Не действуют.
— Что? — повторила Элви. — Почему ты так говоришь? Что случилось?
— Ты хмуришься.
— А… нет, я просто подумала, что белки в оболочках наших клеток, должно быть, имеют функциональные участки, общие с местной жизнью, хотя сами белки, насколько я могу судить, совершенно отличны. Онкоциды сходным образом действуют на митоз, хотя наши аминокислотные группы почти не пересекаются. Чтобы в этом разобраться, понадобятся десятки лет.
— Сделаем вид, что я понятия не имею, о чем речь, — предложил Холден.
— Сработало! — объяснила Элви и расплылась в радостной улыбке. — Деление микроорганизмов прекращается. Колонии распадаются и больше не преломляют свет. Я уже почти разбираю крупные буквы.
Вслед за волной облегчения на Холдена нахлынула волна слабости. Он привалился к стене башни и глубоко задышал, чтобы не упасть в обморок. В нескольких метрах от него по стене медленно полз слизень. Холден хотел дотянуться до него лопатой, заметил, что где-то обронил ее, и обнаружил, что не чувствует рук.
— Ты в порядке? — Элви осторожно потянулась к нему. — Странно дышишь…
— Вырубаюсь, — сквозь зубы процедил Холден. — Когда к кому-нибудь вернется зрение?
— Надо увести тебя внутрь, — ответила Элви и, обхватив его за плечи, направила к двери. — Ты не спал, по-моему, четверо суток.
— Нормально, — ответил Холден, — я взял хороший разгон. Так сколько?
Элви остановилась, чтобы поддержать его и другой рукой. Он с облегчением и, признаться, не без обиды обнаружил, что в ее прикосновениях совсем не осталось сексуальности. В полусне он готов был спросить, отчего такая перемена, но Элви, к счастью, заговорила первой:
— Точно не скажу. Мертвый организм преломляет свет иначе, чем живой. Мы слепли в основном из-за преломления, а не из-за блокады. Мушки в глазах пока останутся, но…
— Значит, скоро?
Элви протолкнула его в двери, за которыми лежала груда одеял, и мягко опустила на них.
— Да, я бы сказала, скоро. Может, через несколько часов. Самое большее — дней.
— Откуда ты знала, что здесь одеяла?
— Мы тебе постелили три дня назад, — улыбнулась Элви и потрепала его по щеке. — Если бы не твое упрямство, давно бы лег.
— Спасибо.
— Мы и палатку припасли, чтобы тебя отгородить. — Она вытащила что-то у него из-под ног. Тонкий рукав развернулся на длину тела, целиком скрыв Холдена.
— Спасибо, — повторил тот, и глаза у него закрылись сами собой. Он уже чувствовал, как сон приближается, звеня в руках и ногах. — Разбудите меня где-нибудь через час. Да, и постарайтесь, чтобы Мартри за это время меня не убил.
— Зачем бы ему? — спросила Элви.
— У нас вроде как война, — объяснил Холден, погружаясь в бездумную, бесконечную пропасть сна.
— Так, — сказал голос у него над ухом, — теперь надо двигаться.
— Миллер, — не открывая глаз, проговорил Холден, — если ты заставишь меня подняться, честное слово, я найду способ тебя прикончить.
— Здесь ты свое дело закончил, — не смущаясь, продолжал Миллер. — Теперь ты должен пойти со мной и сделать другое. Не знаю, сколько у нас времени, так что вставай, цветик мой.
Холден разлепил глаза и скосил их вбок. Миллер был с ним в палатке и в то же время никак не мог в ней уместиться. От противоречащих друг другу образов у Холдена резко заболела голова, и он снова сомкнул веки.
— Куда идти?
— Надо успеть на поезд. Ищи дальнюю комнатку с забавной колонной посредине. Ваши устроили в ней склад. Жду тебя там.
— Я тебя очень, очень сильно ненавижу, — прорычал Холден, но ответа не дождался. Рискнув открыть один глаз, он убедился, что Миллер пропал. Открыл палатку и увидел рядом встревоженную Элви.
— Ты с кем разговаривал?
— С призраком давнего Рождества. — Холден с трудом сел. — Где Амос?
— Он чаще всего бывает с Вэй. Кажется, в соседней комнате.
— Помоги встать, — попросил Холден, протягивая к ней руку. Элви встала, потянула, и он чудом сумел удержаться на ногах. — У меня сердце частит. Чего это оно?
— Ты накачан токсинами усталости и амфетаминами. Не удивительно, что галлюцинируешь.
— Моими галлюцинациями распоряжаются инопланетяне, — сказал Холден и сделал несколько неверных шагов к двери.
— Ты сам-то себя слышишь? — спросила Элви, догнав и поддержав его под локоть. — Ты начинаешь меня беспокоить.
Холден обернулся, выпрямился и сделал глубокий вдох. Потом снял с локтя руку Элви и сказал самым ровным своим голосом:
— Мне надо кое-куда съездить, отключить систему обороны, чтобы наши друзья в космосе не погибли. А ты занимайся глазами. Спасибо за помощь.
Вряд ли он сумел ее убедить, но в ответ на долгий взгляд Элви отвернулась и направилась в сторону временной лаборатории.
В соседней комнате на низком пластмассовом столике сидели Амос с Вэй. Они жевали пайковые брикеты и запивали их дистиллированной водой из бутылки от виски.
— Есть минутка? — спросил Холден и, когда Амос кивнул, добавил: — Наедине.
Вэй молча спрыгнула со стола и вышла, держа руки перед собой, чтобы не наткнуться на стену.
— О чем речь, кэп? — спросил Амос и, откусив от брикета, скривился. Еда пахла промасленной бумагой.
— Наоми мы вернули, — шепнул ему Холден, который сомневался, что Вэй ушла далеко. — Она на «Роси».
— Ага, уже слышал, — ухмыльнулся Амос. — Чандра мне сказала.
— Чандра?
— Вэй, — уточнил Амос. — Она в другой команде, но сама в порядке.
— Ясно. Мартри в бешенстве.
— Ну и хрен с ним.
— Я еще, — добавил Холден, — сбил его с ног и отобрал терминал.
— Я готов в тебя влюбиться, кэп, только мы оба понимаем, что это безнадежно.
— Я к тому, — сказал Холден, — что он может сорвать зло на людях. Ты тут присматривай за всеми. Особенно за Элви и Люсией. Они больше всего сделали для нас, и я не исключаю, что он попытается отомстить нам через них.
— Слепой не так уж страшен, — сказал Амос, — даже когда я и сам слеп.
— Это скоро пройдет. Элви сказала — лекарства действуют. Через несколько часов или дней к людям вернется зрение.
— Кэп, хочешь, я устраню эту проблему? — Амос сложил пальцы пистолетиком. — Может ведь и так обернуться.
— Нет. Не обостряй. Я и так натворил дел, когда свалил Мартри. Готов за это заплатить, когда придет время, а пока приказываю тебе только защищать людей, пока меня не будет.